Могила в лесу

      Когда он был маленьким, ему нравилась ночь — не спать до восхода, шепчась с братом, рассматривать причудливые тени на стенах, слушать ту особенную гулкую тишину.       Когда он был подростком, он любил закат — он предвещал ночь, с ее тишиной, тьмой и тенями, под которые так легко было маскироваться.       Когда он прожил первую сотню, он полюбил день — видеть испуг на лицах своих жертв, когда они осознавали близкую смерть от его когтей или клыков.       Было время, когда он ненавидел и день, и ночь…       А теперь он любил восход — светлеющее небо предвещало конец длинной ночи, обещало день, когда можно было себя занять хоть чем-нибудь.       Почти всю жизнь он дрался — неважно с кем. На кого укажут, за кого заплатят. Он шел, почти уже и не морщась, когда нож или пуля впивались в тело. Получал деньги, пропивал их в ближайшем баре, почти не мучаясь от похмелья. Все-таки мутация давала определенные преимущества.       Когда пути его и брата разошлись, он настолько разозлился, что несколько десятков лет избегал даже упоминать о нем.       А потом все перевернулось…       Негласная охота на мутантов заставила его прятаться глубоко в лесах Канады, чуть дальше, чем когда-то прятался его брат. Он добывал пищу ночью, днем же отсиживался в пещерах, где его не смогли бы найти даже с собаками. И только оказавшись в тишине одиночества, он понял, насколько устал от оружия, от криков, от пьянящего азарта боя.       Устал быть собой.       Но даже до его убежища доходили слухи.       О спятившем Ксавьере.       Об опытах над собратьями.       О создании мутанта, в точности копировавшего его брата…       О смерти Джеймса он узнал случайно. Вертел ручку допотопного радио и наткнулся на волну, на которой переговаривались мутанты из группы в Северной Дакоте. Дети, сбежавшие из очередной лаборатории. Дети, которых и спасал его непутевый братец. Все ему не сиделось, все кого-то спасал. Ну, и вот… Доспасался.       В последний раз он встретил брата десять лет назад. Буквально отловил его на крохотной заправке где-то в Техасе. Тогда же он и узнал о событиях в Японии, где Джеймс потерял свои силы. Десять лет потом он привыкал к мысли, что скоро останется один. Так и не смог…       Теперь он любил восход. Розовый свет освещал верхушки деревьев, буквально покрывая тусклым золотом крест в форме буквы икс. Несколько минут — и он уходил обратно, в свою хижину у подножия горы.       Иногда за плечом появлялась маленькая фигурка. Молча дожидалась, пока не уйдет обросший страшный человек, опускалась на колени перед крестом и клала на траву белую лилию. И тенью исчезала среди стволов.       Он не задавал вопросов, потому что больше не хотел знать ответов.       Он не оборачивался.       Он остался один.       Несмотря на то, что их осталось …       Двое?