Дежа блю

В кухне горел свет. Игорь понял это не сразу, а лишь через пару секунд после того как вошёл — постоял, потупил немного, потом заметил, что паззлы почему-то не сходятся, и сжал ключи. Сомнительно, чтобы он сам не погасил свет, он же по три раза перед уходом всё проверяет. Медленно, почти бесшумно Акинфеев поставил сумку и осторожно вдохнул тёплый воздух. Пахнет деревом, кипящей водой и, кажется, луком… Да, правильно, луком. Нет, здесь точно есть кто-то ещё. Игорь нахмурился и поймал в зеркале своё отражение, которое недовольно скривилось в ответ. По идее он должен был напугаться, но после случившегося сегодня — сегодня ли? — страх как эмоция отодвинулся на задний план. Если он, Игорь Акинфеев, в здравом уме и твёрдой памяти, готов утверждать, что скакнул во времени и очутился в уже прожитом месяц назад дне, то, пожалуй, было бы несколько запоздало бояться живого человека в доме. Вряд ли там зомби завелись. Может быть, он не помнит, что в этот день у него гости, или просто задержалась домработница, или он сейчас лицом к лицу столкнётся со своим двойником. Ну а чего, до кучи все чудеса в решете… Игорь прекратил себя накручивать, расстегнул молнию куртки и решительно хлопнул дверью, чётко обозначая своё возвращение. С кухни мгновенно отозвалось — тихо звякнула стеклянная миска, по полу скользнула табуретка и раздались приближающиеся шаги. Игорь стоял, тараща глаза, терпеливо выжидал и всё равно чуть не упал в обморок, когда человек наконец вышел в коридор и неторопливо направился ему навстречу. Неизвестно, что шокировало Акинфеева больше: то, кто оказался у него дома, или то, в каком виде. Но факт шока был налицо — вместо того, чтобы заорать и выбежать на улицу, благо дверь не заперта, Игорь окаменел. К нему, перекинув через плечо кухонное полотенце и забавно шлёпая тапками, в его, Игоря, старом вратарском свитере ЦСКА с надкушенным огурцом в одной руке и ножом в другой шёл Роман Широков. Широков выглядел невозмутимо и даже как-то радостно. — Оба-на, а вот и Игорелло, — объявил он и приветственно распахнул объятия. — Ты чего в темноте шаришься? Проходи, я тут ужин замутил… Акинфеев молча покосился на нож, а потом на голые ноги Широкова. Штанами тот себя по каким-то неведомым причинам обременять не стал. — Ужин, говорю, — повторил Широков и смачно откусил огурец. В мозгу Акинфеева проскакал табун разнообразных по своей фантастичности мыслей. Вероятно, накануне он пригласил к себе Широкова потрепаться на футбольные темы вечерком, что в принципе на него не очень похоже, к тому же перед отлётом. Но почему тогда Роман его встречает с ужином? А если Широков наоборот сам приехал, опять же, в гости, хрен знает, зачем, и, к примеру, та же домработница его впустила… Блять, но приготовление ужина это не объясняет. Так же, как и специфический выбор гардероба, точнее, некое пренебрежение к одежде. Окей, провальная версия. Жалкие попытки логично истолковать происходящее увенчались безрезультатно. Игорь внёс поправку на ветер. А что если в этой вселенной с блэк-джеком и шлюхами Широков вовсе не футболист, а повар по вызову? А штаны почему не надел? Униформа не позволяет, допустим. Или нет, ещё круче, теперь это дом Широкова, а ему, Акинфееву нужно быстро сообразить, зачем он к нему припёрся и главное, где он живёт, если не здесь… Правда, утром это вроде бы был его дом, хотя, спросить было не у кого… Ну, пусть Игорь нагрянул вчера к Роме и остался… эээ… ночевать? Господи, слово-то какое. Ладно, пусть «ночевать», пусть они и проговорили допоздна, но почему с утра Широков испарился? Блять, что за чушь на ум приходит, конечно, Роман всё это проспорил Березуцким — и штаны, и ужин, и Игоря, а запасные ключи ему Лёша дал… — Игорь, ты ужинать собираешься, нет? — поинтересовался Роман. — Или так и будешь на пороге стоять? Что за оппозиционный пикет? — Аааауууыыы, — поделился наболевшим Акинфеев. — Ну, ёшки-матрёшки, опять тебя выжали на тренировке! Укатали сивку крутые горки, — охнул Широков, сунул огурец в рот, воткнул нож ручкой за резинку трусов