Судьба и выбор

Моргана задумчиво выслушала одну из своих подручных ведьм — та принесла весьма занимательную новость о близящемся праздновании Йоля в Камелоте. Нет, о Йоле Моргана, конечно, знала. А сейчас была занята размышлениями о том, как же ей использовать готовящийся в Камелоте бал-маскарад в своих целях. Ей выдалась замечательная возможность не только проникнуть в Камелот в качестве приглашённой гостьи, но и приблизиться к Артуру на расстояние прямого удара. Такого шанса Моргана упустить не могла. Потребовалось всего лишь зелье для изменения внешности, которое сделало Верховную Жрицу совершенно неузнаваемой — приплюсовав к своему возрасту пару десятков лет и аккуратно уложив на голове воронье гнездо волос, Моргана из злобной ведьмы превратилась в утончённую пожилую леди. *** — Где мой камзол? — бушевал Артур, не найдя одежды за ширмой. — А где ты его в последний раз оставил? — меланхолично спросил Мерлин, проверяя наличие праздничного камзола Артура в шкафу. Камзола там ожидаемо не оказалось — иначе бы Артур его смог найти самостоятельно, а не задавал бы постоянно один и тот же вопрос. — Ты обязательно должен его найти, — полуголый Артур возмущённо выглянул из-за ширмы: — На бал соберутся все лорды королевства, и в их глазах я должен выглядеть, как настоящий король! — Вот если бы ты не только выглядел королём, но ещё и вёл себя, как король, — тихо вздохнул Мерлин, проверяя следующий шкаф. — Что ты имеешь в виду? — донеслось из-за ширмы. — У тебя всё равно этим вечером будет куча слуг… — намекающе протянул Мерлин. — Дай мне хотя бы раз нормально выспаться, пока вы будете заниматься своими танцами и прочими придворными делами. — У меня есть идея получше. Выражение лица выглянувшего из-за ширмы Артура Мерлину совершенно не понравилось. *** — Как вы вообще ходите в этом? — раздражённо шипел Мерлин, оттягивая высокий воротник камзола. — Можешь даже не привыкать, — коротко улыбнулся Артур, в последний раз оглядывая парадно одетого Мерлина. — Но сегодня ты должен быть на высоте и не ударить в грязь лицом — ведь тебе не каждый день приходится бывать на балу в качестве гостя. — Я же просто хотел выспаться, — вздохнул Мерлин. Артур убрал пальцы Мерлина с воротника камзола, ещё раз поправил накрахмаленный воротник и надел на слугу бархатную тёмно-синюю маску, скрывающую почти половину лица. — А ты думал, легко быть придворным? Сплошные балы и развлечения, да? — иронично спросил уже готовый к празднеству король. — Как вообще в этом можно танцевать? — Мерлин попытался поднять руки; камзол протестующе затрещал на спине. — Аккуратно, — расхохотался Артур. — Если ты, конечно, знаешь значение этого слова. Мерлин скривился, оглядывая себя — ему ещё не доводилось видеть настолько неудобных вещей. Пусть Артур и утверждал, что наскоро перешитый королевский камзол идеально сидел на Мерлине, слуге всё равно казалось, что он стесняет каждое движение. *** — Ваше приглашение, миледи, — протянул руку стражник, склонившийся в полупоклоне перед лошадью гостьи. Моргана с отстранённым видом протянула ему свиток, надеясь, что стражник не станет дотошно изучать поддельную бумагу. И ей повезло — стражник не заметил подвоха и ещё раз поклонился: — Вы можете подождать короля здесь, или, если желаете, пройти в замок. Моргана не собиралась ждать Артура на заснеженных ступенях, поэтому сразу же направилась в тронный зал, где должно было состояться празднество. За оставшийся вечер Моргана планировала скопировать как можно больше бумаг Артура, чтобы потом разобраться с тем, как устроена защита Камелота. Второй её целью (скорее всего, недостижимой) был Эмрис — Моргана заочно ненавидела своего врага, разрушившего множество