Еще один шанс. Ночь хранимых

- Что ты имеешь в виду? В ответ на ее вопрос - или это было просто совпадение? - дверь открылась, и в проеме появился Хэй. Принужденность в его движениях хорошо объяснялась уперевшимся в спину дулом автоматической винтовки. Второй человек, вооруженный неприятного вида обрезом, держался поодаль. На его предплечье красовалась повязка с несколькими проступившими каплями крови. Глаза были бессмысленные. Он, как брат, походил на первого, державшего на мушке Хэя. Ужас от того, что ее слова и действия поставили под удар чужую жизнь, ожег ее, но одновременно сделал то, чего не смогли сделать фальшивые уверения Горо в ее безопасности и свободе — заставил собраться, мобилизовать все знания и умения, полученные за годы работы в полиции. Неважно, кем был Хэй и в чем солгал — в ее глазах он сейчас превратился просто в гражданское лицо, заложника в руках преступной организации, одного из тех, кого она клялась защищать. «Время, нужно выиграть время!». - Дай мне время, - умоляющим голосом сказала она. - Я могу тебе дать сутки, чтобы подумать, со мной ты или нет. А он умрет сейчас. Чтобы тебе было легче решать. Мисаки в ужасе оглянулась на Хэя. Тот выглядел совершенно равнодушным, словно не о его жизни шла речь. - Горо, это не имеет смысла. Он тут ни при чем. - Согласись, у меня есть причины быть недовольным им. И тобой. - Кобаяси, ты идиот, - подал голос Хэй. - Она сошлась со мной только потому, что считала меня шпионом террористов. - Он пытается выгородить ее? Или ведет какую-то свою игру? Мисаки внутренне содрогнулась — лучше бы он молчал, не хватало еще неосторожной репликой спровоцировать срыв. Горо сунул руку в карман. Три ствола (не считая того, что лежал в кармане ее пиджака), искрящийся от напряжения воздух — и ребенок у нее на руках. - Горо, ты думаешь, что я уступлю шантажу? Да, ты прав, такому шантажу я уступлю, ты знаешь, что я не позволю убить человека у себя на глазах, но скажи, что ты сам на этом выиграешь? Скажи мне это, пожалуйста. Вызвать на диалог. О чем угодно. Пока он говорит, он безопасен. Но он молчал и, кажется, даже не слушал. Мисаки сделала шаг вперед, и Горо перевел на нее взгляд. То, что произошло потом, оказалось слишком быстрым для человеческого глаза. Хэй резко подался назад и вбок, использовав упиравшийся в спину ствол как рычаг - безумие, он что, бессмертный? - и, оказавшись в непосредственной близости от автоматчика, с силой толкнул того на напарника, превратив его в живой щит. А точнее, уже мертвый, прошитый пулями своего же собственного соратника. Тот, отступив от падающего на него тела, пропустил черную тень за своим плечом. Рывок, хруст — и горе-тюремщик кулем свалился на пол. Голова его была неестественно вывернута. В следующую секунду Хэй дотянулся до оружия, которое стало без надобности своему хозяину, и начал подниматься. И тогда Горо выстрелил. Мисаки, вскрикнув, упала на колени, прижав сына к груди в инстинктивной попытке уберечь ребенка. В ушах звенело, и она поняла, что невредима, только через пару секунд. В ужасе она перевела взгляд на то место, где стоял Хэй, ожидая увидеть тело в растекающейся луже крови — невозможно было промахнуться с такого расстояния, — но он оставался в той же позе, невредимый, только вскинул руку, защищая голову. «Бронежилет на все тело». Горо в суеверном ужасе уставился на него — и на самопальное оружие, теперь смотревшее ему в лицо. Мисаки рывком откатилась в сторону, не дожидаясь, у кого первого сдадут нервы. Как же она в этот момент ненавидела их обоих! Стук упавшего под ноги Горо пистолета поставил точку в этом противостоянии. В комнате на короткий миг установилась режущая ухо тишина. Тоеки у нее на руках не проснулся и даже не пошевелился, несмотря на выстрелы и тряску. На секунду ей показалось, что он ранен — но его дыхание было ровным, только поверхностным, и губы слегка побледнели. - Почему он не кричит? Горо, почему он не кричит?! - Я добавил в молоко снотворного. Не мог слышать, как он плачет. Мисаки задохнулась. В коридоре послышался легкий шум, и Хэй мгновенно сместился к двери, держа оружие наизготовку. Мисаки положила сына на пол, за уступ стены, и встала напротив Горо, чтобы разоружить его. Теперь у нее в руке тоже был пистолет, но это, увы, не давало ей никакого преимущества. Она точно знала, что не выстрелит в своего мужа, отца своего ребенка. Гораздо хуже — Горо тоже это знал. - Отойди, - тихо сказала Мисаки. Не сводя с нее глаз, Горо отступил на шаг. Слишком мало - нагнувшись за лежащим у его ног пистолетом, она неминуемо окажется в опасной близости к нему. Шум