Спасибо, что показал мне фейерверк

— Он никак не влияет на меня, Карен! Джеймс делает все, чтобы защитить меня, ловит за меня пули и прикрывает от ударов, что я пропускаю, — Мэттью нервно сглотнул, хмурясь, — Он заставляет мое сердце биться. Да уж, это было поистине странным решением — упрекнуть Барнса в том, что он якобы склоняет Мэтта бегать по городу в костюме с рогатым шлемом и бороться с преступностью. Но Пейдж явно была на эмоциях, что вполне оправдано, ибо не каждый день твой незрячий друг сообщает обо всем вышеперечисленном. Но сейчас это уже не так важно. Сейчас они — Баки и Мэтт — идут в сторону парка, потому что там намечается салют, а им нужно как-то отвлечься от суматохи, пережитую ими в кратчайшие сроки. И все, имеющееся у них при себе — ключи от квартиры и бутылка виски на двоих. Вокруг, на удивление Барнса, было не так уж много народа, но этот факт тускнел сразу же после того, как кто-то очень пьяный включал музыку на телефоне. Легкий морозец покусывал кожу лица, заставляя моргать как можно чаще, лишь бы только не чувствовать эту нестерпимую сухость на поверхности глаз. Даже несмотря на то, что обувь его была зимней, ноги Мёрдока охватывал неприятный холодок, от которого не спасала даже шерстяная прослойка внутри. — Думаешь, они успокоятся? — отпивая немного горячительного из горла бутылки, спросил Баки, тут же прикрывая его крышкой. — Не знаю, — хмыкнул парень, забирая у него бутыль, — Прости за их нападки. Я правда не думал, что все приведет к подобному. — Я их понимаю, на самом-то деле. Вот так дружишь с человеком, а он по ночам тусуется с девяностолетним русским наемником, — усмехнулся мужчина, косясь на адвоката. — Я, конечно, извиняюсь, но ты не самый опасный убийца, с которым мне приходилось столкнуться, — также ответив шуткой, протянул он, повторяя предыдущее действие Барнса — открутил крышку, выпил, закрутил обратно. — Возможно, только для тебя. После непродолжительной ходьбы по слякоти, от которой пальцы на ногах Мёрдока коченели, они наконец-то вышли к месту проведения пиротехнического шоу. Признаться честно, Баки Барнс никогда не был фанатом фейерверков. Потому что, как бы банально ни было это слышать, звук разрыва снаряда возвращал мужчину во времена второй мировой, когда солдаты из его взвода то и дело подрывались на минах, граната была лучшим другом на поле боя, а бомбардировки стали обыденностью. Каждый хлопок, каждый взрыв — чья-то смерть. Порой, на одной мине подрывались сразу несколько солдат, что всегда сулило ≪кровавый дождь≫ — кровь и внутренности разлетались по всей округе, попадая на одежду и обагряя чужую кожу. Каждый же хоть раз в жизни лицезрел такое красочное событие, как праздничный салют, верно? Не был исключением и Мэтти — когда мальчик еще не лишился зрения, он постоянно звал отца посмотреть на это чудо. И пускай порой к его ногам прилетали осколки снарядов, для маленького ребенка это был скорее трофей, нежели что-то пугающее и отсылающее к воспоминаниям о войне. Запах пороха в воздухе казался частью военного квеста, что не могло не будоражить молодое сознание и не заставлять кровь парня кипеть в жилах. Боже, как же малыш любил эти цветные всполохи в небе, любил те абстрактные фигуры, что получались из взрывов, происходящих прямо у него на глазах. Но сейчас же запах пороха настораживал, заставлял напрячься и выжидать нападения врага из-за ближайшего угла — запах пистолета, из которого только что в кого-то стреляли, запах бомб, снарядов и просто военных припасов. Со всем этим они сталкивались чуть ли не каждую ночь, из раза в раз получая по пятое число, порой даже выбираясь со складов едва сохраняя дыхание в груди. — Но, в любом случае, ты донес до Карен правду, — спустя какое-то время неопределенного молчания, выдал Барнс, — Хотя, я не совсем понял, что ты имел в виду, когда говорил, будто я заставляю твое сердце биться. Мэтт шумно вдохнул полную грудь воздуха — обычно, при разговоре с девушками, ему легко признаваться в своих чувствах. Но Джеймс не девушка, более того, они напарники. — Слушай, — осторожно начал парень, останавливаясь у ограды, за которой находились залповые установки, — Я прекрасно знаю, что не должен этого говорить, потому что мы напарники, но я люблю тебя. — И почему я не удивлен? — пробормотал темноволосый, поправляя очки без диоптрий, служившие отвлекающим от его внешности фактором, помимо шарфа и капюшона, — Ты взволнован, так еще и пьян. — Это не связано между собой, — Мэттью повысил голос, давая понять, что Баки зашел на запретную территорию, — Я чувствую это всегда — и когда трезв, и сейчас, немного подвыпив. Ему не дали договорить — на часах красовалась заветная единица, а значит, самое время начинать запускать фейерверки. Первая партия была фиолетовой; лучи захватывали обширную часть неба, плавно, с характерным свечением, спускаясь вниз, чуть-чуть не долетая до голов зрителей. Баки дернулся, но все же не ушел, хотел быть рядом с Мёрдоком в этот момент, ибо парень выглядел как никогда расстроенным — еще бы, ссора с друзьями, Барнс только что послал его чувства куда подальше, а также он не имеет возможности насладиться прекрасным изобретением человека, что в данный момент своим грохотом разрывало небо. — Он фиолетовый, — так, чтобы друг услышал, сообщил Барнс, без отрыва глядя в небо и думая о чем-то своем, — Теперь желтый, какие-то в виде круга, какие-то овальные. Парень и вовсе опустил голову, прислушиваясь теперь только к Джеймсу, в чьей душе бушевала неистовой силы буря. — Ты хоть раз видел фейерверк? — спросил он, отрываясь от происходящего наверху и переводя взгляд на Мёрдока. — Да, пару раз с отцом ходил, — слегка постукивая пальцами по алюминиевой ограде в такт взрывам, отстраненно кивнул адвокат. — Хотел бы еще раз почувствовать что-то похожее, будто смотришь прямо в эпицентр салюта? — Будь это возможно, я бы многим пожертвовал ради такой возможности, — холодно выдал незрячий, даже не вздыхая — ему жаль, но в его действиях было больше смирения, нежели скорби. Барнс же плавно протянул к лицу парня руки, разворачивая его к себе и трепетно, нежно накрывая розовые, слегка сухие губы Мёрдока своими. И правда, это будоражащее ощущение взлета в груди охватило обоих, позволяя в полной мере насладиться моментом. Сердца, подражая резким звукам в небе, бились в совершенно бешеном ритме, не позволяя сохранять ровное дыхание. Баки прикрыл глаза, но теплой руки от Мэтта не убрал, запустил пальцы в его мягкие волосы. Мэттью, в свою очередь, опустил обе ладони на лицо мужчины, изучая каждую его черту. Им обоим пришлось вскоре оторваться друг от друга под звучное шипение запущенных в небо снарядов. Оба — и подготовленный к сильным нагрузкам Солдат, и выносливый Сорвиголова — сбили дыхание и организм, негодуя, требовал его восстановить. — С Новым Годом, Мёрдок, — с привычной дьявольщинкой ухмыльнулся Баки, не сводя глаз с парня. Мэтт лишь улыбнулся в ответ, принимая перемены, пришедшие в его жизнь с просьбой о юридической помощи Джеймсу Бьюкенену Барнсу.