и начал деловито, по-хозяйски, словно давно привык, облапывать Игоря. Ну, если называть вещи своими именами, то Широков его раздевал: стянул кепку, повесил её на крючок, аккуратно положил на полочку ключи, снял с Игоря куртку и запихнул её в шкаф. Акинфеев не без удивления узрел там помимо своих шмоток серое пальто, значит, оно как раз принадлежит Роману. Широков ласково и совершенно неуместно потрогал у Игоря ладони — то ли проверял, не замёрзли ли у него руки, то ли пытался успокоить, что, впрочем, показалось ещё более неадекватным, в результате Акинфеев никак не мог подавить ощущение, что каждое прикосновение Широкова обжигало его, заставляя сжиматься от неправильности происходящего. Телесный контакт очень напрягал, да и визуальный, в общем-то, тоже. Роман был с одной стороны абсолютно естественным, с другой — сам не свой. Не ехидный, не холодно-отстранённый, не заносчивый, а какой-то непривычно живой. Широков по-пиратски поправил на поясе нож и придирчиво осмотрел Игоря. — Добрый вечер, — пискнул Акинфеев. Роман негодующе взмахнул огрызком: — И не думай, что я тебе шнурки развязывать буду! — Не надо, ты чего, я сам, — рассмеялся Игорь. От сердца чуть-чуть отлегло. Если Широков и проспорил розыгрыш Березуцким, то гордость и чувство собственного достоинства ещё остались при нём. Кстати, о достоинстве. Почему ж он дефилирует в трусах? — Хочешь? — Роман гостеприимно подсунул ему огурец. Игорь не стал больше ломать мозг догадками, помотал головой и принялся разуваться: — Нет, спасибо, Рома. Широков пожал плечами и гордо вернулся в кухню. Акинфеев проводил его рассеянным взглядом. Хоть бы шорты какие-нибудь надел, что ли. Нашёл же форму, так и оделся бы полностью, чёрт знает что… — Так что ты там насчёт ужина сказал? — обратился он к дверному проёму. Ответом ему был загадочный хруст огурца. Пришлось побороть себя и пройти. Стол был накрыт на двоих, в микроволновке что-то должно было крутиться до готовности ещё восемь минут с копейками, Широков методично стругал огурец полукружочками и ловко сбрасывал их в миску. — Извини за вопрос, Рома, но ты можешь мне нормально сказать, что ты здесь делаешь? — рискнул что-нибудь прояснить Игорь. Широков приветливо оскалился: — Салат! И ведь не поспоришь. Игорь задумался, выдвинул верхний ящик буфета и обнаружил там тот самый курс витаминов, который ему было велено пропить в сентябре. Значит, некие константы с альтернативным миром на указанную дату всё-таки существуют: дважды два — четыре, Москва — столица нашей Родины, ЦСКА — чемпион, домашний адрес и таблетки прежние. И вот только Широков почему-то ошивается у него дома. Роман с осуждением пробурчал: — Русским языком тебе сказано — через час после еды! — и вот тут, с опозданием, Игорю стало по-настоящему страшно. Что-то непостижимое, жуткое. Откуда Широкову известны такие подробности? Может быть, он теперь всё про него знает… — Когда у моей мамы день рождения? — проговорил Игорь. Прозвучало сурово. Даже жёстко. Роман напрягся, замер над недоделанным салатом, свёл брови и после тяжёлой паузы ответил: — Совершенно. Точно. Что. Не. Сегодня, — а потом вдруг стукнул кулаками по столешнице, вскочил и завопил: — Блять, Игорь, что с тобой?! Хватит меня так пугать! Я было решил, что реально проштрафился и не поздравил тёщу! У Игоря ноги отнялись, и он как подкошенный рухнул на кухонный диванчик. «Тёщу». Да уж, эта параллельная вселенная полна сюрпризов. Напрочь сумасшедшая версия, но она действительно всё объясняла одним махом. «Мы женаты? О боже, только не это!» Широкова тем временем прорвало: — Приехал на полтора часа позже, не позвонил, что задерживаешься, и вообще, абонент не абонент, с обеда вне зоны действия сети, оставьте своё сообщение нахуй после сигнала! А я, придурок, интервью на «Матче» отменил, чтобы нам перед твоим отъездом вместе побыть! Мозг подкинул пару сотен вариантов того, как себя стоит вести, и отключился. Единственное, на что сподобился Игорь, так это попытаться припомнить, не было ли у него с утра обручального кольца на пальце. Вроде