Еще один шанс. Ночь хранимых

--- За упражнение "можешь не писать - не пиши" ставим себе неуд. За упражнение "если на работе пиздец, то работай уж, а не прокрастинируй" - тоже. Зато теперь "Изгнание из рая" дописано и я буду писать этот мидик не в режиме драббла, а в нормальном. Но недопиленные куски из начала пока так и останутся недопиленными - мне гораздо больше хочется увидеть продолжение, да и вам, наверное, тоже. --- Краткое содержание предыдущих серий: Хэй и Мао погибают на задании и возрождаются в копии мира, некогда созданной Идзанами и Идзанаги. Хэй знакомится с Мисаки и начинает работать у нее бэбиситтером. Они сближаются и становятся любовниками. Хэй обещает ей рассказать что-то важное про себя, но медлит с этим, тогда Мисаки залезает в международные базы данных и выясняет, что человек, на имя которого выписаны его документы, погиб 18 лет назад. Она начинает подозревать нехорошее. ----------------------------- Никогда прежде он не видел Мисаки такой напряженной. - Что-то случилось? - Да так... на работе... - уклончиво пробормотала она. - Я все равно не могу тебе сказать. - Конечно, - покладисто кивнул он. - Я могу тебе чем-нибудь помочь? - Конечно, - прозвучало эхом. - Ты голодная? - Нет, я обедала. Я пойду в душ, ок? Она скинула верхнюю одежду и прикрыла за собой дверь в ванную. Хэй пошел расстилать футон. - Чжаньмин! - позвала она из душа. Она надеялась, что он присоединится к ней в ванной, дав возможность незаметно осмотреть свое тело, но вместо этого он принес большое полотенце и, выключив воду, стал промокать ее влажную кожу. На одно прикосновение жесткой махровой ткани - три поцелуя. Ей нравилась эта арифметика... Сам он остался в рубашке и легких полотняных брюках. В комнате Мисаки прижалась к его спине, щекой чувствуя край лопатки. Обвив его руками, она на ощупь расстегивала пуговицы рубашки - он поймал и отпустил ее пальцы, пощекотав ладонь, из-за чего она приглушенно захихикала. Впрочем, мешать ей ни в коем случае не входило в его планы. Он потянулся было, чтобы выключить лампу, но она остановила его руку: - Пожалуйста, не гаси свет, я хочу тебя видеть. Они целовались; с ней каждый поцелуй как первый - трогательный, манящий, обещающий неземные блаженства - но сегодня она словно медлила отвечать, и ему никак не удавалось снять жесткий доспех тревоги, сковавший ее тело. Ладони Мисаки заскользили по его плечам и груди, пальцы гладили и щекотали, будто она задалась целью обласкать каждую клеточку его тела. Он с трудом преодолел соблазн полностью отдаться во власть кружащих голову прикосновений - это было бы нечестно по отношению к ней. Перехватив ее кисть, другой рукой он обвил ее талию и крепко прижал Мисаки к себе. - Лучше я тебе сделаю массаж, это тебя расслабит, - его пальцы легли на основание ее шеи, и пробежали вдоль позвоночника, мягко разминая напряженные мышцы. Мисаки показалось, что из ее тела разом исчезли все косточки, и ей потребовалась вся сила воли, чтобы разорвать объятие. - Нет, я хочу так. Он покорился и предоставил ей делать все, что душе угодно, рассудив, что она лучше знает, что ей нужно. Они лежали, и Мисаки опять вела руки по его коже. Ее близость отдавалась в его теле пульсирующим жаром. Когда ее ладонь огладила его бедра и переместилась к паху, взъерошив черную курчавую поросль, он, не выдержав, застонал. Больше всего на свете он мечтал сейчас сдаться на милость победителя, но она, похоже, твердо решила не брать пленных и опять ускользнула из его объятий. - Кицунэ... - выдохнул он. - Что? - Лисица. Она выдавила из себя тихий смешок. Мисаки методично исследовала каждый сантиметр его кожи, и теперь она была