Дежа блю

Весь день Игорь не находил места, за что бы он ни брался, всё валилось из рук, что для вратаря было крайне плохо. Сосредоточиться не получалось, он постоянно возвращался к решению Слуцкого. Хотелось выговориться, с кем-то обсудить, но что тут скажешь? Ночью Акинфеев долго терзался сомнениями и бессонницей. До чего же ужасный выдался год, а сезон даже не на середине! Сначала жестокое наказание Ерёменко, теперь ещё и тренер… Нет. В первую очередь он — друг. К этому никак нельзя было подготовиться. А ведь с недавних пор всё шло настолько наперекосяк, что фанаты предпочли забыть о добытых победах и ополчились на Слуцкого. Словно опять в две тысячи девятый попали. Не это ли было последней каплей? Или его до дна выпило провальное выступление сборной на Евро? Или дисквалификация Ерёменко стала ударом, который Леонид Викторович не перенёс? Возможно, она и лежала в корне всех проблем. Если Игорь никак не мог себя простить за невнимательность, то уж главного тренера наверняка подчистую съело чувство вины. Или что-то другое? Если бы был шанс что-нибудь изменить! И Акинфеев утонул в беспокойном сне.

***

Пронзительно-громкая мелодия будильника разбила вдребезги яркие видения о необычных странствиях, что полночи развлекали Игоря. — Как же всё достало!.. — Акинфеев за неимением иного кандидата адресовал злобный выпад люстре. Всё-таки во сне он расслабился и забылся, а теперь события прошлого дня снова всплыли. Вот бы все траблы сами собой рассосались! Игорь горько улыбнулся — до чего же наивно! Он не верил в чудеса и прекрасно осознавал, что в реальной жизни так не бывает. Либо ты борешься за своё место под солнцем, либо складываешь лапки и не спеша идёшь ко дну. А в данном случае больше всего угнетал тот факт, что поворотный момент был упущен. Игорь немного потерроризировал взглядом потолок и взял в руки телефон, но тот внезапно заткнулся без его участия: тёмный экран без малейших признаков жизни. — Ну, блять, отлично, только поломки мне до кучи не хватало! — чертыхнулся Акинфеев, с ожесточением нажав на кнопку включения. Вопреки опасениям, телефон бодро ожил, лишь с датой напутал, вместо ожидаемого тринадцатого октября на дисплее высветилось двенадцатое сентября. Хорошо, хоть с прочими настройками не ошибся, будильник сработал вовремя. Опоздать из-за такой фигни было бы обидно. Игорь вздохнул и поплёлся в ванную приводить себя в порядок. Как бы плохо ему ни было, нужно шевелиться и подавать положительный пример. Вряд ли бы команда оценила, если б он не явился на тренировку перед матчем с «Уфой» из-за похоронного настроения. Загадки начались с кухни. Кофеварка призывно пикала, приглашая взбодриться отменным напитком, но Акинфеев не обращал на неё никакого внимания, ошарашенно рассматривая внутренности холодильника: на одной полочке в одиночестве коротал свой очевидно долгий век кусок сыра, на другой сиротливо ютились кастрюлька с таинственным содержимым и вишнёвый йогурт. Видимо, на десерт. Если учитывать, что позавчера Игорь затарился в магазине и забил холодильник под завязку, то было над чем поразмыслить. Сварганил завтрак, ага. — Не понял… — Игорь был обескуражен. — У меня что, Карвальо завёлся, а я и не заметил? Или это намёк, что надо домработнице зарплату поднять?.. В качестве ответа холодильник обиженно запищал, требуя закрыть дверцу. Игорь повиновался, закрыл, но спустя пару секунд опять потянул её на себя, будто ожидая, что картинка изменится. Но нет, всё оставалось так же печально. — Хрень какая-то, — почесал в затылке Игорь, соображая, как так вышло. Гостей в эти дни он не принимал, а куда ещё могли пропасть продукты, в голову не приходило. Родителей нет в городе, Лёша Березуцкий, обладатель запасного ключа, из поля зрения не выпадал. Да и зачем ему это? Его и дома неплохо кормят. Судя по всему, по соседству поселился