30 ноября 1997 года
«Дорогой Санта! То есть социально ответственный взрослый, чья активная общественная позиция, финансовое положение и доброе сердце позволяет участвовать в программе «Тайный Санта» для сирот и интересоваться нуждами детей, к чьей судьбе ты никаким образом не причастен. Пишет тебе Рамси Б. Мне тринадцать лет, и, работник социальной службы говорит, что в этом году я был не настолько мелким дерьмом и улучшил свои показатели так, что даже могу поучаствовать в этой распрекрасной программе, поддерживаемой нашим чудесным правительством. В общем, в этом году я был добрым, насколько умею, хорошо учился, помогал своему фостеру* – по совместительству своей тетке Уолде, участвовал в общественно полезной работе и в таком порядке, и так далее. В следующем ходу я хочу быть еще охрененнее, только вот беда – моя зимняя обувка приказала долго жить потому, что я резко пошел в рост. Поэтому, я прошу: если тебе незатруднительно – подари мне зимние кроссовки, размер десять — десять с половиной. Не бабские и не ботанские, если возможно. Взамен обещаю каждый день поминать в молитвах тебя и всю твою семью. P.S. Еще у меня есть сестра, ей девять лет. Она сломала руку и почти месяц не ходила в школу. Поэтому, ее успеваемость упала. А эти гандоны из соцслужбы решили, что ребенок не заслуживает на подарок. Будто бы они покупают подарки за свои деньги. Поэтому, если у тебя есть несколько лишних долларов – подари моей сестренке много всяких разных блестящих заколочек. Или игрушечного пони. В общем, что у тебя получится. ХОХО**, Рамси». По мере прочтения письма, написанного своим подопечным, карие глаза мистера Карстарка, социального работника, все больше и больше блестели от гнева. – Что это, черт возьми, такое? – мужчина сердито стукнул рукой, державшей злосчастный клочок бумаги, по столу. – Письмо моему тайному Санте. Или вы не умеете читать? – презрительно выплюнул сидящий перед ним подросток, пережевывая жевачку. – Значит так, говнюк. Либо ты переписываешь это чертово письмо, как годится, либо идешь на все четыре стороны – я никому не пошлю его в таком виде. – В нашей стране свобода слова. Если я решил написать письмо именно так – значит, я хочу видеть его именно таким. Значит, вашей организации есть над чем трудиться, чтобы мое поведение и ощущение мира исправилось, – парень лопнул пузырь из жевательной резинки, закидывая ноги на стол, – И, да – если в письме есть критика – ее надо принять. А не стараться улучшить свой говноимидж, пряча справедливые письма. Мистер Карстарк четко понимал одно – он ненавидит выродка, что сидит перед ним. Всеми фибрами своей души. Была бы его воля – он бы с удовольствием преподал этому говнюку несколько уроков. – Это из-за Миранды? – Кто знает. – Слушай, Рамси. Если я позволю тебе написать письмо и от имени сестры так же – ты перепишешь свое? – Если это возможно – я бы хотел оставить, как есть. Но, постскриптум я, конечно же, заберу. – Ладно. Пиши и от себя, и от сестры. Только потом не обижайся, что ты ничего не получишь. «Знал бы ты, малыш Гарри, как мне насрать. Мне насрать на тебя, на социальную службу, на психологов- дебилов, на вас всех, мать вашу. Никто из вас реально не заинтересован ни тем, что происходит в моей никчемной жизни, ни тем, что меня действительно интересует. Для вас я просто очередной выблядок, и, вы не видите меня большим, чем будущий барыга или маньяк, отрезающий своим жертвам что-то… что можно отрезать. Ненавижу вас. Не-на-ви-жу. Особенно – тебя. «Рамси, да у тебя нет будущего!». У меня, как раз, оно есть – в отличие от тебя, я еще могу выбрать работу, которая мне нравится. А не носиться с людьми, от которых меня тошнит». На губах Рамси Болтона, тринадцати лет от роду, появилась холодная улыбка. – Мистер Карстарк, извините, а можно мне другую ручку? У моей чернила закончились.***
Мистер Эдвард Старк, юрист, чьей специализацией было корпоративное право, внимательно читал нечто, написанное слишком корявыми, фиолетовыми буквами. По мере прочтения уголки его губ слабо приподнялись. Он не помнил, кто подкинул ему идею принять участие в благотворительном марафоне. Но, прочитав данное письмо, мужчина решил – это будет явно не плохой идеей. – Мистер Старк, звонила миссис Старк. Она просила передать, что у нее не получится забрать Сансу с плавания, и, чтобы вы забрали дочь… – Джиллиан Крастер, его секретарь, почему-то опустила глаза, – О, извините… Вы участвуете в программе «Тайный Санта»? – Да, а что такое? – Когда-то и мне дарили подарки по этой программе. После того, как я попала в приемную семью. Извините, – неловко