Пустышка

Рицуко хотелось застрелиться. Она провела двое суток, исследуя новую... «Рей». Очередную пустышку, взращенную в инкубаторе с LCL, всего лишь тело, подчиняющееся приказам безоговорочно, безропотно и беззвучно. Без мнения, без желаний, почти без голоса — если бы во время последних испытаний Рицуко не пришлось откачивать ее саму, выбивая из легких рыжую, как ржавчина, слизь, она бы еще поверила, что «Рей» не дышит. Какой-то идиот испоганил экспериментальный раствор, который должен был содержать в себе больше кислорода, нежели LCL старого состава, и «Рей» не смогла им дышать. Стала захлебываться сразу, как только камера пилота наполнилась, и, черт возьми, всей Японии, да что там Японии — всему миру повезло, что это был тестовый запуск, а не атака ангела!.. С другой стороны, помри эта кукла на поле боя, ничего бы не изменилось. Ни для NERV — они бы просто достали еще одну из того омерзительного бассейна под Геофронтом; ни для Рицуко — она бы просто начала ненавидеть ее, «Рей», бесхребетную, малолетнюю, но прекрасно невинную, еще сильнее, ведь «Рей» переживала смерти, одну за одной. А Наоко Акаги не пережила даже одну. И уж тем более ничего не изменилось бы для Гендо, который смотрел бы на нее, на свою невероятную «Рей», которая — Рицуко была уверена! — кого-то ему напоминала. Смотрел бы во все глаза, через свои идиотские очки, и любовался бы ею столь же открыто, сколь сильно бы пренебрегал собственным сыном — и самой Рицуко. — Дурочка, — добродушно похлопала ее по плечу Мисато, уже изрядно поддатая. — Не знаю, что там у тебя стряслось, но ни один мужик этого не стоит... Рицуко мрачно усмехнулась и сильнее сжала в своих пальцах стакан с коньяком, смешанным с апельсиновым соком. Конечно, Мисато не знала. Ее мужчина — мужчина, не парень, любовник или сердечный друг, — никогда не смотрел на «Рей» так. И сама Мисато никогда, никогда не ревновала к... Школьнице. Чертовой. Школьнице. — Эти мужики вообще не нужны, на самом деле, — широким жестом заказала себе еще одну бутылку низкокачественного пива Мисато, и бармен, покосившись на нее, полез в холодильник. Рицуко хмыкнула под шипение открываемой банки. — О, правда, бесполезные мужики. Проведешь со мной ночь, подруга? — натянуто улыбнулась она и пододвинулась к Мисато чуть ближе, рукой явственно пробегаясь по ее спинке, пояснице и, наконец, хватаясь пальцами за мягкую ягодицу. Мисато тут же пьяно взвизгнула, а потом рассмеялась, махнув на Рицуко рукой. — Ну ты и юмористка... Рицуко подхватила ее неловкий смех, а пальцы ее сжали стакан сильнее, так, что по стеклу почти пошли трещины. Мисато никогда не смогла бы ее понять. Она слишком милая, слишком добрая и слишком хорошая, чтобы быть такой, как Рицуко. А Рицуко... Просто не повезло. Наверное, с самого рождения.