её планов. И собиралась вывести его на чистую воду (что было ещё менее достижимо, учитывая, насколько хорошо тот скрывался). Моргана вошла в тронный зал, где уже собирались празднично разодетые придворные — большинство их Моргана прекрасно узнала, несмотря на маски, скрывающие лица. Рыцари Камелота были в своих кольчугах и алых плащах, но Моргана всё равно могла узнать каждого из них под скрывающими лицо масками — действительно, разве можно не узнать здоровенного Персиваля, длинноволосого Гавейна или кудрявого Леона? Моргана чуть улыбнулась, поддаваясь ностальгии — когда-то она блистала на балах, но тогда ей не было нужды скрывать своё лицо и пробираться в Камелот тайно. Она была первой леди, красоте которой завидовали, которую любили все… Моргана тряхнула головой, отбрасывая эти мысли — сейчас ей нужны были бумаги Артура, а не ностальгия по прошедшим временам. Артура ещё не было видно, но это было и неудивительно — король Камелота, как самое высокопоставленное лицо, должен был появиться самым последним. Поэтому Моргана медленно обходила зал, осматривая каждого присутствующего — интуиция предсказательницы тонко намекала Верховной Жрице на то, что сегодня она встретит своего заклятого врага — Эмриса. «Он должен быть здесь», — вторил интуиции здравый смысл: — «Среди такого большого количества людей обязательно должен найтись тот, кто проник на бал для того, чтобы убить Артура. А Эмрис не оставит Артура на произвол судьбы». *** Сменив кислую мину на положенную случаю улыбку, Мерлин осторожно вышел в тронный зал, привычно не выходя из-за колонн. Недвусмысленный приказ Артура (и указующий направление подзатыльник) всё-таки смогли убедить чародея появиться на празднике. — Король и королева Камелота! — провозгласил Джеффри Монмута, исполнявший роль церемониймейстера. Люди в зале расступились, образуя широкий коридор, по которому Артур чинно провёл Гвиневру от дверей до королевских мест во главе стола. — Сколько пафоса-то, — сварливо произнесла пожилая тёмноволосая леди, стоящая недалеко от Мерлина. — Как был болваном, так им и остался. — Миледи? Мерлину была неинтересна длинная и скучная речь Артура — ведь Мерлин её сам же и написал, а потом ещё и слушал всю последнюю неделю, пока Артур не заучил речь наизусть. Поэтому чародей обрадовался возможности поговорить с незнакомой леди, вместо выслушивания уже набившей ему оскомину речи. — Говорю, наш король совсем не изменился — как был самодовольным болваном, так им и остался, — слегка скривилась она. Мерлин улыбнулся, лихорадочно вспоминая придворные манеры, ведь, выйди наружу правда о том, что он на самом деле всего лишь слуга, это могло бы привести не только к грандиозному скандалу, но и к дипломатическому конфликту. *** Завидев Артура, пафосно шагающего через зал в сопровождении Гвиневры, Моргана не смогла сдержать своего презрения — её болван-братец всё-таки взял в жёны эту служанку. И тут же пожалела о сказанном — её неаккуратно брошенную фразу услышал один из придворных Артура. Впрочем, новое знакомство ей было только на руку — Моргана могла очаровать нового знакомого и исподволь склонить на свою сторону. Незнакомый ей темноволосый юноша вряд ли был настолько преданным сторонником Артура, чтобы устоять перед силой убеждения и магией Верховной Жрицы. И поэтому Моргана мило улыбнулась: — Я всё же думаю, что они совсем не подходят друг другу, — она указала на Артура и Гвиневру быстрым взглядом: — Как день и ночь, как чёрное и белое. — Но они предназначены друг другу, — с улыбкой произнёс юноша. — Мало кому доводится встретить свою судьбу. «Я точно сегодня её встречу — судьбу по имени Эмрис», — злобно подумала Моргана. — «И убью. Или это сделает