улыбнувшись, девушка пошла отвечать на телефонный звонок, цокая туфлями на невысоких каблуках. Необходимость забирать дочь заставила мистера Старка немного перепланировать свой график. И выйти из офиса в половину пятого, вместо планируемых шести вечера. Он успел выехать до начала вечерних пробок, поэтому, прибыл в бассейн практически без опоздания. Санса ожидала его возле гардероба, одетая в красную зимнюю куртку. – Привет, папа, – она обняла отца, подбежав к нему. – Привет. Как успехи? – Отлично. У нас будет чемпионат штата в феврале, и, тренер Мордейн сказала, что я буду участвовать. – Супер. Солнышко, твоя мать сегодня страшно занята тем своим проектом. Поэтому, добыча пищи лежит на наших плечах. – У нас будет пицца от Луиджи?! – Да. И, я бы хотел заехать еще кое- куда. – Куда? – Секрет. Поехали скорее. По дороге мистер Старк не спеша пояснил своей старшей дочери принцип работы «Тайного Санты». Старк- младшая слушала, не перебивая – ей было очень жалко мальчика Рамси, которому не во что обуться. И у которого нет родителей. Поэтому, она не ныла, что ей жарко и хочется пить, когда они ходили по торговому центру. – Даже не знаю, какие выбрать, – мистер Старк задумчиво рассматривал витрину с кроссовками всех цветов и размеров. – Бери вот эти. Они классные – Санса показала пальцем на бело- фиолетовые зимние кроссовки, – Или вот эти. Как раз в цвета флага. Подумав, мистер Старк все же склонился к бело- фиолетовым зимним кроссовкам одиннадцатого размера – кто знает, как быстро будет расти нога у мальчика. – Папа, я тоже хочу подарить что- то Рамси. Можно? – Например? – Сейчас спрошу. Мисс э-э… Бриенна, – девочка не смогла сразу прочитать мелкий шрифт, которым было написано имя на бейджике у продавщицы, – У меня два доллара и пять центов карманных денег. Что можно купить на такие деньги? – Мисс, вы можете выбрать носки под кроссовки. – Ну… Давайте. Высокая длинноволосая блондинка, очевидно, студентка одного из местных колледжей, услужливо подвела Сансу к стеллажу с носками. – Давайте эти! – Солнышко, думаю, зеленые носки под белые кроссовки будут смотреться некрасиво. Возьми лучше белые. – А, ну ладно. На выходе мистер Старк столкнулся с одним из своих коллег – мистер Джейме Ланнистер так же, как и он, работал в области корпоративного права. Мужчины недолго говорили, обмениваясь последними новостями – двое белобрысых мальчишек, племянников Джейме, требовали внимания. – Извини, Эд. Я пообещал этим мартышкам, что сегодня мы идем покупать им рождественский подарок. Они оба бредят какими-то моднявыми кроссовками, без которых статус среднестатистического школьника неминуемо падает до отметки «полный лузер», со слов Джоффри, – мужчина улыбнулся, – Парни, ведите себя хорошо. Иначе все уйдут недовольными. А ты что тут делаешь? Мистер Старк вкратце рассказал о «Тайном Санте». Его собеседник проявил живой интерес к данной инициативе. – Эд, а где ты нашел это письмо? Я бы тоже хотел сделать какому- то ребенку приятное. Приближается Рождество, надо быть щедрым, насколько это возможно. Попрощавшись с товарищем, мистер Ланнистер вернулся к племянникам, терроризировавшим девушку- продавца. Вернее, терроризировал в основном Джоффри. Томмен, как завороженный, рассматривал кроссовки ярко- зеленого цвета. Как и полагается джентльмену, Джейме извинился за поведение своих племянников. И никто не видел, каким взглядом мужчина одарил высокую, статную блондинку- продавца, когда она пошла в подсобное помещение, чтобы принести обувь нужного размера. Так же, никто, кроме Бриенны не видел визитку Дж. Ланнистера, юриста, с быстро написанным номером телефона на обратной стороне. И почти приказом обязательно позвонить ему.***
4 декабря 2010 года
Рамси Сноу, двадцати шести лет от роду, стоял в пробке по Саут- Холстед- стрит, чувствуя все нарастающее раздражение. И легкое поташнивание, от работавшей в машине печки. Мужчина понимал, что глупо было надеяться не попасть в пробку в предрождественский период, но, все же. Почему он, заблаговременно купивший подарки своим близким, должен стоять в пробке из-за оленей, не успевших затариться в черную пятницу?! Выключив печку, он приоткрыл окно, впуская морозный воздух с улицы. Тошнота немного улеглась, оставив после себя зудящее и странно — злое ощущение. От нечего делать мужчина включил радио. Слащавая музыка – Джингл Беллс под рок-соусом – снова слащавая музыка, о, Бог мой, еще и Мэрайя Кэри – проповеди – реклама товаров со скидкой под сто процентов – м… А вот это можно и послушать. Хоть это и задрачивающая по самое не могу реклама Кока- Колы.There was a story that I was told And I want to tell the world before I get too old And don't remember it, so let's December it And reassemble it, oh yeah