голодающий студент-спецназовец, который по ночам пробирается в квартиру через балкон. Или дело в приближающемся Хэллоуине? — Сборная Китая продолжает лидировать в медальном зачёте летних Паралимпийских игр, проходящих в Рио-де-Жанейро… — тем временем старательно вещала ведущая в телевизоре. Её слова выдернули Игоря из размышлений о взбунтовавшемся холодильнике, поглощающем еду без участия хозяина. — Рио? Китай? Мир сошёл с ума, или я что-то пропустил? — переспросил Акинфеев у телевизора. Но ему не повезло, новости как раз закончились, и там пафосно завыла реклама: — Это наша еда! Она даёт нам силы! — А мне не даёт, — пробурчал Акинфеев, прикинув, что в таких условиях его кулинарных навыков для чего-нибудь в меру съедобного недостаточно. Заглянуть в кастрюлю смелости не нашлось. — Я думал, эту рекламу уже не показывают… От мерзкого ощущения ненормальности происходящего Игорь отмахнулся, вырубил телевизор и, раз завтрак ему нынче не светил, направился одеваться в прихожую. Дорога до Ватутинок прошла без эксцессов, хотя после такого утра Игорь решил, что готов к разным неожиданностям вплоть до появления на трассе динозавра. Впрочем, не стоило опережать события, родная команда умела преподносить сюрпризы, причём не только позитивные. Выйдя из машины, Акинфеев рефлекторно хотел застегнуть куртку, так как простудиться к «Монако» — последнее дело, но передумал. Было на редкость тепло, не чета вчерашнему дню: солнце радовало глаз и частично прогоняло угнездившуюся в душе тоску. — И нахуя я так оделся? — поинтересовался у пространства Игорь. Разговаривать вслух, кажется, входило в привычку. — Едва пожаловался на погоду, как тут же всё наладилось! Всегда бы так… Он расслабленно потянулся да так и обмер, ибо заметил непрошеного, но ещё недавно желанного гостя — Романа Ерёменко. Нет, ну мысли точно материальны! Как раз вечером обмусоливал его ситуацию, и на тебе, выскочил, как чёртик из табакерки. Может быть, пора о чём-то более масштабном помечтать, раз всё оперативно сбывается? О финале Чемпионата мира, например… Русский финн, будучи явно в хорошем расположении духа, чему-то улыбался, болтая по телефону, и рассеянно катал ногой мяч. Он выглядел странновато, Игорь не мог сообразить, что именно с ним не так, но его довольная физиономия по-любому никак не вязалась с грязью, в которую Ерёменко провалился по уши. Увидев Акинфеева, Роман приветливо ему кивнул и поспешил закончить звонок. — Ерёма, не то чтобы я не рад тебя видеть, но какого хрена ты здесь? — напрямую спросил Игорь, ловко выбив у него мяч. Через пару часов в Швейцарии должно состояться слушание по делу Ерёменко, где ему нужно убедительно доказать, что он вышел на игру с «Байером» под кайфом совершенно случайно. Игорь слабо представлял себе, как использовать такую формулировку. Кокаин попал в организм из-за поцелуя со случайно подцепленной бабой? Тогда жена убьёт. Со случайно подцепленным мужиком?.. А что, небанально, прикинуться геем, а потом обвинить дисциплинарный комитет в гомофобии. А теперь виновник торжества как ни в чём не бывало слоняется по базе, даже не пытаясь защищать свою честь и отстаивать право заниматься делом всей жизни. Отменить слушание не могли, и это означает, что Ерёма опять конкретно проебался. — Чего ты всполошился? До тренировки время есть, — с укоризной откликнулся Ерёменко, запустив руку в свои шикарные кудри. — Успею переодеться до разминки. — В смысле, до разминки? Какого хера ты не в Швейцарии? — Игорь понял, что ничего не понял. Ерёму на месяц отстранили от игр и неизвестно, как ещё увеличится наказание, особенно учитывая сегодняшний прогул. И кто из них двоих спятил? Это что, протест против системы? Рома желает распрощаться с футболом? Или так снаркоманился, что элементарных вещей не помнит? Куда только его адвокат смотрит?! — Игорь, ты совсем