Прости

Если пойти по Сэнта Гай в обратную от центра Шибуи сторону, вскоре гомон людской толпы уступает место разношерстным уличным музыкантам — от студентов музыкальных училищ до пожилых людей с сансинами. Все они ведут себя по-разному: кто-то зазывает прохожих, кто-то пускает напарника обходить толпу со шляпой в руках, а кто-то молча играет, не глядя на прохожих. Именно таким оказался человек в драных джинсах и видавших виды кедах, устроившийся на скамейке и играющий на шестиструнной гитаре. Он сидел, наклонив голову к грифу так, что длинные волосы скрывали лицо, и наигрывал что-то из репертуара Nirvana, периодически встряхивая головой, когда волосы лезли прямо в глаза. Знакомьтесь, Окамото Кейто. Образования нет, постоянного заработка нет, с жильем все тоже не ахти. Гнилая пчелиная сота в идеальном улье. Отец — спортивный тренер с мировой славой, мать — бывшая топ-модель, а ныне — бизнес-вумен. Не семья, а мечта. Когда единственный их сын бросил учебу в Великобритании ради карьеры музыканта, Кеничи-сан и Кацуэ-сан, брак которых давно был номинальным, развелись, и мать перестала общаться с сыном. Кеничи-сан, когда-то научивший Кейто играть на гитаре, был, конечно, недоволен выбором сына, но смирился, хоть и относился к амбициям Кейто довольно скептически. И вот, вернувшись из пригорода Лондона в Токио с твердым намерением ворваться на японскую рок-сцену, Окамото Кейто сидел на лавочке на Сэнта Гай и наигрывал Heart Shaped Box. Развернутый чехол от гитары был заполнен мелочью и несколькими купюрами крупного достоинства. Кейто доиграл, сорвав аплодисменты от стайки старшеклассниц, вздохнул и запрокинул голову вверх. Крутые скулы, раскосые, как на старых гравюрах, глаза, маленький пухлый рот — природа наградила его почти классической японской внешностью, да еще и подарила свой поцелуй — под правым глазом красовалась родинка, делающая лицо запоминающимся, а взгляд — ярким. — Так и знал, что ты будешь здесь. Кейто поднял голову и снизу вверх посмотрел на окликнувшего его: весьма потрепанные кеды, драные джинсы, очень длинные драные джинсы, простоватая толстовка из таких, которые когда-то были любимыми, выбросить их жаль и они остаются в качестве «домашней одежды». Недлинные черные волосы, красивое лицо и в обиде поджатые губы. — Почему ты мне не сказал, что вернулся? Если бы не сенсей, я бы и не узнал. Накаджима Юто, подопечный отца Кейто, фигурист, выступающий за сборную Японии в одиночном разряде. Старшеклассницы, стоявшие рядом, оживились, и, достав телефоны, не особо таясь, начали снимать. — Пойдем отсюда, — Накаджима накинул капюшон толстовки на голову. Кейто встал, и, пересыпав мелочь в боковой карман чехла, убрал гитару. Они молча ехали в метро. Юто явно приберегал слова до того времени, пока они не останутся одни, а Кейто нечего было сказать. Они познакомились, когда обоим было по четыре, в детской секции фигурного катания. Между мальчиками почти моментально завязалась дружба, а потом они попали в один класс школы со спортивным уклоном, позволяющей без вреда совмещать и учебу, и тренировки. На обоих ребят у тренера юниоров были большие планы, но для Кейто все рухнуло в один момент, когда он, десятилетний сорванец, насмотревшись на семпаев, решил попробовать тройные прыжки, в обход строгого запрета выполнять такие физически сложные элементы детям и подросткам. Как итог — сломанная нога, полгода в гипсе и невозможность профессиональной карьеры в спорте. Мать именно тогда охладела к своему непутевому сыну, а отец винил его в своих разбитых надеждах и невозможности реализовать амбиции через сына. Единственным, кто поддерживал его в тот сложный период, был Юто, их дружба стала еще крепче, чем была в то время, когда они делили лед. Прошло время, а любовь Кейто к катку никуда не делась, и он мог часами наблюдать, как тренируется Юто. Они все так же ходили в одну школу, Окамото сопровождал Накаджиму на каждую тренировку и привязывался к своему другу все сильней, пока, уже в старших классах, не осознал, что привязанность его имеет отнюдь не дружеские корни. Поначалу это осознание так испугало Кейто, что он попытался отстраниться от своего единственного по-настоящему близкого друга, но Юто, в силу его непосредственного и дружелюбного характера, буквально преследовал Кейто, не давая тому прохода бесконечными вопросами и озабоченностью его состоянием. В конце концов, Окамото сдался, решив про себя хранить эту тайну и никогда не выдать ее Юто, ведь дружбой с ним он дорожил больше всего на свете. Пока Кейто