Девяносто девятый

- Ты посмотри на это, – Каору вытянул руку, на запястье которой пищал тонометр. – Сто сорок на девяносто. - Пизда тебе, – посочувствовал Дай. - Я чувствую себя стариком, – вздохнул Као. – У меня никогда не было такого давления. Тошия наконец-то нашел в ящике нужную таблетку и дал ее Каору: - Не знаю, поможет ли, но это самое подходящее из всего, что я нашел. - О, спасибо, – Као разгрыз горькую таблетку, поморщился и растекся по диванчику. – А я-то еще удивился, что это у меня руки так трясутся, думал, допился… - Сказал Каору, который всегда развозит нас всех по домам, когда мы уже не можем сами ходить, – закончил за него Тошия. - Как мне херово. - Тошия, – позвал Дай, – и что он сказал-то тебе? - А, - Хара махнул рукой, – он сегодня только вечером, может быть, придет. Его чихуяхуёныш опять сломал лапу, когда прыгал с дивана, и он повез его к ветеринару. - Жесть. Зачем он заводит животных, которые калечат себя прыгая с дивана, не могут нормально жрать и… - И их лай похож на китайскую пытку ультразвуком. Не знаю. Может быть, ему их жалко. Может, их выгуливать не надо, они же могут гулять на балконе и срать в кошачий лоток, – пожал плечами Хара. - Бери круче. Они могут жить в лотке. - Я не знаю, как можно тратить столько денег на этих маленьких чудовищ. - Вы как две бабки, заткнитесь уже. У меня голова болит. Хочет собак – пусть заводит, – сказал Као, прикрывая рукой глаза от яркого света лампочки. – Скажите спасибо, что он не просит вас с ними сидеть. - Спасибо, – хором воскликнули две «бабки», Хара даже сложил ладони в знак благодарности, затем отобрал у Дая бычок и затянулся. Дайске не ожидал, а потому лишь молча наблюдал, как Тошия докуривает его сигарету. - А знаешь, – вдруг произнес Андо, – на фильтре мои слюни. - Фу. И что? - Мы сейчас почти целуемся, – заметил Дай воодушевленно. - Слушай, – Тошия сделал последнюю затяжку и потушил окурок о край пепельницы, – в жопу иди, ага? Эй, Каору! - Чего тебе? - Я тебя позвал не для того, чтобы ты подыхал у меня в кухне. - И что мне теперь делать? Домой идти? - В зал иди. Я хочу телек включить. Давай-давай. Каору, вздохнув, встал с дивана и поплелся отдыхать в прохладную темную гостиную. Ему было грустно от того, что придется валяться одному с головной болью, в то время как эти двое будут пить что-нибудь крепкое и веселиться. Хотя, сейчас ему было явно не до этого. Даже если бы он остался со всеми в кухне, он не просидел бы там долго. Каору становилось хуже. Картинка расползалась перед глазами, и он чувствовал, что его ненавязчиво трясет. Такого раньше никогда не было, и это немного пугало, вдруг теперь это будет повторяться, и со временем все чаще, а на старости лет он и вовсе будет пить таблетки каждый день? Штук по десять… Думая об этом, Каору добрался по стенке до зала и свалился на диван, тут же подмяв под себя холодную подушку. Он попытался расслабиться и дышать ровнее, чтобы пульсирующая боль в виске стала немного терпимей. Нужно было прихватить с собой воды, но он был уже не в состоянии совершить еще одно путешествие в кухню, откуда доносился звук включенного телевизора. Можно было даже различить слова, это было какое-то дурацкое шоу про открывание моллюсков на скорость, иногда прерываемое смехом Тошии или Дая. Они его, конечно, не смотрели, но как фоновый шум для создания оживленной атмосферы оно было вполне пригодно. Постепенно звук становился все более ватным и отдаленным. Каору то засыпал, то просыпался от громких возгласов, то снова порывался отключиться. В конце