Рамси не заметил, как стал беззвучно подпевать, постукивая рукой по рулю.At the same time miles away A little boy made a wish that day That the world would be okay And Santa Clause would hear him say I got dreams and I got love I got my feet on the ground and family above Can you send some happiness with my best To the rest of the people of east and the west
Черт вас дери. Мужчина закашлялся, вспоминая мальчика, которого знал когда- то. Тот мальчик был способен пожелать добра и мира всем, но… Что- то не сложилось. Вернее, сложилось, но не так, как хотела та маленькая беззащитная душа. Он почувствовал, что на него кто- то смотрит. Повернув голову, мистер Сноу увидел, как ему робко помахала чернокожая девочка, сидевшая на заднем сидении машины, стоявшей рядом с Рамси. Скупо улыбнувшись, мужчина помахал ей в ответ. Со мной все в порядке, со мной все в порядке. Дома никого не было – сегодня у его соседа по квартире, Теона, был рабочий день. Теон был родом откуда-то из Теннесси, как и сам Рамси. И, в свое время, ему так же пророчили отсутствие будущего. Тем не менее, мистер Грейджой не унывал, благополучно справляясь с ролью менеджера в одном из сетевых маркетов, торгующих морепродуктами. Теон был неплохим соседом. Единственным и весомым минусом была любовь к дезодорантам с нечеловеческими запахами, которые ему регулярно поставляла его девушка – Дженни. Поначалу Рамси думал, что таким подлым способом девица пытается удержать своего принца-креветку возле себя. Но, когда Джейн Пуль пришла к ним в гости собственной персоной, Рамси понял – она считала ужасно пахнущие псевдоарабские духи единственно возможными из всей линейки ароматов. Поэтому, мистеру Сноу оставалось гадать: стойкость Теона к жутким ароматам – следствие аносмии*** или этот Грейджой просто подкаблучник? Разогрев себе свинину с бобами, Рамси сел в гостиной перед телевизором. По ТВ крутили дневную криминальную сводку. Мистер Сноу внимательно слушал отчет – не так давно он сам работал в убойном отделе полиции Чикаго. Но, за последний год его жизнь изменилась – так вышло, что кинологическому центру были нужны новые люди. Рамси подал свою заявку, в тайне надеясь на положительный ответ. Он всегда любил работать с животными, и, что греха таить – работа кинолога была его тайной мечтой. Однако, мистер Сноу не рассчитывал на особую удачу – в его жизни редко было место для чуда. Зато для обломов – сколько угодно. Поэтому, он был очень удивлен, когда его заявку одобрили. И по прошествии полугода мистер Сноу был утвержден как один из работников кинологического центра. Новости еще не закончились, когда позвонила тетка. Уолда Фрей была одной из немногих, с кем Рамси мог вести более- менее эмоционально насыщенную беседу. Поинтересовавшись, как его дела, тетя пригласила его прийти на предрождественский фестиваль церковных хоров через неделю. Мистер Сноу напрягся. Он не был особо религиозным, а вот, его тетка была примерной прихожанкой одной из баптистских церквей Чикаго. Тем не менее, она с пониманием отнеслась, когда он, будучи шестнадцатилетним, заявил, что не хочет ходить в церковь. – Знаешь, тетя. Я приду. Чисто ради того, чтобы поддержать тебя. И послушать, как вы красиво поете. – Спасибо, милый. Кстати, как ты смотришь на то, чтобы зайти на ужин сегодня? Рэнди тоже придет. – М-м… Как я могу отказать двум самым важным женщинам моей жизни? Я буду. – Чудесно. Жду тебя к семи часам, иду готовить вашу любимую пасту. – Хорошо. Я что- то принесу тоже. Рамси решил выехать около пяти вечера и не прогадал – дорога из Северного Лондейла в Роузленд****, где жила его тетка, заняла около часа. Плюс, он потратил полчаса, чтобы купить немного фруктов на десерт. Миранда пришла на десять минут раньше, чем он – у сестры был скользящий график работы, и, она могла сама решать, когда ей стоит заканчивать работу. Они разговаривали во время ужина, состоявшего из нескольких салатов и пасты с курицей в сливочном соусе. Миранда с азартом отнеслась к идее прихорошить тетку перед предстоящим выступлением. – Тебе надо сделать маникюр. И немного выщипать брови. Микроблейдинг я бы не стала делать – у тебя и так все хорошо с цветом бровей. – Зачем это мне, детка? Когда поешь в хоре – ногтей не видно. – Тетя, это бесплатно. Соглашайся. Я хороший мастер, тебе понравится. Рамси усмехнулся, вспоминая, как сестра тренировалась делать маникюр и педикюр на нем. «Ты ужасен. Нельзя так сильно обгрызать ногти – это неэстетично и можно сделать аутоинвазию острицами». Что и говорить - его сестра была умной и любила почитать. После ужина они смотрели выпуски какого-то ситкома, сродни «Майка и Молли». Вернее, смотрели и переживали в основном женщины – мистер Сноу рассматривал интерьер дома, в котором вырос. Рамси не любил вспоминать свое раннее детство. Более того – он был бы непротив избирательно удалить все воспоминания лет эдак до девяти. В девять лет отец изволил склеить ласты, и Уолда забрала их с Мирандой из Камдена, штат Теннеси, в район Роузленд, Чикаго. У тетки в саду действительно росли несколько кустов роз, была подстрижена трава и стоял садовый гном. Пусть тогда Рамси был подавлен, напуган, гневен, но, тем не менее – он был счастлив. Счастлив, что не слышит пьяной ругани отца и его второй жены, матери Миранды. Счастлив, что Миранда больше не плачет во сне. Счастлив, что им больше не приходится прятаться, где попало, ожидая, пока отцовы друзья уйдут из их дома. Правда, счастье очень сильно омрачалось неврозом – не всякому дано увидеть кровавое месиво, вместо головы у отца, и остаться психически целостным человеком. Рамси ненавидел свое прошлое. Рамси хотел отказаться от него. Поэтому, когда ему исполнилось восемнадцать, он решил поменять фамилию на девичью фамилию покойной матери. Сноу вместо Болтона. Пусть исчезнет любая память о том сукином сыне, который был его отцом. Около девяти он решает, что ему пора домой. Миранда выходит, чтобы провести его до машины. Ко всему прочему, сестра хочет покурить. – Я не так давно видела мистера Карстарка. Кажется, у него был инсульт или что- то вроде – у него закрыт один глаз и плохо двигается левая часть лица. Тем не менее, его речь можно понять. Он был рад меня видеть, спрашивал о тебе. Обрадовался, когда узнал, что ты работаешь в кинологическом центра. Вспомнил о каком-то письме Тайному Санте, но, тут он так разволновался, что я ничего не поняла. – А… Да так, это наш с ним маленький секрет, – Рамси неловко усмехнулся, – Надо будет навестить старика. Мне стыдно, что я вложил свой посильный вклад в его инсульт. Доброй ночи, Рэнди. – Доброй. Перед сном Рамси пробегает свою законную милю. Работа кинологом требует определенной физической подготовки. И, надо куда- то деть лишние калории после обильного ужина.***
Утро не предвещало ничего интересного – мистер Сноу как обычно вывел одну из собак, находившихся в его ведении, на тренировку. – Сноу! Сноу! Этот голос он бы узнал из тысячи. – Да, капитан Торн? – Сегодня к нам приедет один из новостных каналов нашего города. Они хотят взять у нас интервью, типа для какой-то программы для подростков. Говорить буду я, это само собой разумеется, и, еще я планировал, что задействуем Рональда. Но, он свалился дома с кишечным гриппом. Жаль его, но, для дела так даже и лучше, – серо- голубые глаза пристально смотрели на ничего не понимающего Рамси, – Ты работаешь у нас не так давно, и ты довольно молод. Поэтому, ты будешь улыбаться на камеру и рассказывать все, что тебя спросят. Таким образом у нас будет имидж организации, где молодым дарованиям дается шанс. – Ладно. Я так понимаю, у меня нет особенного выбора. Только что говорить – я никогда не давал интервью. – Правду, Сноу. А если вопрос с подковыркой – делаешь дебильный вид и говоришь, что не можешь ответить на данный вопрос. Расслабься. А то как мумия, ей-богу. Рамси не знал, как много прошло времени – его внимание было полностью поглощено Риком, четырехмесячным щенком немецкой овчарки. – А вот и наш мистер Сноу, – услышал он приближающийся голос капитана Торна, – Сейчас он тренирует одного из своих воспитанников. Мистер Сноу, можно вас на минуточку? Повернувшись, Рамси увидел шефа в сопровождении рыжеволосой девушки, державшей микрофон и громилы с камерой. – Добрый день, – мужчина всем своим видом постарался изобразить вежливую улыбку. – Добрый. Я – Санса Старк, и сегодня я хочу взять у вас интервью, – было заметно, что она слишком нервничает, – Если вы непротив. – Он не против, начинайте. Мисс Старк встала возле Рамси, очаровательно улыбаясь, попутно поясняя, куда ему стоит смотреть, чтобы все вышло удачно. – Ребята, а что мне говорить? – Да говори ты, что хочешь. Все равно все лишнее вырежем, – подал голос оператор. – Сандор, поехали. Получив сигнал от оператора, мисс Старк принялась с энтузиазмом расспрашивать мистера Сноу о тонкостях работы кинолога. Рамси рассказывал с не меньшим энтузиазмом и по мере внушительно. Тем не менее – он жутко нервничал, поэтому, иногда улыбался невпопад. Рассказав стандартную информацию о том, какие