замотался, да? Это Цауня там лечится, а не я, но спасибо за заботу, — рассмеялся Ерёменко и потрепал его по затылку. Игорь хотел было прекратить бесполезный разговор, взять его за шкирку и хорошенько потрясти, но, заметив приехавшего Овчинникова, он решил не прибегать к столь радикальным мерам. — Сергей Иваныч! Тут Ерёма на игру рвётся! — наябедничал он. — Вот это настрой! Ну что, Ромка, готов порвать «Байер?» — с энтузиазмом осведомился Овчинников. — Всегда готов! — козырнул Ерёменко. «Так, Игорь, молчи, за умного сойдёшь или хотя бы за голкипера с адекватной психикой… Что-то я не въезжаю, что происходит. Может быть, я просто перепутал и в Швейцарию ему завтра? Но «Байер» тогда при чём?» — В ФИФЕ, что ли? — растерялся Акинфеев. Наверно, он пропустил новости, и у них какой-нибудь любительский спонсорский турнир, акция, где даже Ерёменко разрешено участвовать, ага… Ерунда на постном масле. Это насколько же должна быть крутая благотворительность? Но придётся считать это рабочей версией, а уточнять пока не стоит, иначе заподозрят, что капитан в маразм впал. Игорь уже и сам постепенно склонялся к этому варианту. — Игорян, отставить подъёбы, нам всё по плечу! — громыхнул за спиной Вася Березуцкий. — Отставить подъёбы нам не под силу, — возразил подошедший следом Игнашевич и дружески пихнул Игоря в грудь. — Встали на дороге, ни пройти, ни проехать. Шевелите ластами! — Да идём мы, идём, не ворчи, — Вася увлёк Акинфеева по направлению к раздевалке. — Раз ты так удачно вспомнил, как насчёт зарубиться в ФИФУ после тренировки? — Там же это, потом видеоразбор про «Уфу» обещали, — отрицательно мотнул головой Акинфеев. — У-у-у, Игорьку больше не наливать, — протянул услышавший их беседу Набабкин. — Никак после моей днюхи не отойдёшь? Или мощно отмечал дома открытие стадиона? Мы ж только завтра вылетаем. — Куда вылетаем? «Уфа» дома, — нахмурился Игорь. Да и отсылки ко дню рождения и новой арене ЦСКА не актуальны, это всё было-то месяц назад. Игорь поймал на себе много настороженных взглядов, из-за которых он засомневался в своей вменяемости. Инстинкт самосохранения заставил поскорее сменить тему. — Надо будет как раз Гончаренко спросить про уход Слуцкого. Может, он посоветует, как его переубедить? — Уход куда? — парни недоумённо переглянулись. — Ушёл же уже из сборной. Игорь почувствовал, что бесится. Как можно не понять, о чём идёт речь?! — Я имею в виду из ЦСКА. — Да ну, фигня, не бросит же он всё из-за пары тупых фанатов. А ты с чего о таком начал? У тебя что, какой-то инсайд есть? Викторыч что-то говорил об этом? — подивился Игнашевич. — What the hell is going on? — подрулил к ним на огонёк и Понтус Вернблум. — Да вот, Игорь страшилки травит, что Викторыч от нас свалить решил, — хмыкнул Кирилл. — Вы вконец ебанулись? — Игорь переводил взгляд с одного лица на другое и видел искреннее непонимание. По коже пробежал холодок, и появилось почти нестерпимое желание оказаться от этого бреда подальше. — А ну признавайтесь, кто Игоряна сломал?! — наигранно грозно протрубил Березуцкий, уткнув руки в боки. — Вась, прекрати, — Игнашевич с нешуточной тревогой всматривался в Акинфеева. — Походу, у него сотряс, как у Крамера на ЧМ, а мы, дебилы, и не заметили. Игорёк, иди сюда, покажи-ка зрачки… «Они не придуриваются», — неприятно царапнуло Акинфеева. — Только этого не хватало! — Ерёменко с досады устроил в своих волосах ещё больший хаос. Да, сотрясение мозга многое бы объяснило, но Игорь всю жизнь занимался спортом и полагал, что вполне в состоянии почуять, когда проблема заключается в здоровье. Нет, здесь дело было в другом, но в чём именно, он не мог сообразить. Почему-то больше всего смущал Ерёменко, даже не его присутствие в Москве или диковинное поведение, а скорее внешний вид, этот его макаронный взрыв на башке... И вот тут-то Игоря и проняло до