концов, он заснул. Ему снился онсэн, причем женский, и где-то в Нагое, но женщин там не было. Там вообще никого не было. Као лежал в горячей воде под открытым небом, и ему было неспокойно. Не потому, что он лежал в онсэне, куда в любой момент могли войти голые женщины, а потому что сюда категорически нельзя было входить людям с татуировками. Ну, и из-за женщин тоже. В это время Тошия и Дай увидели в телевизоре какого-то моллюска, от восторга обсыпались чипсами и ели их с джинсов и дивана, глупо хихикая чуть ли не до слез. - Да всё, хватит ржать, – отмахнулся Дай, закашлявшись от смеха и вытирая слезы. - У тебя чипсы на голове, – Хара пошел выкидывать крошки в раковину. – Даже не верится, что я с таким придурком работаю. - Уж мне-то как не верится. Ты мне в двадцать лет казался более адекватным, чем сейчас. Я помню как ты орал, - голос Дая сделался писклявым, - «Я не надену этот блядский пенюар, почему я, а не Шинья?!» - Дайске снова засмеялся. - Я потратил на тебя свои лучшие годы. На всех вас. Нормальные люди в двадцать женятся, в универ поступают, работают по ночам, спят в метро, а я… Как вспомню эти дошираки, которые мы жрали… Подумать только, за каких то пятнадцать-двадцать лет я стал звездой, купил машину, квартиру, бизнес, собаку Шинье и ровные зубы… - Тошия замолчал на секунду, потом поморщился и отмахнулся от этих мыслей. - Глупости какие. - Да… - Андо подлил себе кипятка в кружку с чаем. – Я чуть было не ушел из группы в девяносто девятом… - Ты даже год помнишь, – хохотнул Тошия. - Конечно! Ты не представляешь, как серьезно я об этом думал. Ужасный был год…Я так устал считать каждую копейку, у меня гастрит появился от лапши. Я думал, ради чего все это, куда я отдаю всю свою зарплату? Найти бы лучше себе средненькую работу и спокойно жить с родителями, ни в чем не нуждаясь. Нормально спать и нормально есть. - Чё ж не ушел-то? - Да на кого бы я вас, дураков, бросил, – засмеялся Дай, но улыбка быстро сползла с его лица. На самом деле ему было просто страшно уходить. Страшно искать работу, страшно жить с родителями, страшно потеряться в толпе… Но он, конечно же, не стал бы говорить такого вслух. - К тому же, ты мне сам сказал: «Работу всегда найти успеешь». - Я так сказал? - На всю жизнь запомнил, – кивнул Андо. – Твою опухшую синеволосую морду с кривыми зубами. - Эй! - Но что-то в этом было, – сощурился задумчиво Дай. - В чем? В том, что я сказал? - Да нет, в твоей морде. - Так-так. - И я решил повременить с работой. - Не уходи от темы, – Хара уставился на Дая, и тот растерялся, не понимая, что от него хотят. - Что было не так с моей мордой? Дай возмущенно всплеснул руками. - Да я помню что ли, что там у тебя было в девяносто девятом! - Тогда зачем ты это сказал? - Потому что я об этом думал тогда. Но что я думал – этого я уже не помню. Ясно тебе? Смотри вон, какого они краба достали. – Андо ткнул пальцем в телевизор. - Дай! - Дай уехал в Китай… - Масару! - … И сказал «никому не давай». - Признавайся! Все-то ты помнишь! - Как там Каору? Иди посмотри, вдруг ему плохо, – Дай отхлебнул чай из кружки. - Ну ты… Такой интимный момент, а ты про Као. Андо поперхнулся чаем и начал громко кашлять, Тошия заботливо постучал ему по спине, хотя всегда знал, что это бесполезная процедура. Но должен же он был как-то подбодрить друга, сказать «держись, я с тобой». - Тошия, – наконец произнес Дай сильно севшим голосом. - Что? - Отъебись, ага? – и он сильно кашлянул еще пару раз. Тошия молча наблюдал, как Масару откашливается. Дождавшись, когда Дай