Артур». — Моя судьба тоже находится в этом зале, — вежливо, хоть и немного натянуто, улыбнулась колдунья. — Так же, как и моя, — доверительно наклонился к ней собеседник. — Судьбы людей нередко связаны самым причудливым образом. И только нам предоставлен выбор — принять свою судьбу или противостоять ей. *** «Что я несу?» — какой-то частью сознания недоумевал Мерлин. Вторая часть его сознания пыталась вести себя по-придворному, замысловато сплетая слова во что-то, порой непонятное самому чародею. И только теперь Мерлин стал немного понимать Килгарру: не знаешь, что сказать в ответ — наплети побольше пафосных слов и разбавь это всё намёками на двойной, тройной смысл. Речь Артура наконец кончилась, и король величественным жестом предложил гостям начать празднование Йоля — веселиться и танцевать, чтобы следующий год прошёл так же весело. Мерлин предложил руку своей спутнице и отвёл её к ближайшему столу, где они продолжили беседу. — На самом деле, это даже грустно — осознавать, что твоя судьба уже кем-то написана за тебя, — вздохнула пожилая леди. — Может быть, кому-то и удаётся изменить её, но это скорее исключение, чем правило. В этот же момент Гвиневра опрокинула свой кубок, едва не облив Артура глинтвейном. Артур успел среагировать, мгновенно отодвигаясь, поэтому на него не попало ни одной капли, чего нельзя было сказать о подоле платья Гвиневры. Она всплеснула руками, но какие-то тихие слова Артура успокоили её. — Каждый может попытаться, — вежливо улыбнулся Мерлин. — Особенно сегодня. Есть поверье, что во время Йоля человек может переписать судьбу в книге жизни, если совершит что-то достойное. — Если бы знать, что это действительно так, — с какой-то странной ностальгией в голосе вздохнула леди. — Иначе можно провести всю жизнь не только в поисках своей судьбы, но и в одиночестве… Мерлин удивлённо уставился на свою спутницу — неужели она намекала ему на что-то? Или не намекала, а просто жаловалась на свою жизнь? Кто их разберёт, этих придворных дам? И какого ответа она ждёт? Мерлин ещё раз обратился к красноречию дракона внутри себя: — В одиночестве каждый видит в себе то, чем он является на самом деле… *** Моргана удивлённо уставилась на юношу — тот был мудр не по годам, и определённо знал толк в придворных беседах. Колдунье вдруг захотелось поразвлечься — и не только придворной беседой со своим спутником. Скрыв золото магии в глазах длинными опущенными ресницами, Моргана опрокинула кубок Гвиневры прямо ей на платье. И едва не расхохоталась, заметив расстройство на лице королевы. — Вы так много знаете об одиночестве? — с полуулыбкой поинтересовалась она, гадая, кем же может быть её собеседник: — Довелось испытать его на себе? Одновременно с этим Моргана вновь сверкнула золотом глаз, заставляя проходящего мимо Гвиневры слугу уронить на неё поднос с кубками. Облитая глинтвейном с головы до ног, расстроенная Гвиневра, стараясь сделать это незаметно, выскользнула из тронного зала. Колдунья едва не расхохоталась, наслаждаясь её жалким видом. — Есть вещи, которых люди не понимают. И тогда они скрывают свою боязнь неизвестности за агрессией и нетерпимостью. Но даже не пытаются понять, какие на самом деле открываются перед ними возможности. Моргана на секунду потеряла дар речи — этот юноша так легко сформулировал основную причину ненависти колдуньи к Утеру, а после него — к Артуру. Ведь действительно — ни Утер, ни Артур не понимали и не принимали магию вне зависимости от целей, в которых её использовали. — Немногие согласны отступить от тех принципов, по которым жили всю жизнь, даже если убеждаются в том, что были неправы, — вновь улыбнулась Моргана. Ей понравился расстроенный вид Гвиневры, и Моргана