Секретарь-наседка

            … возникает зависимость ничуть не менее пагубная, чем от наркотиков. Но в отличие от наркомана, чья продуктивность убывает день ото дня, трудоголики весьма способствуют приращению национального богатства. А потому никто не заинтересован в том, чтобы помочь таким людям. © Пауло Коэльо Тобирама обессиленно потер покрасневшие глаза с набрякшими веками, сгоняя нахлынувшую усталость. Он не спал по-человечески вот уже около месяца, а проклятой работы все не убавлялось. Проблем было по горло, и одна хуже другой: разработка новых рудников, таможенные договора с государствами, живущими за счет транзитных маршрутов на их территориях, налаживание дипломатических отношений с воинственными туманниками, и, вдобавок, черт знает что творилось в социальной сфере. В преддверии войны с Облаком Коноху покинули союзники, оставив неокрепшую деревню в одиночестве противостоять мощной армии, достаточно известной в элементальных странах. Тобираме пришлось мобилизовывать зеленых юнцов, что не дослужились и до чунина, увеличить трудовую нагрузку на гражданское население, экстренно закрывая дыры в обеспечении оружием и продовольствием, вытягивая все соки из своих же людей. Даже сейчас, спустя несколько лет, Коноха зализывала раны, обновляя международные договоры и ратифицируя их, пусть и в ущерб себе – ситуация была явно не из тех, в которых можно задирать нос. Стоило благодарить Ками, Хокаге и самоотверженных шиноби Листа за то, что Суна так и не смогла сожрать обескровленное длинной войной селение. Тобирама не спал, лишь погружаясь в дремоту на пару часов и работал как проклятый, иссушая запас чакры до самого донышка и тратя его на теневых клонов, и все это с каждым днем превращалось в сизифов труд, бесконечный, и, как казалось, бесплодный. Тобирама заебался. И, кажется, сходил с ума. Мужчина в который раз пододвинул к себе толстые свитки, отпивая глоток элитного, успокаивающего расшатанные нервы Гокурё – в голове шумело, а у висков сдавила клещами так не вовремя разыгравшаяся мигрень, добившая окончательно. Сенджу никогда и ни за что не признал бы, что и его может свалить переутомление. Вопреки сложившемуся у жителей мнению, бездушной, не знающей устали глыбой он никогда не был, и работу свою выполнял лишь из-за гипертрофированного чувства ответственности за всех и вся, толкающего его на новые баррикады, являвшие собой экономические проблемы, социальную напряженность, и внутренний раздрай в селении. Разумеется, Тобирама мечтал плюнуть на все и запереться в своем поместье, отдавшись полностью научным изысканиям, но не мог. Не мог подрубить на корню то, что создавалось с таким рвением и любовью его братом. Именно из-за желания вдохнуть Волю Огня, продолжить дело Хаши-нии и защитить Коноху Тобирама не давал себе и дня просидеть в блаженном спокойствии. – Вы опять сидите допоздна? Тренированное тело автоматически бросило кунай с взрывной фуин в предполагаемого противника. Однако взъерошенный брюнет с моном Учиха на коротком хаори лишь перехватил рукоять летящего на огромной скорости оружия, виновато моргая. Хокаге бросил неприязненный взгляд на парня и вновь уткнулся в свои бумаги. Учих трудно не уважать, но сложнее любить. Эти заразы лишь подкидывали на стол Главы Деревни все новые и новые стопки отчетов, расписанных идеальными, ровными и абсолютно идентичными по манере написания иероглифами – носители шарингана автоматически копировали друг у друга почерк. И, к счастью, особо в дела деревни не лезли. Но этот… Учиха Акира был главной головной болью не только своего клана, но и администрации деревни. Многие до сих пор раздраженно сплевывали, вспоминая «ноеву голубку» клана Учиха: смышленый и неприлично (для Учихи) эмоциональный паренек не смог пробудить свой шаринган выше первой ступени, и, если и мог с кем-либо схлестнуться в упоительном сражении, так только с высокомерными чинушами, бюрократией и ленивыми чунинами. Акира успевал всегда и везде, его подчиненные не доставляли проблем и отличались повышенной дисциплинированностью, и все бы было хорошо, если бы Учиха в один прекрасный день не озаботился состоянием высокого начальства. Он приносил из поместья редкие и очень полезные сорта чая, приволок шелковый валик, дабы спина высокочтимого Хокаге не окаменела от сидячей работы, и с особым усердием пытался откормить отнюдь не упитанного Тобираму, который относился к еде с пренебрежением, как к необходимому условию для поддержания работоспособности, а потому нередко поглощал лиофилизированные полуфабрикаты, безжалостно губя