сможет слушать и реагировать, Хара произнес: - Слабо. Дай непонимающе посмотрел на него все еще красными глазами. - Тебе слабо, – Хара сложил руки на груди и стал ждать реакцию. Андо еще раз кашлянул в кулак. - Слушай. Давай не надо? Это было давно и сейчас уже не важно. Тошия пытался сдержать смех, но его каменное лицо растаяло в улыбке, и он махнул рукой. - Ой, да ладно тебе, Дай! Это было так давно, неужели сложно сказать? - Зачем мне это говорить, если ты и так все знаешь? – похоже, Дая это задевало, хотя вида он не подавал. – Тебе нравится меня доставать? - Да-а, – старательно кивнул Тошия. - Почему? – спросил Дай, помолчав. Это прозвучало как «чем я тебя обидел?», и Тошия растерялся. - Что… В смысле «почему»? Да блин, Дай, я же шучу, ну что ты… В этот момент по коридору пробежал Каору, и в следующую секунду его уже выворачивало в унитаз. - Бля, ну я же сказал, надо посмотреть как он там… - Дай вылез из-за стола и пошел проведать Као. Из-за давления гитаристу совсем поплохело, когда Андо заглянул в ванную, Као умывался холодной водой, благо ванная была смежной. Затем Дай привел его в кухню. - У тебя есть еще какие-нибудь таблетки? – спросил Андо у Тошии, усаживая бледного Као на диван. – Каору, ты как? - Я ему последнюю отдал таблетку, надо в аптеку идти. - Так иди! – Дай указал ему на выход. – Давай бегом. - А что купить-то? Каору, какие тебе таблетки нужны? - Откуда мне знать, как будто я каждый день эти таблетки жру… - отмахнулся Као. - У Шина надо спросить, он постоянно чем-то болеет. - Ой, телепузики… - Каору достал телефон и набрал номер, запрокинул голову на спинку и стал ждать ответа. – Алло. Мам? Привет. Дай и Тошия переглянулись. - Мам, какие ты таблетки от давления пьешь?... Да не смейся. Что? Нет. Да. Не издевайся!... Да. Капец щас кони двину, все кишки выблевал уже. Да нормально я разговариваю! Да, мам, мне плохо! Да. Очень. Все, понял. Ладно. Пока. Као положил трубку и снова откинулся на спинку дивана. - И что? – нетерпеливо спросил Хара. - На, – Каору протянул ему телефон, – иди в аптеку, сейчас мама смску пришлет. Блять… - Ниикура снова подорвался и убежал в туалет. Тошия принес из комнаты сумку и стал обуваться. - Ну, ты со мной пойдешь? – Спросил он у Дая. - Нет. Я с Као посижу. - Да пошли. - Да не хочу я. Мне лень тащиться. - Ты чего как баба ломаешься, пошли покурим хоть, не сдохнет он тут, не маленький уже. - Как будто только маленькие дохнут, Тошия, никуда я не хочу идти, ты замонал, отстань от меня. - Да я не буду тебя доставать. Мне скучно одному идти… - А мне блевать одному скучно, – донесся голос из ванной. Каору сплюнул и нажал на слив. – Фу. Иди давай быстрей. Као решил никуда не идти и уселся в углу ванной комнаты. Хлопнула входная дверь. Тошия ушел, Андо повозился на кухне и через пару минут принес Каору воды. - Не хочу, – отмахнулся тот. - Да лучше воды побольше выпей, ты уже желчью блюешь, скоро кишки в ход пойдут. Что с тобой сегодня? Ужас, блин, – Дай увидел на полке резинку для волос и подарил ее Каору. - На, держи. - Спасибо. Ниикура завязал волосы и прислонился затылком к холодному кафелю на стене. Затем поднес к губам стакан и осушил его в два счета. - Еще принести? - Давай. Можешь добавить немного соли? Только немного. - Ок. Дай принес кружку побольше. Каору был весь бледный и сидел с закрытыми глазами. В принципе, ничего необычного, по буйной молодости он частенько видел Као в таком состоянии. - Слушай... Мне кажется, это ненормально. - Может, ты что-то нездоровое съел? Као повел плечом и