не собиралась останавливаться — теперь её целью был Артур, самодовольно улыбавшийся кому-то из придворных. Колдунья незаметно плеснула золотом магии в глазах, заставляя стоящий на краю стола кубок опрокинуться на Артура. Кубок дрогнул, но остался стоять на месте. — Однако же, наш король не из таких, — улыбнулся её собеседник, отводя взгляд в сторону; казалось, что он не совсем уверен в своих словах, и пытается убедить не столько Моргану, сколько себя: — Вопреки мнению своего отца, Артур посвятил в рыцари простолюдинов и женился на служанке. Наш король знает, когда стоит отбросить в сторону устарелые предрассудки. Заинтересованная Моргана усилила нажим своей магии на кубок, одновременно обращаясь к таинственному юноше: — И вы действительно так считаете? Что Артур смог бы принять того, кто отличается от обычных людей? Того, кто обладает особыми способностями? *** Услышав от пожилой леди про особые способности, Мерлин едва не потерял контроль над магией, удерживающей на столе кубок Артура. Он ясно почувствовал в зале чужую магию, и теперь аккуратно искал её источник. Поэтому слова его спутницы оказались для чародея такими неожиданными — он даже на секунду подумал, что его таинственная собеседница намекает на то, что догадалась о магии чародея. — Возможно, — уклончиво ответил он, пытаясь прочитать хоть что-нибудь по её лицу, чуть меньше, чем полностью, закрытому бархатной маской: — Я считаю, что он это сделает, если рядом будет тот, кто смог бы показать нашему королю настоящую магию, способную творить восхитительные чудеса, а не опасное колдовство. Именно те, кто пытается убить Артура при помощи магии, и толкают его на путь Утера. — Настоящую магию? — переспросила леди с каким-то странным чувством неуверенности в голосе. — Разве Артур не пытается следовать законам своего отца, казня всех без разбора? Я считала, что каждый, кто упомянет при нём о магии, тут же лишится головы. — Вообще-то, Артур ещё ни разу никого не казнил за магию, — протянул чародей, внимательно осматривающий зал в поисках угрозы. — Король Утер объявил войну магии, потому что потерял свою жену. Артур же потерял и отца, и сестру, но не устроил вторую Великую Чистку, хотя мог бы. Он более справедлив, чем Утер. — Но его сестра не мертва, — по голосу леди было слышно, что она недовольно хмурится. — Она стала злой ведьмой, — вздохнул Мерлин, одновременно удерживая магией поднос со сменой блюд, который неловкий слуга едва не уронил на Артура, проходя мимо. *** Услышав, как её только что назвали злой ведьмой, Моргана почувствовала что-то вроде укора совести — возможно, её таинственный собеседник и в самом деле был прав насчёт Артура. Потеряв мать и отца по вине магии, Артур не стал мстить всем без разбора порождениям магии, как это сделал Утер. — Моргана стала злой, потому что боялась за свою жизнь, — нахмурилась она, одновременно испытывая странное чувство облегчения от того, что может не скрывать своих переживаний. — Если бы Утер узнал, что она может использовать магию, он бы казнил её. Когда у Морганы не получилось перевернуть на Артура поднос со сменой блюд, она точно убедилась в том, что таинственный защитник Артура по имени Эмрис действительно находится в этом зале. Она незаметно оглядела зал в поисках седого старика, но в этот же момент вспомнила о зелье изменения внешности, которым воспользовалась сама. Если во время прошлых встреч с Морганой Эмрис использовал это зелье, то он может быть кем угодно. — Король Утер очень сильно переживал, когда колдунья Моргауза похитила Моргану, — тем временем продолжал её собеседник. — Отправлял отряд за отрядом, чтобы найти её. Он очень любил свою дочь, и, думаю, простил бы ей использование