копчика. Он оцепенел, дыхание замерло, осознание обожгло ледяной молнией. Кусочки мозаики вихрем закружились и слились в единую картину, от которой потемнело в глазах: Ерёменко ведь постригся буквально перед самой шумихой, но у него на голове вовсе не ирокез. Пропавшие с сушилки шмотки. Пустой холодильник. Необычно тёплая для октября погода. Устаревшие новости. На побелённом неделю назад бордюре ни следа свежей краски. Плюс сотни мелочей, что Игорь до этого момента игнорировал. Это означало лишь одно, невероятное, нереальное, но… — Какое… какое сегодня число?.. — просипел Игорь не своим голосом. — Двенадцатое сентября, — не задумываясь, ответил Игнашевич и тут же подхватил его под руку, похоже, посчитав, что Игорь сейчас грохнется на землю. — Воу, воу, тихо, побледнел-то как! Дайте воды! — Я… мне надо… — проблеял Акинфеев, резко растеряв способность внятно формулировать и излагать мысли. Он освободился от поддержки Сергея и рванул в раздевалку, судорожно заперев за собой дверь. Прислонившись к ней, он съехал вниз, затравленно дыша — воздуха решительно не хватало, и его била крупная дрожь. Игорь ещё цеплялся за надежду, что это отменный розыгрыш, но интернет растоптал её в прах. Все новости от двенадцатого сентября, словно октября не существовало. «Двенадцатое сентября, мать его, двенадцатое сентября! Какой-то придурочный фильм, ей-богу! Так ведь не бывает! Но это, блять, не розыгрыш! Кое-что можно подстроить, но не так тотально! А я-то думал, почему у меня в квартире всё шиворот-навыворот? И это никак не отпускающее ощущение дежавю!.. Провалиться в прошлое… Пиздец. Как такое могло произойти? Педали на тренажёре слишком быстро крутил и прорвал временной континуум?! А если я на бабочку наступлю и будущее похерю? Вернусь в настоящее, а там уже меня в «Анжи» в аренду сплавили. Или клуб разорился и милостыню на трансферы клянчит. Или это для меня и есть настоящее, а того будущего больше нет? Типа, октябрь был тестовым и не сохранился, как в компьютерной игре, и теперь мне его заново проходить? Или у меня с головой проблемы, и правда надо провериться? Что, если не было этого месяца и я всё себе нафантазировал? Или я лежу в отключке, и это мне глючится? Как выяснить? Зачем меня сюда закинуло?» — терялся в вопросах Акинфеев. Из панических метаний его вырвал рёв Понтуса: — Igor, what are you doing there?! Igor, open the door, бля! «С чего бы начать, чтобы в психушке не закончить?!» — Игоря пробило на истеричный смех. — Игорёк, выходи, подлый трус! Нам тоже переодеться надо! — поддакнул Вася. — Что ты там ржёшь, как чокнутый?! — Не выйду! — Акинфеев узрел своё испуганное отражение в зеркале и не смог не согласиться с Березуцким. И что ему теперь делать? Сидеть весь день вдали от всех, чтобы ничего не испортить? Вести себя как обычно? Признаться? Попытаться что-то изменить? Искать способы вернуться? — Игорь, тебе что, плохо? Не вздумай там блевать! — попросил Тошич. И он подтянуться успел… — Как увидел ваши наглые рожи, так и поплохело сразу! — на автомате огрызнулся Акинфеев. Нелепо, но эта лёгкая перепалка помогла успокоить нервы и чуть-чуть прояснить мысли. Он почти взял себя в руки. Во всяком случае, пришло понимание, что наоборот, перед ним открылись весьма интересные возможности. — Надо врачей, он же в полном неадеквате! — вопил Набабкин. — Принял что-то? — авторитетно предположил Ерёменко. — Твою заначку нашёл! — в сердцах выкрикнул Игорь. Ну дайте вы минуту… две… а лучше пару часиков на очухаться и прийти в себя. — Или в МЧС звонить… Пусть Шойгу прилетит и всех спасёт. — Шойгу уже не по этому профилю. Он теперь разве что на танке приедет и выдаст залп. — Ещё скажи: «Давайте позовём Мутко! Ле-он-тье-вич!» — Серый, ты когда с весами оборону держал, тебя как вытащили? — Ценой капитанской повязки. — Не, хуёвый пример. Из-за уже вспомнившегося