Снять маски!

      В зале грянула музыка. Тусклый свет запылённых бумажных фонариков, едва мерцающих своими грязными цветами, наполнил танцевальный зал. Вновь — барная стойка, терпкий, въедливый запах пива, заронивший свои зловонные споры в полированное дерево, стулья и столики позади. Паутина, затянувшая полки с пустыми бутылками.       Нет, они уж не пусты. Ллойд, налей мне, дружище. Наполни мой бокал горечью слёз миссис Мессей и колким её озлоблением — или же жгучим желанием незнакомки, с которой я сейчас пущусь в пляс. Дай мне испить нежности её холодной, гладкой, словно фарфор, кожи и дурманящего абсента её зелёных глаз. Я хочу выпить всё в этом баре. Хочу, чтоб моё горло терзал и жёг алкоголь, чтоб голова шла кругом и позабылось всё, что было. Лишь жмущееся ко мне тело, юное и чувственное, лишь текучая музыка и       (Незрячие тени) бесцветное моё забвение. Я скоро стану хозяином этого бала и хозяином своей судьбы. Овладею тобой, дорогуша. Может, ты избавишься от своей кошачьей маски и покажешь мне...       — Снимай маску и давай трахаться!       Безумная круговерть огней, слившихся в пламенные круги над моей головой, величественные звуки вальса, хохот. Ничего более не существует.       Два травяных омута абсентной феи в белом сатиновом платье. Шаг, ещё — словно по хрупкому льду, невесомо и стремительно. Я преодолею эту корку мерзлоты и утащу тебя на самое дно, дорогая. Мои объятия подобны хватке спрута.       Мне не помешает никто — ни эта охамевшая сука Виннифред, ни этот маленький выродок. Я заберу их с собой. Окажу им милость. Но им не стать частью моего маскарада. Отелю нужен лишь я. Вам всем нужен только я.       Тяжёлый, дурманящий запах — сырость, затхлость, алкоголь. Серые силуэты без лиц и определённых очертаний. Всё плывет перед глазами. Отпускаю холодные руки чаровницы, бреду к бару, видя всё словно сквозь толщу мутной воды. Изъеденное язвами желтоватое лицо Ллойда, прячущийся во впадинах глазниц остекленевший взгляд. Багровая полоса рта, рассёкшая лицо странной, дёрганой ухмылкой. И рядом я вижу       (Оглянись) таких же неживых, полупереваренных Отелем людей.       Людей ли?       Или таких же верных псов, как Роджер, скачущий перед Дервентом и завывающий на потеху публике? Или таких же, как сам Дервент, так и не оставивший Оверлук.       Откуда-то снизу поднимается мерзкое ощущение, похожее на склизкую пиявку, готовую присосаться к моей шее и выпить меня до дна, иссушив и оставив гнить на этом самом месте. Оно уже начало питаться мной.       Мне нужен эксцедрин.       Мне нужен... Выход.       Механическая мелодия часов. Две крохотные фигурки — мужчина с неким подобием биты и непослушный ученик с колпаком на голове. Обе выполнены чрезвычайно точно. На бумажном колпаке различима надпись „Глупец", а лицо мужчины сосредоточенное и хмурое. Мне кажется, что он говорит. Я просто пьян.       — Бьют часы! Полночь! Снять маски, снять маски!       Мне надо идти, но я не могу оторвать от них взгляда. Я вижу, как молот опускается на голову мальчика; тот падает безвольно, дёргается, а затем замирает. Навсегда. На стеклянной стенке появляется багровое пятнышко, ещё одно...       Кровавой рекой смывает кусочки мозга и костей. Купол наполняется алой жидкостью. Но... Часы ведь не работают на крови, не работают на крови...