бы, не было. А если было, а он его потерял? Широков же с него сейчас скальп снимет. — Я тут чуть не спятил, пожрать тебе готовлю, как Золушка, и ни одного доброго слова за вечер так и не услышал! — продолжал бушевать Рома. — Что у вас там такое произошло, что ты как с цепи сорвался? Мутко с внеплановым визитом приезжал? Да нет, я бы успел тебя предупредить. Если б ты соизволил взять трубку, разумеется. — Прости, Рома, прости! — выдавил Акинфеев и постарался взять себя в руки и подыграть. — Телефон у меня глючит, сам включается, сам выключается, сам дату и время выставляет, хорошо, что хоть не звонит куда-нибудь в Бангладеш по собственной инициативе, вот я его и вырубил… — А чего он мне тогда не позвонил? — Роман, кажется, остывал. — Долбаная техника! — Угу, — поддакнул Игорь и кивнул на микроволновку, переводя стрелки. — А чего на ужин? На какое-то мгновение создалось впечатление, что Широков шутит: он улыбнулся «Тушу картошку с говядиной», и тут же эта иллюзия нормальности растаяла. Роман резко отодвинул стол, шагнул к Игорю, который буквально вжался в стену, наклонившись, нежно прихватил его лицо и поцеловал. Акинфеева передёрнуло, и он настойчиво отодвинул Романа от себя обеими руками. На самом деле он практически ничего противного не почувствовал; губы как губы, тёплые, мягкие, всё-таки не взасос, спасибо и на том. Можно сказать, мистические события дня серьёзно притупили ощущения, и на этом фоне поцелуй с бывшим коллегой служил скорее вишенкой на торте окружающего абсурда, чем являлся чем-то из ряда вон. Ничего приятного, правда, тоже не было. — Да что не так-то?! — возмутился Роман, в его голосе явственно проскочила обида. Игорь на секунду представил, как выглядит со стороны, и ему стало немного стыдно — притащился с работы недовольный, ведёт себя по-свински, рожу без причины воротит несмотря на радушный приём. Блин, а что ещё делать? Не целоваться же с ним из жалости! — Извини, у меня сегодня всё наперекосяк, голова кругом… — промямлил Игорь, сдерживая желание вытереть рот. Несомненно, в России множество людей мечтают о поцелуе с Широковым, но он к таковым не относился. И ведь ни капли не соврал! Это был самый странный день в его жизни. Остаётся молиться, чтобы ночь прошла скучно и спокойно, новых потрясений и открытий его нервная система не вынесет. Глаза сами собой скользнули по необычному наряду Широкова, и Игорю в который раз захотелось намекнуть ему про штаны. Что самое худшее, Роман этот взгляд засёк. Лишь бы не воспринял как приглашение! Если Игоря когда-то и посещала идея о страстном сексе на кухонном столе, то уж точно не с мужиком! — Столько раз тебе говорил, не загоняйся так на тренировках! На тебе же лица нет, — укоряюще покачал головой Широков, оттаивая. Фух, пронесло. Игорь измученно потёр виски. Мысли напоминали улей, жужжали не переставая. Как по минному полю ходит, ей-богу! — Ты и без подготовки встаёшь в ворота и творишь чудеса. — Так не пойдёт, надо всегда и везде выкладываться по полной, — возразил Игорь. — Да? Обязательно продемонстрируешь в спальне, — протянул Широков, отчего не ожидающий подвоха Игорь подавился воздухом. Размечтался! Придётся тебе теперь, Ромочка, обходиться одними фантазиями! Но Широков явно был иного мнения: закашлявшись, Игорь нагнулся вперёд, наконец-то отклеившись от стены, чем не преминул воспользоваться Роман, погладив его по спине. Как-то он неправильно первую помощь оказывает! Хорошо, что вовремя запищавшая микроволновка отвлекла его внимание, и Акинфеев смог выдохнуть. Широков хлопотал, проворно кружа по кухне, а Игорь, засмотревшись на его плавные движения, поймал себя на том, что если забыть сущую мелочь, что это Роман Широков, то к такому и привыкнуть недолго — атмосфера стояла уютная, семейная. Наверное, это здорово — ехать домой и знать, что тебя там ждут. Захотелось как-нибудь выразить Роме свою благодарность, и Игорь едва успел отдёрнуть руку, потянувшуюся одобрительно похлопать Широкова по заднице. «Пиздец, приворожил он меня, что ли? Или поговорка “Путь к