поморщился. Ему было плохо, и сил ни на что не было, но хотелось разговаривать. Хотелось чушь нести, пиздеть без остановки. - Мне снился какой-то бред, – Каору говорил тихо, у него болела голова. - Какая-то комната, кровать, и девочка била палкой по спинке этой кровати. Монотонно так. Потом я как будто моргнул, и вместо этой девочки вдруг возник огромный мужик метра под два и пошел на меня. Я просыпался, мне было так мерзко. А потом засыпал, и мне снилось это по новой. Три раза. Я даже с похмелья так не болею... А если у меня каждый раз так будет, я же сдохну на унитазе в один прекрасный день… - Не будет у тебя так. Вот скажи, ты сегодня алкоголь пил? - Немного, у Тошии отпил из стакана. Так это когда было…Ты вообще в курсе, что он пьет на работе? - Плюс давление, вот и результат тебе. - Да конечно, от двух глотков конины так прополоскаться. Смеешься, что ли…Хару вон вообще ничего не берет. - Потому что у него иммунитет, он круглосуточно под градусом, уже месяц за руль не садится. - Ему просто скучно, – отмахнулся Каору. - Скучно? – Дай почесал нос. – Чего это вдруг? Као выпил еще воды и поморщился. - Он сказал, что ему все надоело. Ищет новых ощущений, я думаю, – Каору махнул рукой. – Да ему вообще на всё плевать. Он только зарабатывает и тратит, а когда ему стало мало денег, он купил бизнес и теперь тратит еще больше. Захотел денег – не поленился, накопил, заморочился с документами, оформил все, и дело пошло. Работать он умеет, а жить – не очень. Странно, да? – Као усмехнулся. Дай взъерошил волосы и вздохнул. Тошия действительно делал все, чтобы чем-то занять свое время. Даже если для этого требовалось напрячься. Взять хотя бы эту ванную комнату. Здесь только недавно сделали ремонт. Казалось, иногда Харе просто некуда было девать энергию. - Он меняет свою жизнь, когда вздумается. Почему я так не могу? – Каору потерся затылком о стену и почувствовал, как к горлу вновь подступила тошнота. – Дай. Выйди, быстро. Дай не стал возвращаться в ванную. Каору хоть и было очень плохо, он явно не был при смерти, так что можно было налить себе еще чая и немного расслабиться. Еще через несколько минут вернулся Тошия с лекарствами и чем-то звонким в пакете. - Ему все еще плохо? – уточнил Хара, скидывая кроссовки, хотя прекрасно слышал, что так и есть. - Что это у тебя? – Дай покосился на пакет и прикурил сигарету. – Смотрю ты не сильно торопился, в комбини ходил… - Ой, да брось, он же не подыхает. А два раза ходить, когда магазин совсем рядом с аптекой, только идиот станет. Будешь? – Тошия достал пару бутылок пива, коньяк, колу, сигареты и несколько пачек каких-то чипсов. Потом он открыл сумку и вытащил из нее несколько бенто. – Я подумал, что Као не будет, так что пива только два. Нам же хватит? - Не, я уже чай пью. - Ну, потом. Есть-то будешь? - Давай я лучше приготовлю что-нибудь, – предложил Дайске. - Не хочешь как хочешь, – пожал плечами Хара и принялся складывать все в холодильник. - Дай сюда, - Андо забрал контейнер с бенто и нашел на столе какие-то относительно чистые палочки. - Эти грязные, вот есть, – Хара протянул ему чистые. - Спасибо. Но лучше бы приготовить нормальной еды. - Я бы с радостью поел чего-нибудь твоего производства. Но у меня продуктов нет, – Тошия снова пожал плечами. - Ты бы вместо бухла, - Дай кивнул на холодильник, - что-нибудь годное купил бы. - Теперь ты вот не начинай, ага? Я не маленький. Нечего за мной следить. Дай заткнулся, ковыряя палочками холодный карри. Тошия открыл пиво и сел на край дивана. Вернулся Каору из