есть направления работы полицейских собак, как проходят тренировки, проведя показательный эксперимент с поиском спрятанного пропуска, мистер Сноу ощущал себя так, будто бы по нему пробежалось стадо бизонов. – Последний вопрос, мистер Сноу. Думаю, всем было бы интересно узнать, почему вы решились на работу кинологом. «Ага. Охренеть как интересно и познавательно». Рамси еле подавил противную улыбку. – У этой истории есть две версии – длинная и укороченная. Какую вы бы хотели услышать? – На ваше усмотрение. Мистер Сноу решил остановиться на укороченной версии. Длинная содержала очень много личного. Наконец-то пытка интервью закончилась. Рыжая и ее громила- оператор собрались отснять несколько кадров из ветлечебницы центра. Рамси провел несколько секунд в раздумии. Потом – нагнал девушку. – Если ты хочешь – я могу рассказать тебе полную версию, – он оценивающе окинул взглядом ее румяное от мороза лицо, – Я не настаиваю, но… Если ты хочешь, – он протянул ей в руку визитку, – Там мой личный номер. Надумаешь – звони. Робко кивнув, девушка забрала визитку, сказав, что выпуск будет в пятницу вечером, около семи часов. Через два дня Рамси включил телевизор ровно в семь. Вместе с Теоном, решившим посмотреть на друга. «Я не могу пропустить минуту твоей славы, Сноу». Это был сорокаминутный выпуск телепрограммы для подростков, пятнадцать минут из которого было занято репортажем мисс Старк о кинологичном центре. – Знаешь, Сноу, все хорошо, рассказываешь ты интересно, но, выглядит это все примерно вот так: «Я Рамси Сноу, и я не моргаю, моргание – это от лукавого!» – вытаращив глаза, Теон заголосил низким гроулом, – «Моргаешь, сука?! Тогда я иду к тебе!», – парень расхохотался собственной шутке. – Блин, я не Бред – мать-его – Питт, чтобы знать, как вести себя в кадре, – промычал Рамси, пережевывая кусок пиццы. – А вы с этой рыжей норм смотритесь. Ты не моргаешь, у нее на лице застыла приклеенная улыбка. Сплошные неврологические синдромы. – Не завидуй мне, креветка. У меня брала интервью сама… как ее там. – Санса Старк. – Именно! А у тебя кто брал интервью? – Дженни, вчера, если это тебя так интересует, – Теон пошло улыбнулся. – Иди в жопу. – Ладно, не дуйся. Нормально вышло. Только не забывай моргать. Моргание помогает тебе слиться с толпой людишек. Рамси не думал о той привлекательной рыжей. И, не спешил брать трубку в воскресенье, когда ему звонил незнакомый номер. Бенгалс***** играли против Чифс, и это было зрелищно. По окончанию игры он обнаружил у себя три пропущенных вызова. И одну смс. «Мистер Сноу, это Санса Старк. И, я хотела бы услышать вашу историю полностью». Подумав, мужчина перезвонил ей. – Алло? – Привет, это Рамси. Если хочешь – я могу рассказать ее тебе прям вот щас или отправить в письменном виде. В трубке что- то зашуршало. – … Лучше при личной встрече. – Хм, договорились. Где и когда? – Как насчет вечера когда вам удобно? – М… Среда. Я беру выходной по средам в замену рабочей субботы. Пойдет так? – Да, конечно. Занятия заканчиваются в три, думаю, мы можем встретиться около пяти… – Говори, где встречаемся. – Э… Можно возле Грант- парка. Возле центрального входа. – О'кей. Тогда до встречи. Рамси положил трубку, думая о предстоящей встрече. Среда. Черт, в этот день Уолда пригласила его прийти на фестиваль хоров. Встречу с рыжей симпатяжкой придется отложить. Перезвонив, мистер Сноу поспешил извиниться и перенести встречу. – Ничего страшного. Я с удовольствием послушаю, как поет ваша тетя. Только я не знаю, где эта церковь находится. – Значит, я заберу тебя от парка в пять вечера. Потихоньку к шести доедем. – Договорились.***
– Знаешь, кто позвал меня встретиться в среду? – Кто? – Санса. Ну, та рыжая журналисточка. – Гонишь! Победоносно улыбнувшись, Рамси показал своему соседу смс, отправленную мисс Старк. – Да ё-о-о-моё. Круто. Дай ей интервью детка, повтори это дважды, заставь ее визжать, кхм, – Грейджой осекся под ледяным взглядом мистера Сноу, – В общем, дай ей то, что она хочет. – Именно так я и хочу сделать. Хотя, что греха таить – последние два дня мистер Сноу иногда думал об интервью в самом грейджоевском смысле. В день встречи температура упала до минус двадцати трех, что вместе с повышенной влажностью вызвало небольшой ажиотаж. Поэтому, Рамси практически не удивился, увидев мисс Старк, одетую в лыжный костюм темно- фиолетового цвета. – Привет. Ты голодна? – Здравствуйте. Нет, спасибо. – Милая, давай договоримся об одном правиле – не надо мне выкать. Я не настолько старше тебя, чтобы разговаривать со мной как с сэром Томасом Джефферсоном, – мужчина