Добро пожаловать в "Последний схрон"

      Перед глазами сначала все плыло, а голова кружилась так, будто сейчас лопнет. Где-то в области груди сильно жгло, руки и ноги неприятно покалывало, словно она только что зашла в теплое помещение после мороза. Но больше всего раздражал гул в ушах: какие-то голоса, крики. Кажется, это Жан и Конни что-то не поделили.       — Вот ведь вы шумные, — Саша хотела в шутку погрозить друзьям кулаком, чтоб вели себя тише, но внезапно поняла, что не видит ни собственной руки, ни парней — только темноту вокруг. Странно, но это понимание не испугало: наверное голова так сильно закружилась, что она прилегла и задремала, а эти крикуны мешают ей спать.       «А почему грудь-то болит? И голова чагой-то кружить?» — вопросы появились и тут же были отброшены за ненадобностью. Почему? Саша и сама не поняла, просто точно знала, что скоро все-все поймет и уже ничего не изменит. Странное чувство.       Захотелось обнять себя и потереть ладонями плечи. В этом странном «здесь» было довольно холодно, а вокруг определенно дул ветер. Иначе как объяснить, что на Сашу просто обрушился запах свежеприготовленной еды?       — Ужин… Готов? — Саша жадно втянула приятный аромат и улыбнулась. — Мясо.       Крики постепенно становились все тише, а пространство вокруг перестало быть таким недружелюбным. Где-то впереди забрезжил свет, заиграла музыка, повеяло теплом и усилившимся запахом еды.       — Эй, ты там долго собираешься стоять? — от неожиданности Саша вздрогнула и попятилась, но сделав шаг назад будто бы в стену уперлась. Назад путь был заказан. Оставалось только двигаться вперед.       — Ну здравствуй, разведчица, и добро пожаловать в «Последний схрон», — Саша, пошатываясь от боли и не совсем понимая, что вообще здесь происходит, медленно вошла в какой-то большой кабак, расположенный посреди непонятно чего.       «Не «непонятно чего», а забытья», — мелькнуло в голове, и девушка сама удивилась, откуда там такие мудреные словечки берутся. Вычитала же где-то!       Снаружи кабак рассмотреть она не успела. Заметила только, что двери были очень высокие, резные и, судя по всему, старые. И то по ощущениям поняла, ведь свет, который в начале успел привлечь Сашино внимание, быстро погас.       Внутри, однако, обстановка ей понравилась. Слегка скрипучие полы, тепло, исходящее из камина напротив входа, повсюду свечи и книги, а за приоткрытыми дверями в основной зал точно были другие, такие же как она. Люди там явно веселились, пели, пили и вкусно ели. От головокружительных запахов рот наполнился слюной, и Саша причмокнула. Ох и доберется же она до мясца!       Саша уже хотела сделать шаг в сторону заветной дверцы, но покачнулась и практически упала в руки привратника.       — Э, ну ты не торопись так. Теперь все успеешь.       «Ханнес», — понимание пришло в голову как-то само, как только мужчина прикоснулся к Сашиной руке. Этот факт немного испугал девушку, заставил напрячься. Она ведь толком с ним и не говорила ни разу. Видела его рядом с Эреном и Микасой и только. А потом его сожрали гиганты. Точно он помер. Значит и она…       Ноги перестали ее держать, и Саша повисла в объятиях Ханнеса. Из глаз потекли слезы, но остались без внимания.       Саша все вспомнила. И объятия с Конни и Жаном, и слова Спрингера, о том что они все еще живы, и девочку из числа солдат Марли. А потом был оглушительный хлопок и постепенно нарастающий холод в груди. Как же все внезапно…       Саша успокоилась резко. Пришло очередное понимание — прямо как с Ханнесом — что уже ничего не изменить, что так было нужно. Даже грусть и мысли о семье и Николо отошли на второй план. Они еще встретятся, Саша в этом не сомневалась.       — Вот молодец. В начале всем тяжело, а потом легче становится, — Ханнес похлопал ее по плечу. — Давай сюда свое облачение.       — Чегось? — спросила Саша и тут же смутившись прикрыла рот рукой, посмотрела на Ханнеса — не смеется ли? Но мужчина приветливо улыбался и слегка покачивался, находясь навеселе. — Мою форму?       — Нет, что ты. Твою оболочку. А то в таком виде к остальным нельзя, — Ханнес, не предупредив, схватил Сашу за плечи и, развернув ее к зеркалу, резко дернул. Саша только и успела, что мельком увидеть свое отражение — мертвенно бледное, кровавое и грязное после боя. От неожиданной боли ей захотелось закрыть глаза, но к своему удивлению Саша поняла, что не может этого сделать. Все это время она и так была слепа, а все, что как она думала, видела вокруг, было лишь ощущениями, превратившимися в мертвом разуме в правдивые картинки. Теперь, когда погибшая плоть слетела с ее души, Саша стала по-настоящему свободна.       — Вот, так совсем другое дело, — Ханнес одобрительно закивал и прежде, чем Саша успела возразить, бросил ее облачение в горящий неподалеку камин. Брауз никак на это не отреагировала, лишь слегка поморщилась, когда огонь поглотил лицо — теперь все казалось каким-то неважным.       Саша вновь посмотрела в зеркало и увидела себя — симпатичную девушку лет двадцати в гражданской одежде. Ее каштановые волосы были аккуратно расчесаны, а челка в кое-то веке подстрижена. Но самое странное, что на плече у Саши висел легкий охотничий лук, казавшийся неуместным в этом помещении.       — А что это за место?       — Временное обиталище душ. Тут и справедливо приконченные, и мимо проходившие — все жертвы этой треклятой войны. Мы тут все вместе весело живем. Ну или существуем — это кто как считает, — Ханнес вытянул из-за пазухи фляжку с какой-то явно алкогольной жидкостью и сделал пару глотков.       — А почему именно вы тут стоите? Почему не с остальными?       — А ты кого-то особенного ждала? Эврина Смита? Чтоб все доходчиво объяснил и с напутственной речью дальше отправил. Ха! — было видно, что Ханнес немного обиделся. — Ну прости, милаха, не его сейчас смена. Нужно было вчера умирать.       — Да я как-то и сегодня не шибко хотела, — Саша отвела взгляд и потерла шею, чувствуя неловкость. Не хорошо как-то вышло.       — Ладно, не дрефь, все будет как надо, — привратник снова улыбнулся и, подумав, протянул ей фляжку. Саша уже потянулась, чтобы выпить, но резко передумала, когда в помещение зашел третий человек.       — А что теперь всем кому попало без записи наливают? — в дверях, ведущих в общий зал, стояла Имир. Выглядела она точно так, как Саша ее запомнила. Та же кофта, короткие волосы и ухмылка, которая всегда заставляла быть на чеку. От ее пронизывающего хитрого взгляда Саша съежилась, но вместо очередной колкости услышала короткое: «Лови!»       Тело сработало раньше, чем голова, и Саша успела поймать на лету небольшой круглый предмет, от которого шел пар. Поймала и сразу же чуть не выронила: такой горячей была картошка.       — А что голод уже кончился? — голос Имир звучал ровно, хотя было заметно, что она вот-вот засмеется. — Первый раз вижу, чтоб ты едой разбрасывалась! — и прежде, чем Саша успела что-то ответить, притянула девушку к себе, заключив в недолгих объятиях. — Ешь быстрее, должница, а потом ты все-все расскажешь.       — О чем?       — Да обо всем! А особенно о том, как дела у моей девочки, — Имир заговорчески приобняла Сашу за плечи и повела ее в центральный зал. — Эй, Ханнес, ее ж к бару вести?       — Ага, заполните документы и отрывайтесь по полной. Теперь нет ничего вредного для здоровья. И голова на утро не болит! — как бы в подтверждение своих слов Ханнес снова отпил из фляжки. — А я работать буду. Народ все прибывает и прибывает. У вас там что, война опять?       — Что-то похожее, — Саша, уже согревшаяся и воодушевленная тем, что увидела знакомые лица, махнула гарнизонному рукой и пошла вслед за Имир.       — Смотри не отставай, а то брошу в центре толпы и выбирайся как хочешь!       «А ведь она совсем не изменилась», — подумала Саша и только потом спохватилась. А с чего же ей меняться? Умерла четыре года назад, а этот факт не способствовал личностному росту.       Тем временем Имир уверенно вела ее между многочисленными столиками. По началу, когда Саша только вошла, помещение показалось ей не очень-то большим, но сколько бы девушки не шли, барная стойка ближе не становилась.       — Ну так как там моя Хистория? — нетерпеливо спросила Имир, когда пришлось остановиться, чтобы пропустить вперед десяток подгулявших полицейских. — Я хочу знать все.       — Ну, Хистория стала королевой, создала приют для сирот и… — Саша замялась, не зная стоит ли говорить об этом Имир.       — Что «и»?       — Ну… Живая она.       — Ты издеваешься что ли?! — Имир нисколько не обиделась, даже посмеялась. — Конечно моя девочка жива, а то бы я не с тобой болтала, а с ней танцевала. А теперь колись. Говори тот страшный секрет, который мне никто не хочет промямлить.       — Беременная она, — выпалила Саша, сдавшись под напором и напрочь позабыв, что она теперь старше и в чем-то даже сильнее собеседницы.       — Ух ты ж ёшь… — Имир прикрыла рот рукой и около минуты шла молча. Даже маршрут сменила, свернув прочь от столиков к большому витражному окну, вдоль которого стояли многочисленные скамейки. Села, достала самокрутку, закурила.       — Вот так новость, подруга. Будешь? — Имир протянула Саше три на выбор, но девушка покачала головой, отказываясь. Села рядом и начала тихо говорить.       — Ты не волнуйся, Хистория все равно только тебя любила. Знаешь, какое лицо у нее было, когда письмо твое читала? О-о, — Саша мечтательно подняла глаза к потолку, но заметив там чучело гиганта, отвернулась. — А ребенок — это для дела. Она ж королева — как ей без ребенка?       — Хреновая логика. Она не свиноматка вам гигантов рожать! — Имир сделала еще затяжку, а потом повеселела. — Так этот говнюк Райнер все-таки передал мое письмо? Вот смех — взглянуть бы на это одним глазком! Честно, я его больше всех жду. Явится, и мы сразу выпьем, поболтаем с ним знатно.       — Он же тебя убил.       — И что? — Имир вгляделась в ее лицо. — Ты эти лозунги брось. Не хватало нам тут еще между мертвецами войну развязать. Померли все уже, вместе живем, едим и пьем — пусть так и дальше будет, — она немного помолчала. — А насчет меня… Я ж на той земле только за счет милой Кристы и продержалась. Так бы давно сюда ушла.       После сказанного Имир снова замолчала, а Саша, не зная, чем себя занять, стала рассматривать скамью, на которой сидела. Она была какой-то не такой, как все вокруг. То слишком шершавая, то мягкая поверхность меняла свой цвет и форму как только к ней приближался новый человек. Сейчас Саше казалось, что это не скамья вовсе, а полка, наспех прибитая к подоконнику.       — Это место для тех, кто случайно забрел, — проследив ее взгляд, сказала Имир. — Сначала они ходят, общаются со всеми, а потом пересаживаются сюда и исчезают. Гляди, — она потянулась к высокому ящику на колесах, который можно было свободно передвигать по залу. — Все, что осталось от жертв дешевых сюжетных ходов.       Саша опустила в коробку руку и, пошарив немного, вытащила на свет несколько предметов: складной нож, похожий на тот, что был у капрала Леви, командорский медальон и ключ на веревке. Со второй попытки Саша вытянула из вороха вещей еще и длинный лук.       — Так это ж мой старый, — удивилась она, на что Имир только фыркнула.       — Ну так добро пожаловать в клуб забегавших. Есть соображений, когда это произошло?       — Даже не знаю, — Саша повертела в руках оружие и потом вздрогнула всем телом, будто ее холодной водой облили.       Домик в лесу, женщина, которую заживо пожирает гигант, и маленькая девочка, забившаяся в угол. Саша не любила вспоминать этот эпизод жизни и никогда не хвасталась тем, что смогла в одиночку лишь с топором и луком в руках, отбить нападение. Уж слишком сильно после этих воспоминаний кружилась голова, а потом еще от странных мыслей невозможно было отделаться. Саше чудилось, будто она должна была умереть там, а ее дух-хранитель, который, как учил отец, есть у каждого в этой стране, в последний момент передумал.       Пока Саша размышляла, ее руки сами исследовали содержимое в движущейся коробке.       — Э-э, не трогай письма из того ящика. Это же весточки от живых, — и Имир достала из-за пазухи похожий пожелтевший конверт от Хистории. — Твои лежат на барной стойке. Там от Эрена, Жана, Конни, семьи и какого-то Николо целая гора.       Но Саша не слушала и уже во всю читала подписи на письмах из второго ящика на колесиках. Некоторые из них были очень старые, уже пожелтевшие, хотя попадались и совсем свежие.       — Анни от… Вот так-так, — девушка закашлялась. — От Армина. А я и не знала…       — И никто особо не знал, только догадки были. А примерно через год после моей смерти он как начал строчить — в смысле мысленно разговаривать. Про море там, про Эрена, про железную дорогу. Вон даже ракушку прислал, — Имир вытащила с самого дна причудливую вещицу и приложила к уху. — Теперь и через нее бубнить пытается.       — Ого, какая связь крепкая, — удивилась Саша и, повернувшись к скамейке лицом, случайно заметила силуэт, мелькнувший за окном. Рассмотреть успела только военную форму и отросшие светлые пряди, которые вылезли из-под капюшона. Силуэт лишь махнул рукой в знак приветствия и пропал в морозной дымке.       — Анни, стой! — от неожиданности Саша отскочила в сторону и навела лук с вложенной стрелой на высокого человека в таком же капюшоне, как у Леонхарт. От этого действия Имир засмеялась и никак не могла успокоиться.       — Брауз, ну ты бешенная. Уже и Берта не узнаешь? — отсмеявшись, спросила она. — А ты давай, заканчивай балаган. Ишь, стыдно ему на глаза Саше показаться. А как у Марко при первой встрече на плече рыдать, так ты сразу готов!       — Я просто паузу выдерживал. Зачем бросаться на человека всем скопом? — Бертольт скинул капюшон и виновато посмотрел на Сашу. — Здравствуй. Жаль, что так вышло, но смерть тебе определенно к лицу.       — Спасибо, — промямлила Саша, хоть и не была уверена, что это настоящий комплимент. Голова шла кругом от переживаний. Хотелось столько всего спросить, а получилась какая-то банальная ерунда. — Ты как?       — Уже лучше, — вопрос слегка сбил Бертольта с толку, заставив улыбнуться. — Здесь не так однообразно, как кажется на первый взгляд а еще есть время подумать обо всем.       — Вот думать тебе точно хватит! — Имир встала с лавки. — Саша, иди дальше с Гувером, а мне надо накатить. Встретимся как-нибудь у бара.       И ушла, махнув рукой на прощание.       — Хочешь, чтобы я тебя проводил или позвать кого-нибудь более приятного? — Бертольт избегал смотреть Саше в глаза, поглядывая лишь изредка из-за любопытства. Саше даже жалко его стало. Раньше она бы смутилась или сильно разозлилась, но сейчас просто стояла и смотрела на поникшие плечи Бертольта, на круги под глазами и несвойственную окружающим худобу. Люди вокруг веселились, выглядели сильными и здоровыми, а Гувер ходил среди этой толпы как призрак среди живых.       — Нет, я хочу с тобой, — твердо сказала Саша. — Только… Анни сегодня уже не вернется?       — Нет. Анни к тебе поздороваться приходила. И за этим, — Бертольт взял стопку писем от Армина, перевязал ленточкой и, нащупав выемку под лавкой, положил их туда. Надавил, и Саша, прильнув к окну, увидела, что письма в целости и сохранности оказались за пределами здания. — Теперь можно идти.       — Ага, — Саша оперлась на руку Бертольта, и они быстро зашагали между столиками.       — Скажи, а почему Анни сюда не пускают?       — Так она же живая. Просто спит и либо проснется, либо умрет через два года. Хотя, я не уверен, — Бертольт остановился перед тремя дверьми и судя по всему никак не мог выбрать нужный путь. — Но я хочу, чтоб она проснулась. Там Армин, они друг друга поддержат в трудную минуту.       — И ты не ревнуешь?       — Нет, — Саша отметила, что ответ был слишком быстрый. — Я же мертвец, а она живая. Да и… В общем, я всегда знал, что мне ничего не светит.       Пока они стояли, у Саши появилась возможность осмотреть получше. Люди в этом зале были довольно разнообразные. Гарнизонные, бандиты, культисты, поклоняющиеся Стенам, несколько знакомых лиц из тайной полиции и десятки гражданских с обеих сторон конфликта, которым просто не повезло попасться под горячую руку. Все они мирно сидели за столиками, пили и смеялись. А по проходам бегали дети, и от их количества Саше стало не по себе. Это ж сколько полегло!       Но кажется никто по этому поводу не грустил, и девушка успокоилась. Ей начинало нравится это всеобщее веселье, сопровождающееся буйством красок, новогодними украшениями и запахом ели. Было светло и очень уютно, как будто сотни людей не умерли вовсе, а просто собрались вместе встретить Новый Год.       — Я ж не зимой померла! — поразившись своей мысли выпалила Саша.       — Ну и что? Смерть сама лучше знает, кого и когда сюда отправить, — пожал плечами Бертольт, и Саша заметила, что его руки сильно дрожат.       — С тобой все в порядке?       — Да-да, просто немного нервничаю. Я здесь почти ни с кем не говорю. Отвык.       Саша понимающе кивнула. Сразу было ясно, что перед ней добровольный затворник, который из-за чувства вины боится высунуться из своей раковины. А чего теперь-то, после смерти, винить себя?       Саша смотрела на Бертольта, держала его руку, а в голове появлялись какие-то странные картинки. Вот он с маленькими Райнером, Анни и еще несколькими детьми бежит кросс, вот стреляет из ружья, а вот уже стоит в строю и слушает назначение на первое задание в теле гиганта.       «Ничего изменить было нельзя».       — Не надо больше так делать, — Бертольт отдернул руку. — Если интересно — спрашивай. Я сам тебе все расскажу.       — Договорились, — Саша и сама испугалась. — А что это было?       — Я сам толком не знаю. Но это все умеют. Помогает разобраться во всем и понять, почему человек сделал именно так. Хотя как по мне — это мерзко. Как будто чужой в голове копается.       — Ясно, — Саша уже нетерпеливо переступала с ноги на ногу. — Так мы пойдем куда-нибудь или так и будем стоять?       — Пойдем конечно, только я никак не могу дверь выбрать, — признался Гувер. — В посмертие же нет прямых путей.       — Я первая, кого ты провожаешь?       — Нет, конечно. Я вел своего отца, когда он умер от болезни. И совсем недавно двух детей: Удо и Софию. Вон они сидят, — и Бертольт указал на маленький столик, за которым ели и над чем-то смеялись двое ребят. Заметив Гувера, они помахали ему и продолжили разговаривать.       — Тогда давай я сама выберу, — и Саша наугад толкнула громоздкую дверь, за которой оказался длинный коридор, освященный свечами.       — Ну, сама выбрала, — Бертольт, непонятно откуда взявший масляную лампу, смело шагнул вперед, увлекая Сашу за собой. — Только чур назад не проситься.       Девушка согласно закивала. Ей было немного не по себе, даже чуть-чуть страшно, но, рассудив здраво, Саша поняла, что бояться тут нечего. Она же уже мертва — что еще может случиться?       