ванной, согнал Хару и улегся, заняв все свободное место. - Ну как ты? – Тошия налил стакан воды и поставил его на край стола рядом с таблетками. – Пей давай. - Как их пить? – Као приподнялся. - Да просто пей все... Что-то я спать хочу. - Время детское, – Дай посмотрел на часы, было около десяти. - Ну и что, я не высыпаюсь всю неделю. Као, ты как сегодня, домой пойдешь? - Да, вызови мне такси через полчасика, когда меня полоскать перестанет. - Я не выгоняю, если что, - уточнил Тошия. – Вообще, я за то, чтобы ты остался на ночь. - Не хочу, завтра на работу, – промычал Каору, закрывая лицо от света тыльной стороной ладони. - Ты бы лучше в больницу сходил. Мало ли, что это за херня, – посоветовал Дай. - Да пройдет. Уже проходит, – ответил Као. – Сколько я тебе должен за жизьки? - Да нисколько, кстати, забери их себе. Вдруг повторится, – Хара сложил таблетки обратно в пакет и поставил на стол. - Ой, накаркай еще… Тошия еще немного поуговаривал Каору остаться, но тот заверял, что все уже в порядке. Пришлось поверить. Тошия вызвал такси и проводил Ниикуру. Вернувшись, он вдруг осознал, что Дай всё еще здесь, на кухне, загрязняет атмосферу сигаретным дымом. Вернее, что он даже еще не собирается уходить. - Слишком много куришь, – заметил Тошия, достал сигарету и тоже прикурил. - Да? - Я бы на его месте не пошел завтра на работу. - Да припрется, еще и огурцом будет, ты ж его знаешь, – Дай усмехнулся. – Он на работу как на праздник в любом состоянии приползет. Да и ты тоже. - Что-то я за собой такого не припомню, ты ничего не путаешь? - Нет. У тебя просто совесть есть. Ты если и пьешь, то не в ущерб работе. - А, это, - Тошия смущенно почесал затылок, в последнее время все вокруг обращали внимание на его новую привычку пить всё, что горит. - Ну да, если сам виноват, знал, что завтра работа – будь добр явиться. Я же не могу отгулы брать из-за того, что мне коньяка хотелось. Повисло молчание. Дай докурил сигарету. - Пойду-ка я тоже… - он привстал с места и взял со стола телефон. - Подожди, уже? Сядь. Сядь обратно. Еще посиди. Дай не стал спорить и сел в кресло. Тошия докурил тоже и, решив, что слишком дымно, включил кухонную вытяжку. - Что ты хочешь? – Дайске непонимающе посмотрел на Хару, чей взгляд вдруг показался ему подозрительным. - Ты так и не сказал, – ответил тот и отпил пива. - Что ска… - Ну про морду мою. - О, нет, опять ты заладил! – Дай запрокинул голову и закатил глаза. – Что ты пристал? Закрыли эту тему и больше к ней не возвращаемся! - Не проблема, давай ты мне все расскажешь, и мы закроем тему. Чего ты боишься? Сам говоришь, что это было давно, так скажи, раз сейчас это не важно. И я отстану. Честно. Я смеяться не буду. - Будешь смеяться – зубы повыбиваю, - пригрозил Дай. - Ага, – Тошия сложил руки на груди. - Что? - Это значит, что ты расскажешь, я так понял. Дай закрыл лицо руками и промычал в ладони: – Я тебе сейчас просто так что-нибудь выбью, чтобы ты отвлекся от этой фигни. - Оставь мои зубы в покое. Дались они тебе. Я знаю, что ты знаешь, что это самая важная часть моего тела, но это средство не подходит для манипуляции. - И что я должен сказать? – сдался Андо. – Что ты хочешь услышать? - Что там у тебя было в девяносто девятом? - Откуда ты вообще знаешь, что что-то было? - Дай, это глупо. Не делай вид, что не понимаешь. Серьезно. Об этом все знают. Вернее, раньше знали, – пожал плечами Хара. – Сейчас, наверное, и не помнят уже… - Правильно делают. И ты забудь. Почему мы вообще об этом вспомнили сейчас? - Но Дай! Это не честно, тебе