повел бровями. – Хорошо, Рамси. – Смотри, как оно будет. Сейчас мы доберемся до церкви «Вифезда», что в МакКинли Парк, побудем на фестивале, м, я не знаю. Можем послушать только хор, в котором поет моя тетка, они поют первыми, на праве хозяев помещения. Можем послушать еще кого- то или, как вариант – пойти перекусить. Не знаю, как ты, но я голоден – мне пришлось внепланово выйти на работу на несколько часов. Были дела. – Мне все равно. Остаток вечера у меня совершенно свободен. – Вот и славно. Поехали, красавица. По дороге в МакКинли, Рамси ненавязчиво расспрашивал свою знакомую о ее жизни. Ничего особенного – дочка богатых родителей, решившая стать журналистом, благодаря своему трудолюбию вот уже почти год работающая на ТВ в качестве штатного репортера или как там это называется. Все мило, слишком правильно, немного занудно и почти нереально для таких, как он. Парковка перед церковью была занята. Поэтому, Рамси пришлось парковать машину через квартал. Из-за чего они пришли впритык. – Садимся здесь – мужчина показал на скамьи, стоявшие возле входа, – Если захотим выйти – будет не так заметно. Пастор Кларк, служивший в церкви «Вифезда» объявил начало фестиваля открытым. Коротко сказав о важности Рождества, как такового, о важности проявлять милосердие каждый день, а не только в предрождественский период. Будто бы между прочим пастор напомнил о том, что все голодные в этот вечер будут накормлены. Навскидку – около половины пришедших пришли именно за последней опцией. – Видишь ту полную женщину? Это моя тетка, Уолда Фрей. Она меня вырастила, – прошептал Рамси, указывая своей спутнице на мисс Фрей, одетую, как и все хористы, в пурпурный балахон с белым воротником, – У нее очень красивый и сильный голос. Пианист начал играть вступление. Рамси узнал этот гимн – он не раз слышал его на рождественских богослужениях в детстве. И, что греха таить – ему нравилось. – Я знаю, я знаю его! – на лице мисс Старк появилась восторженная улыбка, – Это же «Взглянь в небеса»! Не переставая улыбаться, девушка начала подпевать хористам, предлагая поклониться Царю Вселенной. Мистер Сноу ощущал себя весьма странно. Казалось, мелодия будит в нем что- то давным- давно забытое. Хотя он слышал ее много раз. Они вышли, когда закончилось выступление хора, в котором пела мисс Фрей. Подумав, Рамси отправил тетке видео с выступлением ее хора на ватсапп. С бодрой подписью «Я знаю, чем ты занималась с 18.00 до 18.32 сегодня. Я тебя видел и даже слышал. Извини, ушел пораньше – есть одно дело». Они нашли место, где перекусить, после двадцати минут поисков – мисс Старк заметила пиццерию, продававшую отдельные слайсы от пиццы по цене доллар за штуку. – Бери, что хочешь. Я угощаю, – мистер Сноу широко улыбнулся на все возражения Сансы. Они сели возле окна, наблюдая за ночной улицей. Разговор тек плавно, спокойно. Рамси не помнил, когда он был настолько открыт другому человеку. Определенно, у мисс Старк был талант вести беседу. Он нахмурился, когда повисла неловкая пауза. Откашлявшись, мистер Сноу внимательно посмотрел на свою спутницу. – Теперь я хочу рассказать тебе кое- что. Если ты готова это услышать, – он широко усмехнулся, – В общем… Почему я стал кинологом, – мужчина вздохнул, – Думаю, в любой истории стоит начинать сначала, в данном случае – от самого рождения. Я родом из штата Теннесси, город Камден. Тут уместны шутки про реднеков******, я не обижусь, – мужчина хохотнул, – Мой отец, Русе, был автомехаником, любившим видеть у всех бутылок дно, понимаешь, что я имею в виду. Мать звали Изабел, и она была просто красавицей- чирлидершей, залетевшей в семнадцать от моего папаши и похерившей свое будущее. Когда я родился, батя поспешил развестись с матерью, и мы отправились жить к ее семье. Собственно говоря, я жил там до четырех лет, пока моя мамка не свинтила куда-то. После этого батя забрал меня к себе, к тому времени у него была вторая жена, такая же любительница проверять, где у бутылки дно, и еще один ненужный ему ребенок. Миранда, моя единокровная сестра. Малышка только родилась, но, казалось, она уже поняла, в какую жопу попала. Она постоянно плакала и кричала. Или это было следствием того, что ее мать постоянно пахла шмалью и бухлом, и беспомощный младенец постоянно чувствовал опасность? Не знаю. В общем, мы были типичной белой рванью*******. Я был постоянно на взводе, не слишком хорошо учился в школе – тяжело учиться на полуголодную голову. Учителя, понятное дело, меня не жаловали. Любят бодрых, красивых детей из полных семей с достатком. Никто не смог найти долю сострадания к ненужному, вечно