Милые Игры: Прекрасное Чудовище Мэй

— Я уж думал, что ты не придёшь, — улыбнулся Юкио, когда я появилась из-за угла. — Разве я могла не прийти? — сказала я, разглядывая свой дневник в его руках. — Так зачем ты меня позвал? — Как это зачем? Поговорить о том, что было два года назад. На моём лице отразилось недоумение, не потому, что я не помнила, что было два года назад, а потому, что не могла понять, зачем сейчас об этом говорить, ведь ясно, что всё уже не так, как тогда. — Перед тем, как уехать в Англию, я признался тебе в любви, — решил напомнить Юкио, — а ты обозвала меня идиотом и убежала. Так вот, я тогда немного не понял, что ты имела ввиду. Было ясно, что ты разозлилась, но вот почему? Потому что не любишь меня и никогда не полюбишь? Потому что тебе было всего четырнадцать, и я тебя этим очень смутил? Или потому что я вдруг заявил, что уезжаю? … Мне кажется, или в кустах кто-то есть? Это твои подруги? Ты попросила их об этом? Спрашивал он вроде нормальным голосом, а вот глаза опасно сузились. — Никого я не просила! Совсем идиот? Не может быть, чтобы там кто-то был! Я решительно подошла к кустам и раздвинула ветки. — Это просто случайность, — заявила одна из сидевших в кустах девчонок. — Мы спрятались, потому что не хотели вам мешать, и сейчас уходим. Врала, по-любому. — Да уж, будьте так любезны. Я их узнала, они учились в одном классе с Риной, наверное, те самые, которые хотели узнать про Юкио. — Это не мои подруги, это твои фанатки, — сказала я обвиняющим тоном. — Фанатки? Я здесь всего один день, а уже обзавёлся фанатками? Неужели я настолько хорош? В задумчивости он приложил палец к губам и лукаво улыбнулся. И тут я поняла, что он действительно хорош, хорош настолько, что какая-нибудь впечатлительная дурочка может описаться от радости, если он вдруг с ней заговорит. Юкио всегда был милым, но за эти два года стал чертовски привлекательным, и знал это, и пользовался этим, очень умело пользовался. Где только научился? — Тебе действительно интересно, почему я назвала тебя идиотом тогда? — Не особо. Это был всего лишь спектакль для зрителей, — сказал он, кивнув на опустевшие кусты. — Что бы ты ни ответила, это ничего не изменит. Я всё равно использую тебя так, как решил. — Что значит, «используешь»? Я старалась выглядеть невозмутимой, но у меня плохо получалось. Юкио в два шага отступил к стене спортзала и привалился спиной. Он усмехался, его изящные пальцы пианиста играли со страницами моего дневника. — Ты так занятно пишешь, Мэй. Полночи читал, не мог оторваться. Ладно, попробую извиниться. — Юкио, я иногда вела себя не очень красиво по отношению к тебе. Ты ничем этого не заслужил, и я не должна была издеваться над тобой. — Издеваться? Мэй, о чём ты? — рассмеялся он. — Это про те случаи в детстве, когда ты со злым личиком портила мои игрушки и смотрела, как я отреагирую? Или когда говорила взрослым про меня гадости? Это было даже мило, тем более, что тебе никто не верил. Это не издевательства, Мэй, это забавные знаки внимания от глупенькой девочки. Я ведь всегда тебе нравился, признай? Улыбка, от которой можно растаять, взгляд, от которого мороз по коже. — Ты сказал, что тебя не волнует, нравился ты мне тогда или нет. Вот сейчас ты мне совсем не нравишься. — Да, ты права, это действительно меня уже не волнует. — Если тебе не нужны мои извинения, тогда что тебе нужно? — Мне нужна ты, Мэй. — В смысле? — Мне нужно, чтобы ты делала то, что я скажу, беспрекословно и так хорошо, как сможешь. То, как это прозвучало… Похоже, он хочет всласть надо мной поиздеваться. — А если я откажусь? — спросила я, похолодев. Юкио пожал плечами и демонстративно прошелестел страницами моего дневника. — Это было так беспечно с твоей стороны, Мэй, всё записывать. Как ты могла так подставиться? Я подскочила к нему и попыталась забрать дневник. И у меня снова не вышло, он просто поднял руку повыше, и я не смогла дотянуться. Юкио воспользовался моей глупостью и крепко обхватил меня свободной рукой. — А я всё гадал, когда ты это сделаешь… Конечно же, он специально дразнил меня, а я как дура повелась. Я попыталась вырваться, но Юкио обхватил меня и второй рукой тоже, и только усмехнулся моим жалким попыткам. Тогда я перестала сопротивляться и расплакалась. — Юки, неужели ты так сильно меня ненавидишь? Раньше, стоило мне заплакать, он готов был сделать всё, что угодно лишь бы я успокоилась. Способ был безотказный. До этого момента. На этот раз Юкио только вздохнул и ласково произнёс: — Конечно же, я тебя не ненавижу. С чего ты взяла? Мои чувства к тебе вообще не имеют значения. Мне просто кое-что нужно, и дать мне это можешь только ты. У меня есть цель, и я воспользуюсь чем угодно ради её достижения, и тобой в том числе. И я не пожалел бы тебя, даже если бы ты плакала по-настоящему. Он никогда таким не был… Это всё, о чём я могла думать. Где тот Юкио, которого я знала, на которого всегда могла рассчитывать? И что за человек сейчас держит меня в объятьях и равнодушно рассматривает? — Юки … ты всегда мне нравился… Мне было трудно в этом признаться, но я… Мой голос дрожал, я не смела поднять на него глаза. — Коварное соблазнение припасла напоследок? Когда притворные слёзы и лживые извинения не сработали, ты решила попытаться решить вопрос таким образом? — насмешливо прошептал он мне на ухо. — Вот интересно, насколько далеко ты готова была в этом зайти? Что ты мне позволишь, если я пообещаю вернуть дневник? Я поняла, что начинаю просчитывать варианты и сама себя одёрнула. Ещё не хватало, да я лучше умру, чем пойду на такое! — Если пообещаешь? Ничего! — Умная девочка! — похвалил меня Юкио, — А теперь слушай, что ты будешь делать. Я предприняла ещё одну попытку вырваться из его рук, и на этот раз он меня отпустил, но далеко уйти не дал.