был занят, стараясь совладать с новым для себя чувством, Накаджима успешно завершил карьеру юниора и был принят во взрослую сборную. Их школьное обучение подходило к концу. Вечер их выпускного они провели на катке, конечно. Все уже ушли, и ребята остались на льду совершенно одни. И именно тогда Кейто, по его мнению, совершил главную ошибку в своей жизни. В тот вечер Юто, опьяненный собственной силой и чувством радостного освобождения от надоевших учебников и экзаменов, был так особенно грациозен и красив, один за другим крутя злополучные для Кейто сальховы и тулупы, что Окамото не выдержал и, выехав к Юто на лед, поцеловал его. Поцеловал! О, этот поцелуй он будет помнить до конца своих дней — невинное касание губ, в которое Кейто вложил все свое сердце, да так и оставил его в том бесконечно коротком моменте. После этого, не желая слушать слова оскорбления от лучшего своего друга, Кейто сразу же ушел с катка, потом из спортцентра, потом из города, а потом и из страны. Если бы было можно, он и с планеты бы ушел. В общем, Кейто поступил на учебу в Лондон и четыре года не появлялся в Токио. И все эти четыре года жадно ловил каждую крупицу информации о Юто из разговоров с отцом, новостей спорта и маниакально проглядывая страницы в соцсетях Накаджимы. Чуть не сошел с ума от беспокойства, когда случилась трагедия с Чиненом, еще одним одиночником, которого Кейто знал с самого детства. Ведь горло ему перерезал никто иной, как сумасшедший фанат Юто. И вот, бросив колледж в самом конце обучения, Кейто, никому, кроме отца, не сказав ни слова, вернулся в Токио. Сначала, конечно, были попытки пробиться на британскую сцену в составе андеграундной группы, играющей сомнительного качества альтернативу, но Кейто почти сразу понял, что им ничего не светит, а с нуля можно попробовать начать и на родине. Конечно, это все были отговорки. Он просто безумно хотел домой. Хотел к Юто. Они, все так же молча, вышли из метро. Кейто шел за Юто, понимая, что тот ведет его к себе домой, судя из рассказов отца о том, что всех выдающихся фигуристов государство наделило квартирами неподалеку от спортцентра, где они тренировались. Уже подходя к дому, они столкнулись с Чиненом и Ямадой, жившими там же, но Юто не дал Кейто даже поздороваться с ними по-человечески, на ходу бросив, что они поговорят потом. И, только когда Накаджима с щелчком гильотины захлопнул за Окамото входную дверь, он, наконец, заговорил. — Ты. Самая. Гадкая. И. Трусливая. Свинья. На. Свете. Окамото. Кейто! — с каждым словом повышая тон, проговорил Юто. Отвернувшись, он продолжил, — когда мы были на гастролях в Лондоне, я просидел под твоей дверью всю ночь, пока не узнал от соседей, что ты, оказывается, уехал во Францию на, какое совпадение, все время наших гастролей! Повисла давящая тишина, нарушаемая лишь шумным дыханием разъяренного Накаджимы. — Прости, — Кейто опустил голову скрыв лицо волосами. — И это все, что ты хочешь мне сказать?! «Прости»?! — Накаджима развернулся и, схватив Кейто за ворот рубашки, вынудил того поднять голову. — А что я могу еще сказать?! — не выдержав, заорал в ответ Кейто, — прости, что сбежал от тебя в Лондоне! Прости, что сбежал от тебя в Токио! Прости, что поцеловал тебя тогда! Прости, что влюбился в тебя! Прости, что предал нашу дружбу! Кейто кричал все отчаянней, выплескивая всю ту боль, что копилась в нем со времен их с Юто разлуки, не находя выхода. — Прости, что я так сильно люблю тебя… — сказав это, Кейто враз ослаб, ноги не хотели слушаться, но глаз от лица Юто он не отводил. В голове мелькнула мысль, что он в последний раз в жизни видит лицо Юто так близко. Накаджима скривился, как от зубной боли, отпустил Кейто, а потом внезапно ударил того в солнечное сплетение. Кейто осел на пол, согнувшись и держась за живот. — Идиот, ты знаешь, как сильно был нужен мне все это время? — тихо проговорил Накаджима, — опускаясь на пол рядом с Окамото, — как сильно я по тебе скучал? И именно в этот момент, по мнению Кейто, произошло главное событие в его жизни. Накаджима навалился на него, заставив прислониться к двери, и поцеловал. Поцеловал! Этот поцелуй он запомнит на всю жизнь — такой нежный и такой же долгий, как и четыре года, проведенные Кейто вдали от дома. Вдали от Юто. Сердце Кейто вернулось на место, наконец-то. — Наконец-то я вернул тебе его, — прошептал Юто, касаясь лбом лба Кейто, — я хотел сделать это еще четыре года назад, но ты лишил меня этой возможности, придурок. Никогда еще в своей жизни Окамото Кейто не был так счастлив.