Исповедь

      Сколько всевозможных чудес может быть в нашем испорченном мире! Это воздыхание безо всякого лицемерия. Эссау знал, что нашёл того, кого искал с самого начала. Что, если он действительно, в свойственном ему ключе, перемудрил и нашёл извилистый способ действия, а к цели можно было добраться и короче?       Встретив этого человека, человек в чёрном наконец нашёл того, кого так долго искал. Мистер Эко! Священник! Человек с тёмным прошлым! Рождён убивать! Невидимую отметину носил он на себе. Эссау хорошо это знал. Тело настоящего головореза - и слабая, падкая на манипуляции душа, полная переживаний из-за гибели его брата. Соблюсти уважение и не называть его имя.       Впервые "просканировав" его, человек в чёрном получил всё, что нужно было знать. И отныне по своему пути вёл теперь только его. Нельзя было допустить его гибели, участия в прочих активных действиях, вроде противостояния с "другими", которое вошло в острую фазу, а Эко, как человек физически сильный, имел риск в это вступить, поэтому его надо было занять - и вот ему был первый сон.       Человек приказал ему строить церковь.       И вот настало время действовать. Локк стал совершенно сбиваться с пути. И Эссау решил одним выстрелом убить двух зайцев.       Во-первых, дать возможность Бену бежать из люка, не натравливая на его поиски следопытов. Потому что коренной житель коренным жителем, а всё-таки это - израненный человек, убегающий со всей возможной скоростью. Его люди далеко, против него - двое физически сильных мужчин. Что, если они возвернут Бена и линчуют? Да и потом, кто его, пройдоху, знает? Может быть, встреча окончилась бы плачевно уже для них? Нет, такими ценными кадрами не разбрасываются. Нельзя было допустить прямого столкновения самых ценных для замысла людей. Сон для Эко был послан в самый выигрышный момент.       Не что-нибудь, а "помоги Джону" от Анны-Люсии. Чтобы он поменьше думал о друзьях, мести за них, о совместных испытаниях, пережитых с ними чтобы не отвлекался, а думал о более важных моментах. О своём брате. О своей натуре. О своих грехах.       Всё было проделано замечательно, как по нотам. Но надо было срочно возвращать Джона заодно на праведный путь. Наибольшее сомнение будет преодолено. Теперь требовалось показать "Жемчужину".       Ну что было бы, укажи Эссау Эко просто то, что кнопку надо нажимать? Всё просто продолжится так, как и продолжалось. А если "Жемчужину" рано или поздно найдут?       Нет уж, Эко должен отбросить свои сомнения раз и навсегда. Поэтому Эссау даже сразу показал ему люк, и, поскольку сомнений не возникло, наживка была проглочена.       Но что-то пошло не так. И когда земля начала дрожать, а небо приобрело багровый оттенок, Эссау понял, что что-то произошло с люком, по-настоящему начал дрожать. К счастью, всё обошлось.       Но дальше час от часу было не легче. Тех, кто был в люке, раскидало в разные стороны. А вмешиваться было нельзя. Теперь Эко угораздило быть утащенному белым медведем. И надо было вновь мобилизовать Локка. Лично вмешаться не выходило. Как было вмешаться? Принять другой облик и войти в пещеру, отпугнув оттуда медведя? А если в процессе этого экшна Эко поранится, что тогда?       Проникнуть в его сны было уже слишком просто. Локк направится в пещеру, именно он спасёт Эко. Больше это некому сделать, как не ему, с его знаниями и опытом выживания в дикой природе. Вот и пусть вытащит. В нём было что-то поразительное. Эссау, каким бы неуязвимым ни был, уже не решался сделать это самостоятельно. Да и после фиолетового неба он не был убеждён в своей неуязвимости.       Когда Эко был спасён, нужно было как можно скорее его мобилизовать, повести на праведный путь. Не дожидаясь улучшения физических кондиций, надо было как можно скорее мобилизовать его на новые действия. И войти к нему в палатку, спровоцировав пожар, и показав ему тех жертв, что погибли по его вине. И вот, наконец, момент истины. Поляна с красными цветами. Они были живым символом острова. И наступила речь.       - Я не прошу прощения, святой отец, ибо я не согрешил. Я лишь делал то, что нужно было для выживания. Однажды маленький мальчик спросил меня, плохой ли я человек. И если бы я мог ему сейчас ответил, я бы сказал, что будучи ребёнком, убил человека, чтобы спасти жизнь брата. Я не сожалею об этом. Я горжусь этим. Я не просил той жизни, что была мне дана, но несмотря на это, всё получилось именно так. И я сделал всё, что в моих силах.       Невероятно... Невероятно! Всё провалилось, он отказывался каяться! И что было дальше делать, продолжать изображать из себя Йеми? Всё было провалено. И не оставалось ничего, кроме как признать своё поражение.       -Ты говоришь со мной, словно я - твой брат.       Лицо мистера Эко искривилось, невыразимая брезгливость проступила на нём, а "Йеми" уже отправился в джунгли, подготавливать страшные кары и казни. Эссау не слышал доносящихся до него криков: "Кто ты? Кто ты?", а уже готовился к своему перевоплощению.       Он размашисто "крестил" его, швыряя об землю и о деревья, стараясь повторять траекторию католического креста, будучи вне себя от негодования. Наконец возиться с жертвой ему надоело и тот просто швырнул его об землю, окончательно и размашисто. Покидая арену, монстр был вне себя. Ну как же, как? Почему он ему отказал? Неужели он ошибался в человеческой природе? И, что хуже, в своём потенциале?       Но цели и задачи остаются те же. Марионетки остаются в силе, и надо выжидать правильного момента, чтобы и далее дёргать их за ниточки.       Но как он ему отказал?..