сердцу мужчины лежит через желудок” верна?..» — мысленно профейспалмил Акинфеев. — «Так, надо прекращать об этом думать. А о чём ещё думать в моей очень нестандартной ситуации? Получается, я не во времени перенёсся, а в параллельную реальность провалился. Тогда на повестке дня главный вопрос: где альтернативный я?» Игорь вздрогнул, представив, что они с двойником поменялись местами и там другой Акинфеев при всех лезет сосаться с Широковым. — Игорёк, эй, — позвал Роман, наклонившись к нему, и Игорь, моргнув, выплыл из своих размышлений. Перед ним стояла тарелка, источающая восхитительный аромат. — Давай, расслабься, ты дома. Березуцких нет. Игорь попробовал предложенное блюдо с некоторой опаской, как-то раньше за Ромкой он кулинарных талантов не замечал. Однако всё вышло настолько вкусно, что он набросился на еду, как будто неделю не ел. Хотя, может, и не ел, кто ж его знает в этой вселенной, утром вон натурально голодным остался. Он и себя-то не знал. Как и Широкова — таким его видеть не приходилось, это сбивало с толку, и Игорь терялся, какую выбрать линию поведения, чтобы не сесть в лужу. Так и подмывало сбежать. Но стоило лишь попробовать дело рук Широкова, как негативные мысли вылетели из головы: — Ты охуенно готовишь! — непроизвольно вырвалось у него, но Игорь быстро охладил свой пыл, заметив, с каким умилением наблюдает за ним Роман. — Подожди, я тебе хлеба нарежу! — спохватился Широков. — Да я сам… — вконец смутился Игорь. — Сиди, трудяга, тебе надо руки беречь, а то порежешься, и кто тогда ЦСКА спасать будет? — отмахнулся Широков, ловко орудуя ножом. — Соскучился, небось, по Лиге Чемпионов за лето? «Так соскучился, что ещё раз один и тот же матч отыгрывать собираюсь!» — А ты? — Да я устал уже тебе повторять, всё у меня нормально! — раздражённо закатил глаза Широков, кладя перед ним нарезанный хлеб. — Завершить карьеру оказалось совсем не страшно, у меня море проектов по развитию футбола в Подмосковье, закачаешься. А с ЦСКА ты мне никак не мог помочь, только на себя проблем бы накликал. «О чём он? Или в этой реальности в ЦСКА узнали, что мы трахаемся, и его выперли, а меня нет? А за это выгоняют? А как бы они прознали? Застукали в интимный момент? И меня крайне волнует, кто кого ебёт. Но не настолько, чтобы проверять на практике, мне и теории с лихвой хватит. Как же я спокойно об этом рассуждаю…» — Хотя я был бы не прочь вживую за вас поболеть. Но увы, Матч-ТВ решило, что без меня никак, поэтому придётся остаться в Москве и проэкспертить на полную катушку. Жаль, что устроился недавно, эфиры прогуливать пока рановато, — поделился напастью Широков, подкладывая Игорю салат. У него это так органично вышло, что Акинфеев даже не сразу сообразил, а потом сердиться, что он и сам в состоянии о себе позаботиться, стало неактуально. — Я и так могу тебе рассказать, как пройдёт игра, — поморщился Игорь, припомнив этот матч. — По-идиотски очень быстро пропустим, так как Васька, вместо того чтобы доигрывать эпизод, будет стоять, как пень, и сигнализировать об офсайде, вот ничему человека жизнь не учит. Затем второй прилетит. Тут парни представят, что с ними Слуцкий сотворит, если мы первую же встречу в группе похерим, и забегают как в жопу ужаленные. Дзага забьёт, а через две минуты Ерёма, и всё это в первом тайме. Вернблум умудрится даже без жёлтой… В итоге ничья 2-2, ощущение, правда, будет, словно мы победили... А пиздец уже потом начнётся, но это неинтересно. — Опять загоняешься, — задумчиво воззрился на него Роман. Лишь бы утешать и поддерживать не полез, с него станется, дай только повод руки распустить! И когда он таким тактильным стал? — Настройся на позитив! Да и антирекорд пора прерывать. Ты-то на него редко внимание обращаешь, а я скоро начну морды бить твоим злопыхателям. — Обойдёмся без столь радикальных мер, — улыбнулся Игорь, сделав очередную пометку о различиях этих реальностей: в своём родном мире серия пропущенных мячей в Лиге Чемпионов доводила его до белого каления, хоть он это тщательно скрывал. Неужели с тех пор как он