магии в добрых целях. А Артур до сих пор в глубине души нежно любит свою сестру, несмотря на то, что она не раз пыталась его убить. Ведь Моргана на самом деле не злая ведьма, какой хочет казаться, просто… — юноша грустно вздохнул: — Ей пришлось пережить очень многое — обман и предательство от близких ей людей… Но я хорошо знаю нашего короля — и считаю, что он сможет забыть прошлое, если она раскается и вернётся. Почему-то эти слова всколыхнули внутри Морганы те воспоминания, которые она старалась подавить — о их совместных приключениях вместе с Артуром, о доверительных отношениях с Гвен, о тайных взглядах, что она бросала на слугу Артура, о пирах и балах, которые устраивал Утер для своей дочери. О том, что Моргана потеряла, приобретя взамен лишь заброшенный домик в лесу и давно превратившуюся в пепел ненависть к брату, пламя которой когда-то так старательно разжигала Моргауза. О том, что Моргана разрушила собственными руками и часто жалела об этом. «Если она раскается и вернётся». Моргана взглянула на Артура — несмотря на то, что тот повзрослел и возмужал, превратился из заносчивого принца в мудрого короля, Моргана всё ещё видела в нём привычного ей старшего брата, защищавшего её ото всего — начиная от навязчивых поклонников и заканчивая гневом разозлённого отца. Если она поверит словам своего собеседника, то, возможно… — Я так не считаю, — резко отрезала Моргана, разозлившись на себя за то, что позволила себе надеяться на лучшее, проявила слабость, поддавшись на уговоры: — Артур никогда не примет злую ведьму с распростёртыми объятиями. Особенно ту, которая убила его отца. Она взглянула вверх и магией разорвала одно из звеньев цепи, удерживающих массивную люстру под потолком. Та стремительно рухнула вниз, грозясь зацепить и Артура, но внезапно остановилась над головами не ожидавших этого придворных. *** Услышав последние слова своей спутницы, Мерлин внезапно понял, кто стоит перед ним — о настоящем убийце Утера знали только Гаюс и Мерлин, обнаружившие про́клятую цепочку, и та, кто наложил на неё это проклятие — Моргана. Мерлин был настолько удивлён своим открытием, что пропустил тот момент, когда с потолка сорвалась люстра, грозящая раздавить как раз проходящего под ней Артура. В глазах Мерлина плеснуло золото, останавливая массивную люстру в падении. Рядом с собой он услышал удивлённый вдох Морганы, заметившей его магию. — Эмрис, — коротко выдохнула Моргана, готовясь к схватке. Мерлин заставил люстру медленно опуститься на пол, откуда уже разбежались испуганные придворные. Рыцари, обнажив мечи, уже закрывали собой хмурого Артура. И тут же у Мерлина появилась отчаянная идея. Он широко улыбнулся, глядя прямо в глаза Моргане: — Считай это знаком судьбы — она даёт тебе ещё один шанс, — шепнул он растерянной колдунье. — Сегодня ты можешь всё изменить. Мерлин вдруг оказался за её спиной, вытолкнул Моргану в центр зала, одновременно снимая с неё действие зелья старения, и затерялся среди испуганных придворных. *** — Покажи своё лицо! — повелительно произнёс Артур, выходя вперёд и поднимая меч перед собой. Не ожидавшая такой подлости от Эмриса, Моргана замерла на пару мгновений, принимая решение, способное изменить её жизнь — она не должна была доверять Эмрису, но его слова дали Моргане слабую надежду, что Артур примет её, невзирая на магию. Ведь сильнейший волшебник не встал бы на сторону Артура, если бы не был уверен в нём, заразив своей уверенностью и Моргану. Она сняла бархатную полумаску, открывая лицо: — Артур, я… — Ведьма! — выкрикнул кто-то из рыцарей, указывая на неё остриём меча. Не сводя глаз с Морганы, Артур вытянул свободную руку в сторону, приказывая всем замолчать и не двигаться