Коридор, в который они вошли, сильно отличался от общего зала. Здесь не играла музыка, людей было мало, а мебели и того меньше.       — О, стульчик, — Саша подошла к потертому предмету, которым почему-то подпирали металлическую дверь с решеткой. Конструкция выглядела вполне надежной, но все равно пропускала звуки, похожие на работу машинки для набора текста.       «Фандом у нас неблагополучный. Был Папа, но ушел. Только Бабушка осталась», — прочитала Саша выцветшую от времени надпись на деревянной табличке. — И что это значит? Кто там?       — Хейтеры. Они все время над дверью что-то противное цепляют, а мы снимаем и выкидываем, — Бертольт ухватился за деревяшку и резко дернул, отдирая ее от стены. Надпись неприятно скрипнула и рассыпалась в его руках. — Слышишь, как строчат? Про тебя тоже много писались, а сейчас Аккерманов и Эрена грязью поливают.       — Можно подумать, можно подумать. Сами бы попробовали. Ой! — и Саша отскочила в сторону. — А это кто?       Бертольт проследил за жестом и на всякий случай заслонил девушку собой.       — С ним не говори. Он не отсюда. Идем скорее.       — Как это? — но Саше совершенно не хотелось уходить. Она во все глаза смотрела на невысокого мужчину чем-то напоминающего Леви. Тот стоял к ним спиной и что-то увлеченно рисовал на стене. Приглядевшись, Саша поняла, что это она сама, такая какой была во время выпуска. А рядом Микаса, Райнер, Бертольт, Анни, Эрен, Жан, Марко, Конни, Саша и Хистория — вся лучшая десятка и Имир с Армином. Странный мужчина увлеченно зачеркивал Сашу, когда та попыталась мысленно узнать его имя.       — Исаяма, — прошептала девушка, и замерла, встретившись взглядом с чужаком.       — Двенадцать детей притянусь друг к другу. Четверо умерло, одна заснула. Двое сходят с ума глядя друг в друга как в зеркало, а остальные в глубокой печали.       Его голос завораживал и эхом разносился по узкому коридору, вводя Сашу в своеобразный транс. Исаяма сделал шаг в их сторону, приложил палец к губам:       — Я знаю, чем все закончится.       — Бежим! — Бертольт изо всех сил потянул Сашу прочь от этого места, и та подчинилась. Бежала, как будто за ней стадо гигантов гналось, а когда остановилась в дверях и оглянулась, Исаямы уже не было.       — Жуткий тип.       — Я тебе об этом сразу говорил. А ты стоишь как вкопанная и все тут! — Бертольт толкнул плечом очередную дверь. — Мы почти пришли.       Яркий свет ослепил Сашу. Огромная комната, в которую они вышли после темного зала одновременно напоминала все помпезные места сразу. От многочисленных новогодних игрушек рябило в глазах, а музыка слегка оглушала. Но все же тут было намного приятнее, чем в компании странного человека не из этого мира.       — Это вам, — к ним подошел официант — один из погибших гражданских — и передал Саше бокал с хорошим вином и приветственное послание.       «Рад встрече. Осваивайся. Позже жду с докладом».       — А это от кого?       — От вон того господина, — официант указал на нужный стол и удалился, а Саша так и осталась стоять.       Всего в нескольких метрах от нее за большим столом в компании Гриши, Эрена Крюгера и Ури сидел Эрвин Смит. Заметив Сашу, он приветливо улыбнулся и помахал правой рукой, чем очень ее смутил. Брауз занервничала и не нашла ничего лучше кроме как отдать честь.       — Отдавать сердца сейчас как-то не принято, — шепнул Бертольт. — Здесь же все мертвы и поэтому свободны от условностей.       — Ясно, — машинально ответила девушка. Сейчас она полностью была поглощена рассматриванием тех, кто ее окружал. Вон Петра танцует с Майком, а вон там Моблит рисует смущающихся Франца и Ханну. Совсем рядом Имир села играть в карты с Кенни и десятком мертвецов из тайной полиции. Здесь вообще многие играли в карты и кости, а потом менялись местами, выясняя, кто сильнее в этом соревновании. Среди очередной группы Саша заметила Марко и девушку, которую несколько лет назад убил Армин.       — Вот мы и на месте, — голос Бертольта вывел девушку из состояния задумчивости. — Увидимся еще.       И скрылся из виду прежде, чем Саша успела что-либо сказать.       — Ну, вы только посмотрите на него. Привел и кинул на произвол судьбы, — Нанаба, стоящая за барной стойкой, всплеснула руками. — Сколько лет уже мертв, а общаться с остальными так и боится. Такое ощущение, что мы его камнями закидаем! Хотя, — она нагнулась к Саше, чтобы другие не слышали. — Кое-кого надо бы. Столько наших полегло от того камнепада.       — Да-да, — протянула Саша, прекрасно понимая, о ком речь. — Здравствуйте, кстати.       — Ты успела дорасти до того возраста, когда со мной можно на ты. Привет, — Нанаба улыбнулась. — Давненько здесь ветераны разведки не появлялись. Вот, глянь. Пока ты с Гувером где-то бродила, я твои документы заполнила. Проверь. А это, — она поставила на стойку кружку странного вида с разноцветной жидкостью внутри, — мой тебе подарок. Я сама придумала.       Саша благодарно кивнула, но выпить не рискнула — уж слишком непривычный был цвет у напитка.       — Имя, фамилия, пол, звание, цвет волос, — читала она вслух пункты. — А что такое «голосование»?       — А, это совсем недавно добавили, — Нанаба перегнулась через стойку и указала Саше на двух людей. — Сейчас все стали спорить, кого считать первым умершим среди нас. Фэй, — девочка сидела в окружении детей и играла с тремя плюшевыми собаками. — Или Карлу, мать Эрена.       Саша проследила за пальцем Нанабы, увидела Карлу и тут же отвернулась. Миссис Йегер о чем-то спорила с высокой статной девушкой, постоянно жестикулировала и указывала на Гришу. Тот активно делал вид, что вообще не знает этих двоих.       — М-да, понабрал жен, пусть теперь и расхлебывает, — буркнула Нанаба и моментально вернулась к теме разговора. — Я вот за Карлу, потому что про Фэй все узнают намного позже. Хотя многие считают, что первой надо древнюю Имир выбрать, но ее давно никто не видел.       — Тогда я Фэй напишу, — уверенно сказала Саша и, быстро выведя короткое имя, отдала Нанабе документы. — А они вообще зачем?       — Эти бумажки-то? Для ночной прогулки. Скоро же Новый Год, и все мертвецы могут ненадолго уйти отсюда, погулять среди живых и все такое. Для веселья, в общем, — и Нанаба указала на часы, весящие за ее спиной. Стрелки показывали без четверти двенадцать. — Выдвигаемся, когда часы пробьют полночь.       — Что? Так скоро? Я же мясо не успею попробовать! — испугалась Саша и, схватив со стойки адресованные ей письма, побежала к празднующим разведчикам.       — Уже умчалась? Эх, молодежь, — Майк Захариус подошел к Нанабе и приобнял ее за талию. — Она еще не понимает, что на общение, игры и танцы у нее целая вечность. Скукота.       — Все не так плохо, если эту вечность проводишь вместе с дорогим человеком, — Нанаба повернулась к мужчине лицом и, привстав на цыпочках, поцеловала его в нос. — До начала праздника еще пятнадцать минут. Потанцуем?       — Конечно, — легко согласился Майк. — Вот только проголосую за Фэй!       — Эй! А как же солидарность? — и они, смеясь и перешучиваясь, пошли к столикам, вокруг которых кружились танцующие пары.       Во время этого короткого пути Нанаба мельком увидела Сашу. Та, позабыв о желанном мясе, сидела в обществе Бертольта, Имир и Марко и еле сдерживая слезы читала письма от живых родных людей. Но при этом, не ее губах сияла улыбка.       — Все мы тут будем, — прошептала Нанаба и сильнее прижалась к Майку.       Часы пробили двенадцать. Наступил Новый Год.