с Романом связался, всё цветочками кажется по сравнению с тем, во что он вляпался? Здесь не до Ерёмы, здесь свою собственную репутацию реабилитировать надо. — Ром, а ты помнишь, как у нас… ну… всё завертелось?.. — На склероз не жалуюсь. Классный был день, можно сказать, судьба. — Угу, ты спас мне жизнь, а я тебе дал на радостях, — буркнул Игорь и ментально отвесил себе пинок. Ну почему он упорно считает, что именно он бы жопу подставлял?! — Мне нравится твой сценарий, — мечтательно прищурился Широков. Игорь его сладкие грёзы не разделял. «Нет, ну надо как-то из него выудить, кто ещё всё знает. Очевидно, что моя семья... Блять! Воображаю, как я им это объяснял… Ага, на пальцах показывал. А если журналисты пронюхали? Заголовки, наверно, жгли… Но я не стану это проверять в интернете. А в команде с этим как? Никто Шире привет не передавал, никаких подколов на голубую тему сегодня не было... Нет, они не в курсе... Или всё так долго тянется, что им уже и шутить влом… Где я мог подцепить такие навыки? А он? Где-то научили плохому… В моей вселенной пронесло, а здесь что-то пошло сильно не так. И надо срочно раскопать когда». — А как давно мы вместе? — закинул удочку Игорь. Если же он в лоб будет спрашивать о подробностях их личной жизни, о которых должен быть прекрасно осведомлён, то встревоженный Роман сообщит врачам, а там уж не Ерёма, а Игорь пропустит матч по подозрению в употреблении наркоты. Так себе перспективочка. Нужно начинать с малого и постараться не вызывать сомнений в своей психической неустойчивости. — А то ты не знаешь! Достаточно, чтобы я успел понять, что просто так ты такие вопросы не задаёшь. Что на сей раз придумал? — озорно блеснул глазами Широков. — Ничего особенного, — дёрнул плечом Акинфеев. Диалог свернул куда-то не туда. — Ну-ну, — скептически хмыкнул Широков, собирая пустые тарелки и складывая их в посудомойку. Игорь воспользовался случаем и подорвался со своего места, чтобы хотя бы чай самому налить. Не то чтобы ему не нравилась забота Романа, но он чувствовал, что этого не заслуживает, поэтому неловкость лишь возрастала в геометрической прогрессии. Сунув пакетики чая в кружки, он взялся за чайник, когда у него промелькнула мысль, что скоро наступит ночь, а там и супружеский долг не за горами… Горячая вода плеснула мимо и обожгла пальцы. В чём-то Роман оказался прав. — Чёрт! — ругнулся Игорь, тряся рукой. — Да что ж такое! Покажи! — стремительно обернулся к нему Роман. — Ерунда, — процедил Акинфеев. — Сам виноват. В целом, гейская жизнь с Широковым была не такой противно-слащавой, как Игорь её себе представлял, не считая поцелуя. Они мирно по-дружески разговаривали, делились событиями дня, и Роман был нормальным, он не жеманничал, не кокетничал, как это рисуют в дурацких фильмах, так, видимо, и выглядит счастливая семейная жизнь… С поправкой на то, что они… эээ… и мысленно произнести жутко… Однако желание разведать детали не покидало Акинфеева. Игорь прикинул так и эдак и, изо всех сил изображая ангельскую невинность, потянул руки к телефону Романа, лежавшему на подоконнике. Если где компромат и найдётся, то только там. Как минимум, по списку звонков абонента можно определить, с какого момента они регулярно созваниваются. Широков с подозрением проследил за его действиями. Игоря со страху осенило: — Можно я твой телефон возьму? У меня все настройки слетели, даже пароль от вайфая… Рому это объяснение более-менее удовлетворило. — Так, сиди тогда и настраивайся, а я в душ, — кивнул он. — Надеюсь, меня там кипятком не шарахнет, если ты понимаешь, о чём я… А то я пригнал из центра, а здесь шаром покати, пришлось ещё в магазин за жрачкой переться, всё у тебя не как у людей, одного вообще нельзя оставлять дольше, чем на два дня… — Я спасибо тебе сказал? — уточнил Игорь. Если отбросить всю гейщину, то вечер был по-своему приятным. Широков вдруг посмотрел на него так иронично, что Игорю на миг показалось, что никакой параллельной голубой реальности и в помине нет. Обыкновенный такой Широков, готовый отпустить какую-то