с места. — Зачем ты пришла в Камелот? — Я пришла… поговорить с тобой, Артур, — нерешительно протянула Моргана. — Я устала воевать. Я хочу вернуться… домой. На последнем слове лицо Морганы исказилось — Камелот действительно был её домом; местом, где она провела свои лучшие годы; местом, где её любили, а не боялись. И внезапное осознание этого затуманило её взор невовремя подступившими воспоминаниями. Артур удивлённо поднял брови, недоумённо оглядывая зал — кое-кто смотрел на Моргану с едва скрываемой ненавистью, кто-то — с удивлением. И лишь один человек, напряжённо следивший за происходящим, кивнул Артуру, предлагая согласиться. «Ты уверен в этом?» — Артур адресовал Мерлину ещё один вопросительный взгляд. Мерлин снова уверенно кивнул. — Это… весьма неожиданно, — Артур опустил меч, делая шаг вперёд. — Не знаю, смогу ли я тебе доверять. — Я тоже не знаю, как доказать тебе это, — Моргана изо всех сил сдерживала подступающую нервную дрожь от осознания того, что Артур действительно мог поверить ей. — Это ты остановила падение люстры и спасла мне жизнь? — с неожиданной мягкостью в голосе спросил король. — В этом зале больше нет тех, кто может использовать магию. Моргана оглянулась, желая указать Артуру на Эмриса, чьё заклинание в действительности спасло ему жизнь, но тот лишь усмехнулся и сделал шаг назад, скрываясь за колонной. — Нет, это сделал Эмрис. Тот, кто всегда тебя защищал. Он сказал мне, что ты… — Моргана внезапно не сдержала жалкий всхлип, -…ты сможешь простить меня. — Эмрис? — нахмурился Артур. — Я уже слышал это имя. Кто он? — Эмрис — это величайший чародей, судьба которого — защищать вас, Ваше Величество, — вдруг сказал незаметно подошедший Гаюс. — Его судьба была написана ещё до его рождения. Как, впрочем, и ваша. Даже если вы позволите Моргане остаться в Камелоте, Эмрис будет незаметно присматривать за ней. Артур задумчиво прикусил губу, принимая решение. Моргана опустила голову, ожидая его слов. — Я согласен, — вдруг улыбнулся Артур. — Сегодня праздник, и я не могу отказать тебе, Моргана. Я рад, что ты вернулась домой. — Артур… — всхлипнула Моргана, уже не сдерживая себя. Артур обнял свою блудную сестру, одной рукой поддерживая окончательно расклеившуюся колдунью, а второй — мягко поглаживая по волосам. Моргана спрятала лицо у него на груди, так же, как делала всегда, когда была расстроена. Артур незаметным жестом подозвал одну из служанок и указал ей на Моргану. — Моргана, — тихо сказал Артур. — Сегодня отдохни в своих покоях, а завтра мы с тобой должны серьёзно поговорить. Не в силах что-то сказать в ответ, Моргана только кивнула, отрываясь от Артура и принимая помощь испуганной служанки. Когда колдунья покинула зал, Артур подозвал к себе Гаюса. За его плечом пристроился Мерлин. — Я вообще не понял, что произошло, — вопросительно поднял бровь Артур. — Гаюс, ты можешь мне объяснить, что случилось с Морганой? Почему она вдруг передумала захватывать Камелот? И какое отношение имеет к этому всему твой таинственный Эмрис? Гаюс бросил быстрый взгляд на Мерлина. Тот виновато пожал плечами, предлагая Гаюсу самому придумать более-менее правдоподобную версию произошедшего. Гаюс скептически поджал губы, но смог ответить на вопрос короля: — Сегодня не простой праздник, Ваше Величество, сегодня — Йоль. Время, когда своими поступками люди могут изменить уже предначертанную судьбу. Эмрис сделал вам сегодня поистине чудесный подарок — повернул сердце Морганы к добру. Подумайте, что вы можете подарить ему и Моргане в ответ. — Кажется, я понял, что ты имеешь в виду, — после короткого молчания протянул Артур; он задумчиво пару раз прикусил губу, и тут же легко улыбнулся: — Я подумаю над этим.