угрюмому и агрессивному оборванцу, – голос мужчины звучал ровно, будто бы он рассказывал обыденные вещи, – Я помню, как избил доской с гвоздем одного из дружков моего отца. Это пьяное чмо зачем- то полезло к Миранде. Я не знаю, что было в голове у этого выродка, и знать не хочу… Я был рядом, на полу валялась доска. Я взял ее в руки и начал лупить так, будто бы от моих ударов зависело все в этом мире. Миранда убежала на улицу, а этот гондон решил избить меня. К счастью, батя прибежал вовремя, завязалась драка, в ходе которой отец пообещал тому обмудку прибить его яйца гвоздями к стене, если он еще хотя бы раз тронет нас с Мирандой. Потом отец даже не пил неделю. Это – единственное светлое воспоминание, связанное с ним. А через месяц мачеха пристрелила его из дробовика. Такая вот, ирония. Мы с сестрой убежали к соседке. Потом нас забрала социальная служба и встал вопрос об определении в фостерную семью. Вопрос исчез, когда кузина моего отца, Уолда Фрей, согласилась стать нашим опекуном. Знаешь, есть такая пословица: «Можно вытащить человека из Теннесси, но Теннесси из человека ты не вытащишь»? Так вот, место моего жительства было новым, а проблемы – старыми. Те же проблемы с поведением и социализацией, но, как оказалось – я был умным ублюдком. Поэтому, первые несколько лет я был притчей во языцах. Я ходил к психотерапевту. Но, то ли я не поддаюсь психотерапии, то ли государственным психологам насрать на своих пациентов – эффект был практически равен нулю. Может, не последнюю роль сыграла в этом дурная наследственность – что внешне, что по характеру, я свой ублюдок- отец. В общем, мне было четырнадцать, когда я попробовал дурь. И прочие легкие наркотики. К счастью, я не заимел зависимости. К несчастью – меня словили с пакетиком мета, который я приобрел, чтобы потом выкурить. Потом пошли долгие разбирательства и прочий ужас. Больше всего мне было жалко Уолду – я понимал, что круто подставил ее. И понимал, что у нее могут забрать и Миранду, и меня. Типа она облажалась, раз ее дурной воспитанник решил попробовать наркоту. Облажалась не она, облажался я и только я. Я понимал это, как никто иной. Опять же, к моему счастью, меня оправдали за малолетством, Уолде назначили штраф, мне – около шестидесяти часов общественных работ. Кроме того, я провел несколько недель в колонии для несовершеннолетних. До того, как мне вынесли окончательный вердикт. Да, это было незаконно, решение суда можно было оспорить и так далее. Тем не менее, это повлияло на меня больше, чем что-либо. Я видел все, что творится в таких заведениях. И, для себя я решил, что я больше никогда не позволю себе стать жертвой. Я стану тем, кто охотится, – в серо- голубых глазах появился злой огонек, напугавший Сансу, – Не бойся и не пойми неправильно. Я не мщу за свои проёбы в юности. Просто… Тогда, в четырнадцать лет у меня было такое видение проблемы. Став постарше, я оценил свои шансы и решил, что быть копом – это не зашквар и, в принципе, не такая уж и плохая работа. Я умный, я умею понимать и анализировать, плюс, моё психологическое состояние позволяет мне работать в полиции, не принося вреда обществу, – мистер Сноу поспешил успокоить свою собеседницу, – После того, как кошмар с наркотой закончился, я, как ни странно, успешно закончил восьмой класс и пошел в старшую школу. Летом, чтобы не шляться где попало, я решил подрабатывать в государственном приюте для животных. Я ухаживал за собаками – мыл их клетки, купал, кормил, выгуливал их. И, ради прикола, решил попробовать дрессировать некоторых из них. Как ни странно – животные меня слушались. В общем, я благополучно помогал приюту все время обучения в старшей школе. За это время я прочитал массу книг о собаках, их породах, методах дрессуры и прочее. Знаешь, если бы моя семья была богаче или если бы я был более талантлив – наверное, я бы попробовал стать ветеринаром. Но, для того, чтобы стать ветом, нужны деньги. А чтобы стать копом – можно иметь за плечами два года колледжа по ускоренной программе. Поэтому, я и пошел по этому пути. Тем более, как я говорил ранее – мое решение быть охотником, а не жертвой, только укрепилось в результате некоторых житейских событий. Я не был участником, я наблюдал и делал выводы, – Рамси нервно улыбнулся, – Итак, в двадцать лет меня взяли в полицейскую академию, и понеслась. А в кинологическом центре я работаю год. В общем, подводя краткие выводы: несмотря на все, что творилось в моей не столь длинной жизни, я, можно сказать, довольно везучий ублюдок. И я очень этому рад, – мужчина отпил немного колы из своего