По ту сторону

Впервые это происходит в конце осени. Майлз мирно дремал в постели, живописно раскинувшись звездой, когда у него в голове раздался голос Гвен: «Майлз, у тебя есть минутка?» Майлз крупно вздрогнул, открыл глаза и улыбнулся знакомому тону. Иногда он это слышал — призраки, звуки, отголоски его друзей и прежних боевых товарищей. «Майлз?» Майлз снова открыл глаза и уставился на пустой потолок, стянул беспроводные наушники. Потолок молчал. Гвен — нет. «Что случилось?» «Я тут на свидание иду». Майлз закинул руки за голову и растерянно моргнул. Он чувствовал, как ехидничала Гвен по ту сторону и поэтому подсознательно ждал подвоха. «Э-э-э… Так тебе нужна помощь с кавалером? Я не особо силён в этом, но постараюсь помочь, чем смогу». Гвен хмыкнула — Моралес почти увидел приподнятые брови, тонкие девичьи запястья, капризно скрещенные под грудью и насмешливые светло-голубые глаза — и весело уточнила: «Не особо силён в чём, Майлз?» «В обращении с кавалерами, конечно же». Гвен прыснула и рассмеялась. «Всё немного проще. Я иду на свидание с тобой, паучок», — ехидно подумала Гвен и замолчала, чтобы насладиться реакцией своего друга. «Ты серьёзно?» «Да». Он помолчал. «И ты… мы…». «Да-а?», — подтолкнула Гвен. «Куда мы идём?» «В кино». «На что?» «Да какая разница? Я так надеялась, что ты сильно удивишься». Майлз перевернулся на бок и подложил руку под голову. Он сморщил нос, когда облепиховое осеннее солнце ослепило глаза и пощекотало скулы, кончик носа и лоб. «Гвенни, — мягко начал он, — я вообще пребываю в культурном шоке из-за того, что никому из нас это не пришло в голову раньше. Это ты ведь его пригласила?». «Нет, он сам». «Да? Ну тут я не очень удивлён. Понимаю твоего Майлза». Гвен смущённо откашлялась и слабо возразила: «Никакой он не мой. И вообще, вы оба младше меня!». «Возраст — не порок». Гвен снова замолкла. Майлз прислушался к своим ощущениям — нежная щекочущая невесомость под ногами, намёк на ветер, скользящий по телу, напряжение рук. «Ты что, на патрулировании?» «Ага». «И он, конечно, не знает». «Разумеется, Майлз». Моралесу стало немного обидно за другого себя. Конечно, он всё понимал — сам он поступил бы точно так же! — но мужская солидарность немного болела, да. И Гвен хороша — Майлз знал, как тяжело поддерживать отношения с людьми, которые ни сном ни духом о твоих проблемах. Впрочем… ему показалось, Гвен рада, что местный Майлз пригласил её. Немного подумав, Гвен произнесла: «Этот Майлз тоже играет на барабанах. Мы познакомились на фестивале в Мидвуде, где-то с месяц назад. А на днях мы виделись и ты признался, что я тебе нравлюсь. Ты был таким милым». Майлз почувствовал, как его лицо начинает гореть от смущения. Гвен! Специально ведь его доводит! Другому Майлзу стоит быть осторожнее с ней. Смех Гвен откликается щекотными смешинками в груди и рёбрах. Она точно издевается. «Но ты не боишься? Мало ли кто может скрываться за маской милого парня-отличника». «Нет, конечно. Ты себя видел со стороны?» Майлз автоматически повернул голову в сторону зеркала. Там отразился лежащий на втором этаже коротко стриженный парень с большими тёмными глазами и задранной футболкой. Был ли тот Майлз таким же? Был ли рядом с ним дядя Аарон, Трой, родители? Майлз лениво перевёл взгляд на потолок и откинулся назад. Он закрыл глаза. «Тогда желаю удачного свидания. И помни, твой кавалер — самый обалденный парень во всём Бруклине. По крайней мере, точно не хуже Питера Паркера». «Я знаю, Майлз. Я знаю».