свой желудок. Акира возмущался, продолжал приносить бенто, уворачивался от летящих в него чернильных камней и выпачканных в туши кистей и никак не мог оставить патрона в покое. В конце концов, Сенджу выписал ему отпуск на две недели, агрессивно пришлепнул торопливо, но аккуратно заполненный бланк своей печатью, и лишь после этого облегченно выдохнул. И теперь это шило в заднице всей Резиденции вернулось с новыми силами окружать заботой Тобираму и взваливать на себя горы документации. – Хокаге-сама, Вам нужен перерыв, – вновь начал зудеть над ухом Акира. Тобирама холодно ответил: – Позволь мне самому решать, что мне нужно, а что нет, Акира-кун. «Не нарывайся», – был ясный посыл. Сенджу находился на грани нервного срыва, а нервный срыв у шиноби такого уровня мог повлечь за собой множество смертей и разрушений. Тем неожиданней была наглая выходка Акиры: парень подхватил Тобираму и, сцепив тонкие руки на животе начальника, начал буквально вытягивать того из кресла. Хокаге же напитал чакрой мышцы ног, оставаясь «приклеенным» к поверхности дощатого пола. Но что может уставший истощенный человек, с мизерными остатками чакры, против молодого отдохнувшего ниндзя? – Хокаге-сама, Вы, конечно же, меня прибьете, однако моя святая миссия – забота о Вашем организме, – весело болтал Учиха, таща на буксире вялого мужчину. –Я тебе таких миссий не выдавал, – Тобирама даже на грани чакроистощения оставался верен своему сволочизму. –А кто говорил о Вас? – «изумился» юный нахал. – Цунаде-тян всерьез обеспокоена состоянием своего…родственника. Акира чуть не сказал «дедушки», но все же инстинкт самосохранения у него присутствовал. Сенджу подозрительно покосился на подчиненного, до сих пор не уличенного во лжи. Но мысль, что Цуна беспокоится о нем, грела душу и одновременно обжигала ее чувством вины – Тобирама давно не навещал внучку и невестку. И, будучи погруженным в невеселые мысли, он даже не заметил, куда приволок его Акира. Перед Тобирамой с глухим стуком поставили тарелку с горячим суновским тяханом, пиалу со свежей водой и глиняный чайничек. Желудок Хокаге раскатисто заурчал на все заведение, заставив того густо покраснеть от осознания идиотизма ситуации. Гиперактивный Учиха ловко достал откуда-то палочки для еды и подхватил ими кусочек ароматного мяса. – Скажите «а-а-а». В ответ Сенджу из принципа сжал губы в тонкую полоску, игнорируя соус, которым измазал его рот веселящийся Акира, пытавшийся поскорее накормить Второго Хокаге, который в данный момент вел себя как малое дитя, умудряясь оставаться при этом безэмоциональным куском льда. Подобная возня уже привлекла внимание посетителей закусочной, и те с неподдельным интересом наблюдали за тщетными попытками Акиры сунуть в рот Каге палочки. Тобирама занервничал. Не хватало еще и слухов… Единственным способом заткнуть Акиру оказалось лишь полное подчинение. Со свистом выдохнув сквозь зубы, Сенджу резко выхватил из рук подчиненного палочки, выбив тому костяшку указательного пальца, и принялся за еду. – Сразу бы так, – невозмутимо вправляя сустав, прокомментировал беспокойный Учиха, умостившись рядом. «Как же ты надоел». Тобирама ел аккуратно, чинно: держал хаси так, словно находился на приеме у дайме, не копался в рисе и сидел прямо, как будто к его спине полено прибили. И, кажется, над ним витала легкая ки. Акира приоткрыл рот, готовясь нарушить тишину, но мужчина лишь недовольно дернул уголком губ и резко поднялся со стула, взметывая белым одеянием вихрь. Равнодушно вытащив из кармана кошелек, Сенджу расплатился за обоих и сухо поблагодарил Учиху, степенно направляясь в сторону резиденции. Акира зло и раздосадованно прошипел: – Нет, ну вы посмотрите на него! Все ему не так, а ведь уже не маленький, должен сам заботиться о своем здоровье. – А тебе-то какое дело до его здоровья? – возмутился официант, к слову, знакомый Учихи, порекомендовавший это заведение. – Трудоголик наш Каге, причем прожженный. – Вот только шефа с синдромом Кароши мне и не хватало. Верный помощник Хокаге все чаще чувствовал себя наседкой, однако относился к этому с фатализмом, прекрасно понимая, что следующий кандидат на столь высокий пост – Сарутоби Хирузен – и рядом не стоит с Хокаге нынешним. Если уж на то пошло, Акира иногда называл Сенджу «монстром», так как работать на протяжении полутора лет по двенадцать-четырнадцать часов в день, взяв за этот срок лишь три выходных… Вот где такого второго достать, если эта блондинистая идиотина надорвется? Вздохнув, Учиха оправил одежду и направил свои стопы в сторону Администрации.