стакана, ощущая дрожь в руках, – Кстати… Почему ты не записываешь? – Я запомнила, – девчонка густо покраснела, не зная, куда деть глаза. Почему-то Рамси польстила ее смущенность. – Если ты будешь использовать мою увлекательную историю в книге или еще где- то – измени мое имя, пожалуйста. Напиши от лица какого-то Джона Доу********, и пусть все будут довольны. – Так и сделаю, – она улыбнулась, – У тебя есть какие-то хорошие воспоминания из детства? – М-м-м… Из ранней юности или отрочества, как это называется. Короче, когда мне было тринадцать, соцработник решил наградить меня, дав возможность написать Тайному Санте. В общем, я и тут отличился – написал полное цинизма письмо, обозвав в постскриптуме соцслужбу гандонами – Миранда сломала руку со смещением, и почти месяц не ходила в школу. На основании чего эти люди решили, что раз успеваемость у девочки так себе – она не заслужила подарков. В общем, плодом наших переговоров с мистером Карстарком стало то, что я написал два письма – свое, полное желчи, но без постскриптума. И от имени Миранды, где просил придарить ей кучу цветных резиночек и пушистого игрушечного пони. А себе я просил кроссовки. Честно – потом я пожалел, что написал письмо именно в таком ключе. Пай- мальчику кроссовки достались бы с большей вероятностью. Тем не менее, нашелся какой-то альтруист и для меня – я получил чумовые бело- фиолетовые кроссы с белыми носками «Найк» в придачу. Мало того – этот умный человек взял кроссовки на два размера больше, благодаря чему я носил их почти два с половиной сезона, а не один. Потом моя нога снова выросла, но, это уже совсем другая история. Санса слушала его, как завороженная, вспоминая некоторые события тринадцатилетней давности. – Надеюсь, я тебя не слишком нагрузил… История не самая приятная, я знаю, – произнес мужчина, когда они вышли из жаркой пиццерии на морозный воздух. – Журналисты иногда сталкиваются с куда большим трешем. Не переживай. Мистеру Сноу понимал, что вечер подходит к концу, оставляя после себя неприятное ощущение незавершенности. Они немного погуляли, прежде, чем Рамси отвез свою спутницу домой. – Рамси… Я хотела бы рассказать тебе кое- что. Не подумай, что это наигранно, я сама удивлена такому стечению обстоятельств, – произнесла мисс Старк, никак не решаясь войти внутрь кампуса, где жили студенты факультета журналистики. Мужчина лениво приподнял бровь. – В общем… Мне было восемь, когда это случилось. В тот день мама не смогла забрать меня из бассейна, за мной заехал отец. Он сказал, что мы поедем кое- куда, мол ему нужно по делам. По дороге он пояснил, что такое Тайный Санта, и сказал, что мы едем покупать кроссовки одному мальчику, – Санса почувствовала, как ее щеки горят, хотя она не сделала ничего дурного, – В общем, тогда я впервые серьезно столкнулась с такой проблемой, как сироты. И мне было очень жалко того мальчика, который растет без мамы и которому нечего обуть. Мы с папой выбрали ему кроссовки, бело- фиолетовые, с фиолетовыми шнурками. И, я переживала, что папа подарит кроссовки, а я то ничего не подарю. К счастью, моих карманных денег хватило на пару носков. Я хотела взять зеленые, но, папа порекомендовал мне взять белые, – девушка усмехнулась, – И… Того мальчика тоже звали Рамси. Только фамилия была на Б. Потом я нашла его письмо, которое он писал своему Санте. Улыбку мужчины было сложно истолковать – Моя настоящая фамилия – Болтон. Я поменял ее, когда мне исполнилось восемнадцать. Сноу – это мамина фамилия. Рамси не знал, что именно он ощущает. И почему ему кажется, что в груди появилась огромная трещина. И почему он чувствует себя как слабоумный герой какого-то дешевого, нереального романтического фильма, но… Это было реальным. Был реальный он, реальная Санса Старк, тринадцать лет назад купившая ему белые носки. Хорошо, что белые. Зеленые были бы ужасны. Он внимательно смотрел на девушку, стоявшую перед ним. – Знаешь… Большое спасибо. Мистер Сноу не успел понять, когда мисс Старк бросилась ему на шею, рыдая навзрыд. – Ну, ну… Малышка, ты чего… У нас все хорошо… Все хорошо, – негромко повторял мужчина, неловко обняв девушку за талию, – Все хорошо… Постепенно, Санса успокоилась, тем не менее, она не спешила покидать успокаивающие мужские объятия. А Рамси не был против. Впервые в жизни ему казалось, что все идет так, как должно быть. Действительно, несмотря на все дерьмо, что я пережил – у меня все сложилось, вроде бы, хорошо. Мужчина смотрел на небо, иссиня- черное от мороза, с мелкими кристалликами звезд. Я был не совсем прав... насчет вот этого всего. Извини меня и… спасибо.