Шантаж и прочие прелести семейной жизни

— Ты шарик криво повесил. Антон недовольно глянул на Завулона. — И печеньем уже сто лет как не обвешивают елку. Пфф-ф-ф… — Можно подумать, ты большой знаток по елкам. Новый год ведь не любишь. Или?.. Завулон снисходительно закинул в рот оливку, стащенную с сырного салата. — Сколько лет уже ты мой раб, а всё не знаешь обо мне элементарных вещей. — Я давно уже не раб. Завулон довольно усмехнулся во все тридцать два зуба. — Это тебе так кажется. Да и то лишь потому, что я позволяю тебе так думать. — Елка у нас нормальная. И шарик висит ровно, — Антон решил перевести тему и на всякий случай поправил ярко-красный шар, проверил и голубые с зелеными — все в порядке. Завулону лишь бы придраться. Не любит он Новый год. Все дни из года в год как на иголках. И на работе допоздна, и с Гесером цапается, и корпоративы принудительно отменяет. Ночной Дозор празднует, а Дневной — лишь на дежурствах и отработках. Мерлина и Морганы на него нет. Как-то Антон пытался подключить Гесера и пристыдить главу Дневного Дозора, да все равно не вышло: Гесер пообщался тет-а-тет, вышел весь такой печальный и задумчивый да и сбежал побыстрее, ничего не объяснив. Надя, повзрослевшая и незаметно как-то смирившаяся с неизбежным, тоже в Новогодние праздники обходит Завулона по широкой дуге, почти даже ни в чем не обвиняет. Можно сказать, живут они всей семьей дружно и в сплошных пониманиях, заботах. Даже Юлька в гости стала чаще забегать. Антон ее на работе, разумеется, и так постоянно видит, но и наблюдать, как эти двое пикируются — особое удовольствие. У Завулона всегда было особое отношение к вампирам, а тут вообще сложилась чуть ли не идиллия. Катрин даже ревновать начала и всегда злится на шутки Антона про яйцо и курицу. Но что поделать: новый режим, новая жизнь и новое поколение подрастает. А что было до того — помнят лишь единицы. — Говорил же, давай переедем за город. И дом там побольше, и прислуга салаты вкуснее ресторанных готовит, — Завулон стащил еще одну оливку и заодно перебросил Антону в руки почищенный мандарин. — А тебя на этой квартире как заклинило. — До работы ближе. И все равно мы тут встречаемся не чаще пары дней в неделю. Ты ж весь в делах, так ведь? — Значит, раньше тебе тоже не нравилось? — он недобро сощурился. — Большой дом, куча соглядатаев и доносчиков, твой затхлый чердак. Не нравилось? Нет? Не ври уж, — и резко сменил свои интонации на приказные: — Иди сюда. — Прямой приказ? — Антон передразнил его мимику и тон. Но отчего-то не подействовало. Завулон больше так и не рискнул побывать на развалинах после того случая, как Антон «зашил» его магические щиты и вернул статус Высшего. Избегает, будто места с сильнейшим проклятием. Но Антон проверял, нет там ничего заколдованного, лишь груда разбитых надежд и воспоминаний. Катрин как-то приволокла уцелевшую пару чайных чашек из разрушенной столовой, хотела порадовать, да нарвалась на злую отповедь, запомнила и больше не совершала подобную глупость. Но Антон те чашки сохранил, припрятал — еще понадобятся. Завулон ухватил подошедшего Антона за шею, заставил сесть подле себя на диван. — А если и прямой? Что-то не устраивает? — Ошейника нет. Что заставит меня подчиниться? — Силой возьму, — выдохнул Завулон на ухо, чуть царапнув кожу. — Тебе даже так нравится. Знаю же. — Кто-то о себе слишком высокого мнения. И у меня через час дежурство. Так что не сегодня. — Скукота, — опять вздохнул Завулон. — Всю ночь в офисе, на телефоне и за компьютерными мониторами. Давай твоих шокируем, а? — он продолжал шептать, ведя носом от затылка к шее и ниже, жарко выдыхая. — Срочный звонок дежурному, а там в динамиках лишь стоны да сдавленные ругательства. А Гесеру соврем, что это была производственная необходимость: ты главного врага отвлекал, зубы заговаривал, своей могучей грудью на амбразуры кинулся… — И он, конечно