***
При родителях Юкио вёл себя безупречно, я даже усомнилась в том, что то, что было в моей комнате, на самом деле произошло. Но он помахивал в воздухе моим дневником и невозмутимо говорил: — Мне надо ещё кое-что досдать с первого курса, и Мэй одолжила мне свои конспекты… Двуличный ублюдок! Меня колотила дрожь, но никто этого не замечал, все были очарованы Юкио. Наверное, я могла что-то сделать, что-то предпринять, пока он не ушел. Отобрать дневник, рассказать родителям, но я… Я не могла собраться с мыслями. И только когда Сагара ушли, и дверь за ними закрылась, я обрела способность соображать и сожалеть об упущенных возможностях. Юкио узнал несколько моих тайн, и теперь мой дневник у него, и он узнает ещё. Чёрт! Это ж надо было так вляпаться!3
2 января 2019 г. в 07:00
Я сердито распахнула дверь и вошла. Юкио даже не отреагировал, он внаглую валялся на моей кровати и читал мой дневник. Зрелище было настолько абсурдным, что я не поверила своим глазам.
— О, это ты, Мэй? Я тут нашел у тебя кое-что интересное. Дашь почитать? — подала голос галлюцинация, и это вывело меня из ступора.
— Юкио, какого чёрта ты творишь? Отдай немедленно!
Я рванула к нему и вцепилась в свой дневник с намерением отобрать. У меня ничего не вышло. Сама не знаю как, но я вдруг оказалась на кровати лицом в подушке и с заломанной за спиной рукой. Юкио сидел на мне верхом и давил ладонью на мой затылок, не позволяя поднять голову. Мне было больно и страшно, я не могла как следует вздохнуть и кое-как пыталась брыкаться.
— Если попробуешь заорать, я заткну тебе рот и сделаю с тобой что-нибудь мерзкое, — ласково сказал Юкио и чуть ослабил хватку, чтобы я могла повернуть голову, теперь подушка не грозила мне удушьем, а дневник лежал прямо перед моими глазами, но достать его не было никакой возможности.
Если бы я могла заорать, я бы заорала, но я не могла, горло будто изнутри сдавило. Я собрала все силы и выговорила:
— Если хоть что-нибудь мне сделаешь…!
— Да-да, знаю, от меня мокрого места не останется, но того, что я с тобой сделаю, будет уже не исправить. Так что, лежи смирно и слушай. Сейчас у нас не так много времени, поэтому встретимся завтра в школе на большой перемене, насчёт места сообщу тебе позже.
— Зачем?
— Надо, — ухмыльнулся он. — Ещё вопросы есть?
— С чего ты взял, что я приду?
— Если не придёшь, я расскажу твоей милой подружке Рине, почему ты вдруг стала с ней дружить.
— Что? Ты не посмеешь!
— Ты думаешь?
Он наклонился ко мне и провёл языком по моему уху, я чуть не задохнулась от возмущения.
— Поверь мне, я посмею, ещё как посмею.
— Перестань сейчас же! — взвизгнула я.
Он выпрямился, сдавил мою голову сильнее и жестко произнёс:
— Я же сказал тебе, чтобы ты не орала! Хочешь, чтобы я сделал, что обещал? Ты так похорошела за эти два года, я еле сдерживаюсь.
Последняя фраза прозвучала насмешливо. Никогда не слышала, чтобы Юкио так разговаривал.
— Да что с тобой вообще? — сквозь зубы процедила я, стараясь не терять самообладания.
— О! Так мило, что ты беспокоишься, Мэй! Но со мной всё в порядке, я всё тот же мальчишка, над которым ты издевалась в детстве, чьё признание в любви отвергла, и кому после этого писала гадкие письма.
— Юкио, я…
— Если собралась извиняться, то сделай это завтра в школе. С удовольствием послушаю.
Спокойный надменный тон настоящего мерзавца. Это не может быть Юкио, Юкио не такой. Юкио всегда оберегал и защищал меня. Что бы я ни вытворила, он был добр ко мне. Как же так?
— И какого черта ты будешь завтра делать в моей школе? Туда не пускают посторонних.
— О, так ты не знаешь? Я теперь там учусь, на втором курсе, так что будем часто видеться.
Он снова наклонился ко мне, я попыталась вжаться в подушку. Он усмехнулся и поцеловал меня в щеку.
— А это я всё-таки возьму почитать. Такой дивный слог, столько эмоций! Давно хотел узнать тебя получше…
Он подхватил дневник и слез с меня. Я собралась с силами и села. Мои губы дрожали от злости и обиды, а ещё от страха. Я чувствовала на себе его взгляд и просто не могла двинуться. Только бы не заплакать, только бы не заплакать!
— Пошли, Мэй-чан, а то нас потеряют.
Юкио уже был у двери. Его голос звучал как обычно, он снова мило улыбался, но вот глаза… Глаза у него теперь были холодные и безжалостные.