в коридоре стал явственнее. Времени на колебания не осталось. В конце концов, он был не преступником, а ее мужем. Нет. Неверно. Он был ее мужем и преступником. Мисаки шагнула вперед. «Техника безопасности написана кровью тех, кто ее нарушал», - именно эта дурацкая мысль пришла ей в голову, когда Горо вскинул руку и цепко схватил ее, подтягивая к себе. Где-то далеко неправдоподобно громко щелкнул взводимый курок, но выстрела не последовало. Не видя, что происходит, Мисаки ежесекундно ожидала получить пулю в спину. Горо волок ее за собой, в сторону. Его хватка, не так уж сильно отличающаяся от обычного грубоватого супружеского объятия, совершенно ее парализовала. Локтем он ударил в стенную панель, и она отъехала, открыв за собой узкую темную лестницу. Тут только Мисаки пришла в себя и начала вырываться. Горо сильно оттолкнул ее, так, что она, падая, едва успела сгруппироваться. Краем глаза Мисаки видела, как он исчезает в темном проеме; проход закрылся за ним. В следующую секунду над ней появилось лицо Хэя. - Ранена? - Нет. Он даже не протянул ей руку - просто взял и поставил ее на ноги, будто куклу, пробормотав вполголоса: - Я обычно работаю в одиночку. - За ним? - В больницу, как можно быстрее. Здание теперь совершенно опустело. Где-то хлопнуло окно, тут же они услышали шелест закрывающейся двери. В то же время было очевидно, что эта остаточная суета — не более, чем рефлекторные подергивания отброшенного ящерицей хвоста. - Мне сесть за руль? - А ты часто водил в Токио? - В новом Токио - нет, - признался он. - Тогда лучше я. Хэй перехватил ребенка покрепче. После секундного колебания Мисаки включила полицейскую мигалку на крыше. «Используешь служебное положение в личных целях, Кирихара?» - произнес внутри нее язвительный голос. Она дернулась - так говорил Горо. *** Мисаки сжала в руке телефон с такой силой, что хрупкий пластик должен бы был развалиться на куски — но почему-то не разваливался. В коридоре раздались шаги, и она, вздрогнув, выронила его. Стоящий неподалеку Хэй поднял аппарат и молча положил рядом с ней. Молодой врач вышел в полупустой холл педиатрического отделения и поискал глазами Мисаки. - Госпожа Кобаяси, господин Кобаяси... - Нет-нет, я просто... друг семьи, - поправил его Хэй. Врач сфокусировался на Мисаки. - С вашим сыном все в порядке. Мы сделали промывание желудка и показаний к дальнейшему вмешательству нет. Он сейчас спит, и до утра ему лучше остаться под наблюдением, но, если ничего не произойдет, то с утра вы уже сможете выписаться. Мисаки кивнула, закусив предательски дрогнувшую губу. - А... долговременные последствия? - Мы стараемся не давать такого рода прогнозов, но... Организм ребенка в этом возрасте еще очень пластичен, и у нас нет причин предполагать серьезные повреждения. Вполне можно ограничиться стандартными возрастными обследованиями, но, если вы беспокоитесь, то при выписке я дам вам телефон невропатолога... - он продолжал говорить, но звук его голоса вдруг стал приглушенным и невнятным, словно слова произносились на неизвестном Мисаки языке. Изменившийся тон врача привел ее в чувство: - Это формальность, конечно, но я должен вас предупредить. Обо всех инцидентах с участием несовершеннолетних мы обязаны известить полицию. - Я сама из полиции, - автоматическим движением она продемонстрировала удостоверение. - Но вы правы. Единственное, не трудитесь вызывать их сами. Это дело не уровня районного отделения. Доктор безразлично пожал плечами и ушел. На его взгляд, эта история с попавшим в детское молоко снотворным не стоила и выеденного яйца. Его ждали более тяжелые пациенты. Так и не выпустив удостоверения из руки, Мисаки подобрала телефон и наконец набрала рабочий номер. Дежурный ответил тут же. - Кобаяси Мисаки. У меня есть сведения о готовящейся массированной атаке на Рюйсе-бокуго. Найдите Ямадзаки... неважно, разбудите. Я сейчас по адресу Минато, Синбаси 6-1. В больнице. Нет, со мной все в порядке... да, буду ждать. И... это Горо. За ними стоит Горо... Закончив, она нашла в кошельке простую белую визитку, на которой не было ни логотипа, ни даже единого иероглифа — только телефон. Повторив почти тот же текст, она нажала на кнопку отбоя и повернулась к Хэю: - Чжаньмин, уходи. Мне в любом случае придется объясняться с коллегами по поводу твоей роли в этой истории - я скажу правду, всю правду, которую знаю, но я не в силах делать это сейчас. Будь у себя. Тебя позовут. Хэй подождал, не добавит ли она к этому еще что-нибудь, но не дождался. Когда за ним закрылась дверь приемного покоя, Мисаки съежилась в кресле и сухо всхлипнула.