вполне уверена - у него не было импланта. Ее взгляд вернулся к страшному шраму на его шее. Он сказал - авария, но сейчас она ясно видела, что это не мог быть след от раны - такую рану ни один человек не переживет. Значит, операция под медицинским контролем. Они. Мисаки уткнулась ему в плечо, чтобы он не видел ее лица, сконцентрировавшись на том, чтобы удержать ритм дыхания. Пора было кончать с этим - она никогда не отличалась выдающимися драматическими талантами, и скоро он поймет, что с ней что-то не то. Тело не может лгать. Мисаки подарила своему любовнику самый нежный поцелуй, на который только сейчас была способна, и встала. - Ммм? - Я сейчас вернусь, - она дотянулась до своей сумки и запустила в нее руку, стоя к нему спиной. - Если что, презервативы тут. - Угу... Приподнявшись на локте, Хэй любовался мягкими изгибами ее женственного тела, узкой спиной, переходящей в округлые бедра, теплыми тенями под выпуклыми ягодицами... Что она там забыла? Может она была любительницей игрушек? Никогда бы не подумал... Она достала то, что искала, и резко повернулась, уронив сумку на пол. Игрушки, как же. Он смотрел в черное дуло пистолета. - Не двигаться. Ли Чжаньмин, или как тебя там, ты арестован. Тело Хэя отлично распознавало этот класс ситуаций. Меньше секунды понадобилось ему, чтобы сбросить сладострастное оцепенение. Рывок, перекат, группировка. Он замер. В маленькой комнате бежать было некуда; убегать от нее было глупо. Эти рефлексы много лет спасали ему жизнь, но, похоже, в этот раз они сослужили ему недобрую службу; не орать же теперь: "Дорогая, это вовсе не то, что ты подумала". В бамбуковую циновку, прямо около его ступни, ударила пуля. Не промах - предупреждение. "Вот ты и спалился, голубчик, - с горечью подумала Мисаки. - Для бывшего клерка у тебя чересчур хорошая реакция". - В следующий раз стреляю на поражение. Медленно поднимайся. Руки на стену. Медленно, я сказала. Не оборачивайся. Ее голос отдавал металлом, как щелчок взводимого курка. Он все-таки ухитрился аккуратно повернуть голову, чтобы видеть ее хоть краем глаза, но она тут же сместилась, уходя из его поля зрения. Кирихара Мисаки в любом мире была классным профессионалом, в этом можно было не сомневаться. - Кто приказал тебе шпионить за мной? Какая у тебя цель? Вы пытаетесь добраться до Горо? Хэй лихорадочно пытался просчитать ситуацию. Как давно она узнала? И - непраздный вопрос - что именно? Вряд ли просто информация о поддельном паспорте могла вызвать у нее такую реакцию. - Ты не позволишь мне одеться? Голым под дулом пистолета я чувствую себя по-идиотски. - Не заговаривай мне зубы, - прошипела Мисаки. Она была безумно зла. Не столько на него даже, сколько на себя. Какая беспечность! Впустить постороннего в свой дом без достаточной проверки, доверить этому человеку своего ребенка! Как там было в детской сказочке про мышку, которая пригласила кошку нянчить своего малыша? Пылая праведным негодованием, она даже забыла, что прогнала его данные через стандартные фильтры, и они не дали результатов - ей пришлось приложить гораздо более серьезные усилия и пойти на должностное преступление, чтобы обнаружить подлог. Впрочем, его замечание насчет идиотской сцены нашло в ней полное понимание. Собственная нагота стала отчаянно тяготить ее. Она подцепила с пола ближайший предмет одежды - это оказалась его рубашка - и накинула ее, переложив пистолет из руки в руку. Тонкая ткань придала ей уверенности. - Не рассчитывай, что тебе удастся спрятаться за адвокатом. Ты вполне можешь трагически погибнуть при задержании - я прекрасно знаю, как вы опасны. Хэя всю жизнь обвиняли в самых страшных преступлениях - и нередко справедливо. Тем обиднее было бы получить пулю в спину за чьи-то чужие грехи, в которых он мало того, что был неповинен - он даже не представлял, о чем речь! - Послушай, я не понимаю, о чем ты говоришь. Ты принимаешь меня за кого-то другого. Не объяснишь, в чем дело? - он говорил нарочито медленно, пытаясь перехватить инициативу хотя бы на уровне ритма мизансцены. - Не валяй дурака, я прекрасно знаю, кто ты, - блеф, и ее голос предательски дрогнул. - Наша агентура... Она осеклась на полуслове и застыла, глаза ее остекленели. Не выжидая следующего удобного момента, Хэй рванулся в сторону, уходя с линии огня, и к ней. Он схватил ее за запястье. Мисаки не шелохнулась, тогда Хэй аккуратно разжал ее пальцы, и забрал пистолет. В два счета он вытряхнул обойму себе в ладонь и отшвырнул ставшее бесполезным оружие в угол. Патроны сунул под матрас, с глаз долой. Напуганный ее состоянием он схватил ее за плечи и слегка встряхнул, и в этот момент она пришла в себя. Неожиданно увидев его прямо перед собой, Мисаки тихо вскрикнула от ужаса и оттолкнула его с такой силой, что они разлетелись в стороны. Она охнула, ссадив голую коленку о циновку, и попыталась нашарить пистолет, но безрезультатно - в следующую секунду она его увидела вне пределов досягаемости. Она вскочила на ноги - и точно также вскочил на ноги Хэй. - Мисаки, он все равно разряжен, - сказал он, предупреждая ее попытку добраться до оружия. От звуков его голоса она попятилась и замерла, уперевшись спиной в стену. Хэй тоже замер. Без оружия она не могла ничего с ним сделать, а Хэй мог с ходу назвать два десятка способов нейтрализовать ее и ни одного - успокоить. Пат. Она, правда, воспринимала ситуацию по-другому. Не имея понятия о его намерениях и подозревая самое худшее, она мысленно хоронила себя. Зачем она в одиночку сунулась в эту авантюру? Она знала, зачем, но ответ неожиданно перестал ее удовлетворять. Что будет с Тоеки, если она погибнет? Отчаяние, проступавшее на ее лице, причиняло Хэю почти физическую боль. Он выставил ладони в умиротворяющем жесте. - Мисаки, я тебе чем угодно клянусь, я не собирался - и не собираюсь - причинять вред тебе или твоим близким. Да, ты права, я не тот человек, за которого себя выдавал. Мисаки осторожно выдохнула. Наконец-то они стронулись с мертвой точки. - Мисаки, я верну тебе оружие, если ты обещаешь не стрелять в меня и выслушаешь. - Выслушать тебя - это то, о чем я мечтаю больше всего на свете. - А как насчет стрельбы? - Обещаю. Перевернув матрас, он достал обойму и, подкрутив, толкнул ее по полу в ее сторону, а затем отошел, давая ей возможность взять свой Глок. Она схватилась за пистолет, как утопающий за соломинку. Хэй воспользовался моментом и собрал с пола свою одежду. Теперь он в брюках, а она в его рубашке казались двумя разъятыми половинками одного человека. Хэй сел в середине комнаты, скрестив ноги и положив руки на колени, всем своим видом демонстрируя, что не представляет угрозы. Мисаки осталась стоять, прислонившись к стене и не выпуская оружия из рук. Не целилась в него - и на том спасибо. Он прикрыл глаза, собираясь с мыслями. - Я слушаю, - нетерпеливо сказала Мисаки. - Да. Некоторое время назад я умер... Нет, я не с того начал. Понимаешь, этот мир существовал не всегда. - Понимаю. 14 миллиардов лет назад, сингулярность, Большой Взрыв, и все такое. Можешь избавить меня от лекции по астрономии и переходить к делу. - Я и говорю по делу. Этот мир был создан семь лет назад. - Семь лет... - эхом повторила Мисаки, но не пораженно или недоверчиво, как он ожидал, а скорее оценивая и сопоставляя его слова с какой-то неизвестной ему информацией.