же, поверит. — Если нет, скажешь, что не смог не подчиниться прямому приказу. Ты Иной у нас подневольный, старые привычки никак не изживешь и вообще… Хочешь, в доказательство тебе пару засосов оставлю? Расцарапаю всего? — Тебе совсем скучно, что ли? — всерьез забеспокоился Антон. Завулон был сегодня сам на себя не похож. — Что случилось? Завулон задумчиво молчал. — Ну давай попрошу Гарика меня подменить. Свинство, конечно же, прямо на Новый год бывшего напарника так подставлять, но теперешний Гарик мне всё прощает. Удивительно даже. Я прямо, как ты: научился использовать и почти не сожалеть об этом. Завулон молчал. — В чем дело? Его руки, поглаживающие плечи, сегодня были красноречивее его слов. С Завулоном такое случалось нечасто. Наверно, действительно, сегодня лучше с работы отпроситься. Мир целее будет. — Я уже весь язык стер. Но зашивальщиком моим ты быть не хочешь… — Понятно, — Антон резко отодвинулся. — Значит, ты наконец придумал, какой хочешь себе подарок? Кого на этот раз решил обскакать? Верьтье из Парижского бюро? Шиндже подставить? — Ну почему сразу подставить? Я больше за общий интерес радею. Заверяю, Гесеру после этого на порядок легче заживется. И инквизиторы пыл поумерят. А тебе плевое дело с твоим Тигром договориться. Не откажи в такой малости… — Убью, — пригрозил Антон. — Опять ты за старое. В том году я дал себя уговорить исключительно потому, что выхода другого не было. И тот гад сам напросился. А в этом-то декабре что тебя не устраивает? — Арина объявилась, — притворно печально вздохнул Завулон, опять притягивая к себе и осторожно целуя в шею. — И что? По твоему мнению ей вообще жить не стоит? — Я ведь не простил еще ее подлости. — И что? — А Верьтье — ее ставленник. Давай Арину обломаем, а? Антон досадливо скрипнул зубами. Вот совсем обнаглел. Каждый Новый год напоминает, что Антон тогда, до Второго Итогового дня, чуть не поддался уговорам Арины и не сбежал от своего хозяина. Но не сбежал же. Хотя и очень хотелось. — Антон, я тебе приказываю, слышишь? Ты просто обязан меня порадовать. — Угу. — Не слышу энтузиазма в твоем голосе. — Я и сам его не слышу. — Арина, Антон. — Я понял. Но не одобряю. — Имею право на одно исполненное желание. Или мы возвращаемся к нашим старым баранам: Антон Городецкий, согласен ли ты… добровольно и на всю оставшуюся жизнь… — Только не это… — Стать моим персональным зашивальщиком… — Хватит… — Тогда Верьтье и Арина. Антон опять отодвинулся. Взял в руки телефон: придется звонить Гарику и просить подменить. Иначе Завулон не успокоится и действительно явится в офис Ночного Дозора, оккупирует дежурку и совсем не даст работать. — А еще у нас грейпфруты есть, — верно истолковал его намеренье Завулон и обрадовался. — И если выдохнешься первым, сам Арине и позвонишь, поздравишь ее, передашь, что мы объявляем ей войну. — Не мы, а ты. — Но передашь. А еще… — А еще я думаю, что мы спокойно обойдемся классическими методами, а не зашивальческими. Ты обещал продемонстрировать один амулет, которого все ведьмы боятся. Из твоих древних запасов. Вот этим и будешь шантажировать Арину. — А если не сработает? Давненько я не видел зашивальщика в деле. Соскучился я, может. Страдаю. А тебе до лампочки. — Если не сработает, позовем Тигра. И Гесера. И Хену… — Антон многообещающе глянул и подметил, каким азартом загорелись глаза Завулона. — А если не сработает и тогда? — Я достану из шляпы кролика. Или что-нибудь еще. Достану. — Ловлю тебя на слове, учти. — Ну и прямые приказы никто не отменял… — Совсем другое дело. Не зря все-таки мне завидует Гесер. Что тебе ни прикажет — ты сразу споришь и огрызаешься. То ли дело я. Вот смотри: иди сюда, лежи смирно и не дергайся. Подчиняешься же? Да? Вот и славно… Это ты еще не понял, что я задумал… Но потом все равно будет поздно брыкаться. Ведь я тебя уже связал. Но тебе все равно нравится, что я с тобой делаю. Всегда нравится…