так не кажется? Почему я не могу знать правду о вещах, которые меня касаются? Ладно бы ты был какой-нибудь встречный-поперечный, но мы же с тобой друзья. - Поэтому я должен говорить это вслух? - Да, потому что ты за мной как хвостик ходил, а я внимания не обращал. Откуда мне было знать, что у тебя там «чувства», - Тошия сделал упор на последнее слово. – До меня долго доходило, что что-то с тобой не так… - Да всё было не так, – перебил Дай, понимая, что от разговора все равно не отвертеться. – И не только со мной. Мы все были почти бездомные, еле концы с концами сводили. Скажи, ну откуда нам было знать, что именно мы - одна из сотен или даже тысяч таких же групп - сможем чего-то достичь? Стать звездами, зарабатывать музыкой… - Андо скривился, словно смеясь над своей собственной мечтой детства. - Это и сейчас звучит как полный бред, об этом мечтает каждый второй ребенок. Но тогда-то мы взрослели. Нам нужно было что-то есть, где-то жить, перед нами стояли уже не детские проблемы типа «сэкономить на хавке чтобы накопить на гитару» и все в таком духе. Мы слишком серьезно занимались музыкой, чтобы оставлять какой-то запасной вариант. Страшно было. Дай ненадолго замолчал, провел рукой по волосам, словно пытался спрятать свое лицо от Хары. - Конечно, мы все делали вид, что все хорошо, но мы были, блять, херовые актеры. Нервы сдавали от этой показухи, как будто мы ненормальные, которые обманывают сами себя… - Андо вздохнул. - Мне хотелось как будто вжаться в группу, вплавиться в нее, чтобы меня никак нельзя было оттуда выдрать. Вот когда у меня не оставалось сил думать обо всем этом – тогда я был спокоен. Доползал до кровати и выключался, все что мне было нужно – это горизонтальная плоскость, даже не обязательно мягкая. И мне хотелось, чтобы так было каждый день. Чтобы ни о чем не думать. Но я думал. Я выл и лез на стены, и, в конце концов, решил все бросить и пойти учиться, пока родители могли мне как-то помочь. Это меня успокаивало. Дай нервничал, говоря о прошлом. Он тер руки и смотрел на пепельницу перед собой, почти не моргая. Неужели спустя столько лет воспоминания могли заставить его беспокоиться? Тошия пережил все то же и прекрасно понимал, о чем он говорил. - Я не знал только, как вам об этом сказать, – помолчав, добавил он. - Да мы знали, – махнул рукой Тошия. – Нас это расстраивало. Пока мы врали друг другу, что все в порядке – все были спокойны за группу. И все равно, когда ты об этом сказал – это было как снег на голову. Для Каору – так уж точно, он тогда перепугался. Мы были как бы вместе, в одной тарелке, нам всем было одинаково херово, и это нас так воодушевляло. Мы могли не думать о заменах и сосредоточиться на музыке. Если бы у нас началась беготня с участниками – черта с два мы бы сейчас так жили. Као лучше всех понимал, что этого нельзя допускать. - Да уж, это точно, – согласился Андо. – Где бы мы сейчас были без него… - Помнишь, как Каору боялся Кё? – Хара усмехнулся. – Его аж перекашивало всего. Кё был просто невыносим, его максимализм зашкаливал. – Он провел рукой у себя над головой, показывая, насколько именно он зашкаливал, и засмеялся. - Зато мы с тобой подружились быстро, – заметил Дай. - Ага, пара бутылок, и уже водой не разольешь. - Да… Мне нравился твой оптимизм, ты был такой независимый. У тебя было то, чего мне не хватало. Мне нужна была поддержка. Конечно, посторонние люди тоже пытались меня поддержать, но это было не то. Они говорили: «Да, Андо-кун, у тебя все получится, постарайся», но я то знал, что всем