добродушную подъёбку. Сложно вообразить, как это Игорь с ним… ммм… того… Но обстановка требовала неусыпной бдительности. Широков, пользуясь тем, что Игорь сидит и в данный момент уступает ему в росте, чмокнул его в макушку и молча удалился. Все протесты застряли у Игоря в районе щитовидки. Загадка, как он не сверзился с диванчика, едва за Широковым закрылась дверь ванной комнаты. Акинфеев крепко зажмурился: «Я подумаю об этом завтра», не позволил организму реализовать честно заработанный обморок и, не теряя времени, принялся копаться в Ромином телефоне. Так, звонки. Действительно, Роман столько названивал ему сегодня... «Игоряша». — Бляяяяя! — не выдержал Акинфеев. Убил бы. Хорошо хоть не «Игорюнчик». Нет, убийство придётся отложить… «Сентябрь… август… июююююю… Ёбанный в рот, где у этого блядства начало?!» Длина разговоров, как Игорь подметил, колебалась от нескольких минут до получаса. И так почти каждый день… Кстати! Ан нет, у Ромы тоже выставлено двенадцатое сентября… Окей, эта попытка провалилась, тут можно до послезавтра список вызовов листать, а счёт идёт на секунды. Фотки! Ну конечно, если у них с Ромой всё серьёзно, то должны быть и какие-то совместные фотографии, которых в обычной реальности не было. «Раздолбанный стадион… Мелкие дети… Дети… Опять дети… Много детей… Стадион… Трава… Мутко анфас, Мутко в профиль, Мутко со спины… Хм… Я всегда подозревал, что Ромка извращенец! Ох уж эта его общественная деятельность! Матч-ТВ… Вид из окна… Из моего причём!» Игорь, воровато оглянувшись, проскроллил ниже. Из ленты картинок одна отчётливо выделялась тёмными тенями. «Хрен пойми, что там… Ой, да это видео…» Игорь машинально ткнул в экран и почувствовал, что волосы встают дыбом. «Нет, пожалуйста, НЕТ!» Можно только возблагодарить всех богов, что не включился звук. Для того чтобы поседеть, хватало и изображения. Судя по антуражу, всё происходило в гостиной, ибо ковёр, попавший в объектив, был Игорю хорошо знаком. Снимающий Роман — а что это он, сомнений не оставалось — демонстрировал отменную растяжку. Между его раздвинутых бёдер Акинфеев увидел себя. Стоя на коленях так, что в кадре от него в основном фигурировали лишь нос и часть щеки, он усердно отсасывал, прикрыв веки, кажется, от удовольствия. Рома, как будто ему что-то не понравилось, левой рукой отвёл голову Игоря за волосы назад, а за его губами потянулась блестящая ниточка слюны. Игорь на видео с упрёком зыркнул в камеру, Роман ласково провёл ему ладонью по лицу. К горлу подступила тошнота. От одной мысли о том, чтобы взять в рот член, не говоря уж о том, чтобы расстараться до минета, Игоря чуть не вывернуло. Он дрожащими руками положил телефон обратно. Ни то, когда была сделана запись, ни прочие детали его уже не интересовали. Игорь так и врос в диван, буравя глазами стену и непрестанно повторяя вполголоса «Пиздец!», пока Широков не вернулся из душа. — Ты шмотьё паковать будешь? — полюбопытствовал он у всё ещё пребывающего в ахуе Акинфеева. — А? Чё? Да! Нет! Потом! Спасибо! — Игоря затрясло от его присутствия. — Ну, потом так потом, — Роман спустил всё на тормозах. — Хрен с тобой. Идём спать? — Ром, ты извини, но сегодня я переночую в зале. Мне надо сосредоточиться перед завтрашним днём, а возле тебя я… — Игорь замялся, подбирая более подходящее выражение, чем «в ужасе», вряд ли бы Широков оценил его откровенность. — Не могу сконцентрироваться и думаю совсем не о том, о чём надо. — Раньше тебе это не мешало, — надулся Широков. «Хоть бы он обиделся и свалил отсюда!» — Раньше я так не выматывался, — отмазался Игорь. — Мне известно несколько способов тебя оживить… — мурлыкнул Широков, внезапно оказываясь в опасной близости от него. — Если я не отдохну как следует, Слуцкий меня во все дырки поимеет, мы же этого не хотим, правда? — вкрадчиво добавил Акинфеев. — Насчёт выебет не знаю, но тренировки у него в натуре хардкорные. Как вы там копыта не отбросили?.. — спросил Роман. — Ладно-ладно, я ещё тогда всё усвоил, главное, не ори, как на пожаре. Спишем на усталость. Кровать моя.