Игорю сегодня Карвальо, полневшего как на дрожжах, на сборах на контрольное взвешивание таскали всех, порой будили спозаранку в выходной или тормошили наутро после игр, при том, что футболисты не могли заснуть до двух ночи. Армейцы безрезультатно просили Газзаева, чтобы он дал выспаться, перенёс замеры ближе к обеду. Никакой реакции. Народ выл. Игнашевич, тогда капитан ЦСКА, однажды стыбзил весы и заперся в своём номере. Второй тренер Латыш долго колотил в дверь, а Сергей, как заправский террорист, забаррикадировался и требовал разговора с Газзаевым («А ещё миллион долларов и вертолёт», — Вася обычно так пересказывал эту историю молодняку). Главный тренер выслушал его аргументы и заявил: «Игнашевич лишён капитанской повязки и оштрафован». Пока армейцы подбирали челюсти с пола, Валерий Георгиевич невозмутимо добавил: «Уезжай из команды, не хочу тебя видеть». И тут, что называется, нашла коса на камень, Серый упаковался и отчалил в аэропорт, где его еле успели выловить. Парни вступились, попытались смягчить Газзаева, тот вроде как остыл, но так или иначе звание капитана с тех пор перешло к Игорю. На этой почве у Акинфеева одно время отношения с Игнашевичем были более чем натянутые. — Понтус, настал твой час! Ты вечно на двери облизываешься, вперёд, выбивай! — Давайте выкурим его! Ни у кого файера с собой нет? — Вы там совсем охренели, что ли?! — Игорь нехотя сдался и выполз на свет божий, а то они и правда каких-нибудь глупостей натворят. С них станется! На тренировке Акинфеев отрешился от окружающего мира, позволив телу выполнять изученные до механизма движения, сам же погрузился в раздумья. Удобно, когда можно работать, не включая мозг. «Что было в сентябре? Старость не радость, не помню ни черта. Да какая старость, я ж в один миг стал на месяц моложе. Обалдеть! Итак, у нас на носу Леверкузен, где мы ничейку скатали. И как раз тогда этот козёл себе жизнь исковеркал». Эта дата не случайна — именно на леверкузенском «Байере» Ерёменко провалил допинг-тест. Теперь есть возможность предотвратить эту катастрофу, всё вокруг на это намекает. Ведь есть же какая-то цель у появления Игоря здесь?! Надо поговорить с Ерёменко по душам и заставить добровольно слиться. Или не рисковать и сразу сдать начальству, чтобы Роман там и в протоколы не попал? Но лучше бы сперва добыть доказательства. Попробовать поймать на горячем? Это должно быть несложно, Игорь припоминал, что до матча Ерёменко немного колбасило, но потом его поведение кардинально изменилось. Теперь-то понятно, почему! Вот что значит полиглот, даже в Германии нашёл с кем добазариться! «То, что он приобрёл кокс в Германии, теория. Придётся не спускать с него глаз и надеяться, что он не наркоманит дома. И как следить прикажете? Не станет же он прямо на базе кокаин нюхать! Или станет? Кто знает, что у него в башке творится. Может, чтобы не таскаться за ним как маньяк, втихушку камеры присобачить? Ага, в туалете, душевой и раздевалке, вот круто-то. Если не прокатит, всегда на этих записях кучу бабла срубить смогу, фанатки заценят». Но маниакальная слежка плодов не принесла, лишь выжала остатки сил. К концу дня Игорь уже настолько вымотался, что готов был сам пойти купить дозу и подкинуть её Ерёменко, знать бы, где такое продаётся. Рома вёл себя абсолютно нормально и никак не давал повода в себе усомниться. Как же хорошо шифруется, гад! Домой Игорь ехал с единственным желанием — завалиться спать. В какой момент он очнётся на этот раз? Было непросто решиться и отложить объяснения с тренером, но Акинфеев боялся оступиться. А что, если его забросило сюда всего на сутки? Тогда получится, что он похерил последний шанс исправить как жизнь Ерёменко, так и клуба. Но после долгих размышлений Игорь не осмелился податься к руководству с пустыми руками и подобными обвинениями. И будь что будет.