Эмоции — опаснее всего на свете

      Автор сидела в удобном кресле, крутясь на нем как маленький ребёнок. В руках у неё карандаш и сигарета. Сложный выбор, правда? Ещё сложнее принять то, что ты ничтожество.       Девушка зажала самокрутку губами, задумываясь: а оно ей надо, или нахуй?; Было принято решение «надо». Прикрыв глаза, шатенка в предвкушении медленно поднесла зажигалку к тому самому сокровищу, щёлкнула, но ничего не произошло. Не яркого огонька, и танцующих в нем маленьких дьяволов, не искры.       Разозлившись, она распахнула глаза, немного рыча, и кинула сломанную зажигалку в стену. Ей нужен перекур. Срочно нужен. Немедленно. В сию же секунду. Девушка недовольно привстала с тёплого местечка, осмотрев комнату. Запасных зажигалок нет, значит должны быть спички. Заприметив их на стеллаже, она с хищным взглядом схватила коробочку, рассматривая. Красивая. Она не сильно встряхнула ее, дабы понять, сколько там примерно осталось спичек. Почти все есть. Отлично.       Достав маленькую спичку из коробки, кареглазая вдохнула носом запах, исходящий от коробки. Пахнет дымом и горелым. Девушка с детства обожала запах сигарет, который к концу дня смешивался с запахом духов отца. Даже сейчас, когда она ненавидит эту свинью, она все равно, блять, будет любить этот запах. Она вдохнула запах на полные лёгкие, как будто желая задохнуться этим ароматом. Прямые волосы спадали на глаза, раздражая девушку все сильнее и сильнее. Блять. Автор сильно закусила щеку, чувствуя привкус крови во рту. Перестаралась.       Тряхнув головой, она поправила причёску и наконец села рисовать. Художница откинулась на спинку кресла, решив поэкспериментировать. Она не смотрела за тем, что получалось. Не поправляла кривые линии. Ей просто хотелось выплеснуть гнев и понаблюдать за тем, что представит её мозг.       Всё таки шатенка зажгла сигарету. Придерживая это сокровище средним и указательным пальцами левой руки, девушка сильной затянулась, да так, что закашлялась. Но она получила свою первую порцию кайфа. На лице на миг появилась ухмылка, которую подавил кашель. На глазах появились блестящие бусины, не решаясь упасть, стекать по лицу. Девушка прикрыла глаза. Жемчужины медленно стекали от глаз к крыльям носа, губам, стекая и оставляя мокрые дорожки на достаточно остром подбородке. Дальше они спускаются на шею. Хрупкая шея в красных следах от верёвки. Девушка хныкнула, вытерев рукавом вязанного платья слезы. Кашляет, хныкает, икает и выдыхает дым, хрипя. Горло беспощадно рвёт и сушит, пока дуре оставалось лишь тупо улыбаться и затягиваться с новой силой. Она не уже не смотрела, что рисует: сидела с закрытыми глазами, сигаретой в руках, вальяжно развалившись в кресле.       Со временем, несмотря на кривые линии, на листе появились очертания лица какой-то девушки подростка с длинной чёлкой, волосами до лопаток, мешками под глазами и кислой миной. Девушка встряхивает лишнее с сигареты, с любовью поглаживая эту тонкую трубку. Выдыхая облака дыма, девушка уже не могла отвести взгляд: дым испарялся, разносился по комнате, рисовал свои картины в воздухе и просто танцевал в страстном танце с самим собой. Глаза девушки пересохли, снова заслезились и все поплыло, но она продолжала не моргать ещё несколько секунд. Когда этот стало невыносимым, она лениво проморгалась, поворачивая голову в сторону рисунка. — Неплохо… — пробормотала автор, оценивающим взглядом окинув картину.       Прикрыв глаза, она вспомнила детство. Сначала все было хорошо, но с каждым годом её жизнь становилась все хуже и хуже. Отец избивал мать, насиловал дочь, выносил мозг по телефону, истерил, как баба, и просто был ужаснейшим человеком. Шатенке хватило лишь вспомнить это чудовище, чтобы прийти в ярость. Она сжала карандаш в руке, переломив его напополам. Хруст и треск. Хруст костей этого выблядка и треск стекла. Девушка пытается вонзить обломок карандаша в стол, но лишь оставляет вмятину и небольшую дыру на картине. Выкинув теперь уже ненужный карандаш, девушка принялась рвать картину на куски. К сожалению, ей было жаль, поэтому нескольких царапин и небольших дыр было достаточно.       Она зарычала, ударив кулаком по столу. Больно. Ещё раз. Больно. Ещё. Не чувствует. Девушка достала акварели. Окунув кисточку в воду, она оживила засохшую краску. Кисть была в красной краске. Шатенка проводит кистью по холсту. Не похожа на кровь. На палитре смешала красный, карминовый и фиолетовый, чтобы цвет был более похож на кровь. Похож. Набрав полученного цвета да побольше, она бешено мажет "кровью" по холсту, столу, одежде. Все испачкала. Набирает краску на костяшки, и бьёт кулаком по картине, размазав краску. Кидает картину на пол, пытается сломать, уничтожить, сжечь!!!       Кровь в венах кипела, а разум затмился. Глаза налиты кровью. Рык. Рык хищника. Сбросила со стола краски. Судорожно нашла красную, испачкав пальцы в ней. Кровавые разводы... Мажет губы краской, прислоняясь алыми губами к бумаге. Остался след. Она вырвала себе немного волос, зарыдав. Она обняла свои колени, пытаясь согреться, найти поддержку, но никто не придёт. Никто. Рыдания и вопли разносятся по всей квартире, вызывая у соседей злые возгласы.       Автор рычит, дрожа. Она чуть ли не сломала ручку двери на балкон, пока пыталась выйти на него. 22 этаж. Подошла к окну, выглядывая. Страшно. 22 этаж. Смерть. Кареглазка высунула руку, чувствуя, как ледяной воздух опаляет руку. Больно. Зажмурилась, но не заплакала.       Дрожа, как осенний лист, девушка подняла ногу на уровень окна. Сука. Она схватилась руками за окно. Подняла ещё одну ногу... А теперь всё. Затаила дыхание девчонка, не успев подумать. Пошатнулась, летит вниз. Всё как будто в замедленной съёмке: окно, огни, снег и грохот. Сразу темнота, и лишь на мгновение яркая вспышка адской боли, растворившаяся в вечном сне. Как будто и не было ничего. Только покой, только сон. Самый худший сон. Только смерть.