плевать. Они так снисходительно смотрели, типа «ну играйся, пока молодой». Мне было нужно, чтобы меня поддержал кто-то, кто понимал, в какой заднице я нахожусь. Дай хотел взять пиво, которое Тошия поставил на стол, но подумал, что уже довольно ощутимо болит голова, и, наверное, придется пить таблетки. Головная боль у Дайске никогда не проходила сама собой. Она только могла стать невыносимо сильной, но никак не пройти. - Чем больше времени мы проводили вместе, тем больше я к тебе привязывался, – признался Дай, глядя на вожделенное пиво. Сейчас он говорил спокойно, даже слишком тихо. - Мне было дорого твое внимание, и твои дурацкие комплексы казались мне полным бредом по сравнению с тем… - Масару не смог подобрать слова, - с твоей решимостью. А еще я постоянно наблюдал за тобой, и это все заметили. - Все, кроме меня, – хохотнул в кулак Тошия. – Когда тебя уволили из супермаркета, и ты напросился жить ко мне, я не мог понять, почему нас все подкалывают. - Зато я был доволен, – Дай улыбнулся своим мыслям. – Мы вместе проходили эту долгую дорогу до студии каждый день пешком, чтобы сэкономить деньги на электричку. Помнишь? Туда и обратно. Я мог наблюдать тебя круглые сутки где-то поблизости, я был… счастлив. Я знал, что если случится дерьмо, выбираться из него мы все равно будем вместе. - Но ты иногда меня нервировал, – признался Хара. – И все эти подколки и шуточки от ребят… Конечно, я начал обращать внимание, что иногда ты…мм…вел себя как-то…слишком близко, – Тошия даже начал жестикулировать, пытаясь подобрать нужные слова. - Не как друг. Редко, но все же. Меня это раздражало. - Я тебя раздражал? - Нет. Меня бесило, что они смеялись над тобой. Конечно, не со зла, но когда они шутили в моем присутствии, мне хотелось схватить тебя за шкирку и утащить оттуда… Обидно было. - Правда? – Дай удивленно вскинул брови. - Но больше всего я боялся, что ты признаешься. И нужно будет что-то решать. Да, мне, наверное, было бы больно тебе отказать, но у меня, конечно, не было другого выбора, – Тошия потер переносицу. – Я все время как будто ждал, что ты это скажешь. Было в этом что-то садистское. Знать, что, возможно, придется причинить боль лучшему другу, и ничего не мочь с этим поделать… - он усмехнулся. - А потом наши дела пошли в гору, ты стал более независимым, уже не так крутился вокруг меня. Снова мог позволить себе снимать квартиру. Ребята сами от нас отстали, мы так плавно сошли с этой темы, что я даже не заметил, когда именно все закончилось. Дай сидел молча, он все так же пялился в стол. Внезапно на него нахлынула тоска, он ощущал какое-то опустошение внутри. Андо вдруг подумал, что, может быть, стоило сказать об этом намного раньше. Он не мог понять, почему этот бессмысленный разговор так угнетающе на него подействовал, ведь сейчас это все равно уже ничего не решало. Это не могло ни во что вылиться, у этого не могло быть продолжения, да он и не надеялся на это ни тогда, ни сейчас. Дай вдруг заметил, что Тошия смотрит не него. - Я не собирался признаваться тебе, меня все устраивало так, как есть, – сказал Андо, сунул телефон в задний карман и ушел в коридор. Тошия слышал, как Дай собирается, как щелкает замок и входная дверь хлопает слишком громко. Из-за сквозняка, который часто хлопал дверями в квартире. Даю срочно нужно было проветриться, он даже забыл, что хотел выпить аспирин, и ему пришлось по дороге домой зайти в аптеку. Хара знал, что завтра они, как ни в чем не бывало, встретятся в студии и больше никогда в жизни не вернутся к этому разговору.