Рождественский маяк

«Маяки — маньяки», — вертелось у Дженсена в голове. Рождество на маяке — это холодно, холодно и еще раз то же самое. Дженсен неделю назад вернулся из Канады, где прожил целый месяц на лосиной ферме, и перспективе встретить Рождество на маяке противился как мог. Ну, сколько можно?! Он очень, очень хотел остаться на праздники дома. Сначала Дженсен уговаривал Джареда этого не делать. Потом злился. Потом ныл, чего с ним не случалось уже давно, и давил на жалость. Потом устроил голодовку, даже написал плакат: «Даешь свободу выбора», но Джаред не сдавался: — У нас будет самый лучший рождественский маяк на свете! — Рождественского маяка нет, — слишком эмоционально выдал Дженсен, рубанув ребром ладони по столу, и тут же испугался. Это был глупый поступок — погуглить словосочетание «рождественский маяк». Ничего, конечно, Дженсен не нашел, но вот признался зря. После этого вопля дух маяка сразу же завладел Джаредом. Вселился в него окончательно и бесповоротно, не оставив Дженсену никаких путей к отступлению. Глаза духа маяка смотрели на Дженсена насмешливо и ехидно: — Спорим, что бывает? — медленно выговорил Джаред и навис над Дженсеном, закрывая собой свет. Дженсен ничего не ответил. Что толку спорить? Все равно поедет за Джаредом хоть на край света. — Молчание — знак согласия, — сделал вывод Джаред Но кто запрещает попробовать уговорить? Следующий день Дженсен потратил на доказательства того, что Рождество это праздник, который отмечают дома. Потому что елку наряжать — это замечательно. Поставить и украшать маленькими шариками, рождественскими ангелочками и сахарными тростями. Потому что Дженсен в кои-то веки приготовит индейку. Запечет в духовке целиком, и можно будет забыть про нож и отламывать самые вкусные куски руками, потому что они дома, а не в гостях, где надо вести себя прилично. И найдется наконец повод извести тонну салфеток с Санта Клаусом и оленями, которые уже два года лежат забытые в шкафу. Потому что за окном будет кружиться снег, а в комнате — гореть гирлянда из множества разноцветных огоньков. Потому что даже если Джаред уснет в кресле, замолчав на полуслове, с чашкой глинтвейна в руках, то Дженсен заберет чашку и просто укроет Джареда пледом и будет читать рядом хоть до самого утра. Где на маяке елка? Где там кресло? Пледов там обычно днем с огнем не сыщешь! И нет там приличной духовки, которая смогла бы пропечь толстую индейку! И салфетки с собой не попрешь, чемодана не хватит! Джаред молчал и усмехался на каждый аргумент, а утром Дженсен проснулся один. На столе лежала записка: «Вылетаю раньше, так надо. Твой рейс завтра, билет я заказал. До маяка тебя довезут, дом там небольшой, но уютный». За окном начинался зимний серый день. Праздничного настроения не было и в помине. Дженсен уныло выпил кофе и снова завалился в постель. Сейчас было самое время для предпраздничной суеты, елки, индейки и всего остального. Хотя… Наверное, Джаред в чем-то был прав. Одно дело встречать Рождество дома, где все есть, другое дело — на краю света, где нет ничего. Ну, не совсем ничего, минимум необходимых вещей там все-таки всегда имеется. Например, сковорода, молоток и кровать, как было на маяке, куда Джаред попал в свое второе дежурство. И тут до Дженсена наконец дошло. Это же последнее Рождество Джареда в качестве студента. Закончится учеба, закончатся и такие… выезды на природу, как иногда говорила мама Дженсена. Начнется обычная и скучная жизнь, а вот это не очень хорошо. Надо все обдумать! Итак, если заказать замороженную индейку и тщательно упаковать в багаж, то она выживет в самолете. Но духовка? Черт, духовка и семь часов запекания — это нереально в маячных условиях. Ладно, все будет видно на месте. Гирлянды, шарики и сахарные трости спокойно доедут в чемодане. Елочку можно заказать с доставкой прямо в аэропорт. К моменту выезда из дома Дженсен был похож на опаздывающего к послушным детям Санту — одухотворенного и абсолютно уверенного в том, что он на верном пути. Замотав две бутылки любимого вина Джареда в свои лыжные штаны и застегнув чемодан, Дженсен сунул в карман паспорт и вышел из дома. Все волшебство — в их руках, даже если иногда некоторые сомневаются. Но после четырех часов полета, одного часа в ожидании слов: «Прошу прощения, но ваш багаж остался там, откуда вы летели», Дженсен уже не верил ни в какое волшебство. Еще, как оказалось через сорок минут, его забыли встретить, но это Дженсен принял с невиданным мужеством. Большей частью потому, что ему дозвонился Джаред, и, услышав знакомый голос в телефоне, Дженсен перестал психовать. Подхватил индейку, рюкзак и пошел ловить такси, сожалея о вине и десяти метрах чудесной гирлянды, оставшихся в чемодане. По пути к маяку Дженсен промочил ботинки и вполголоса проклинал водителя такси, который отказался подъезжать к домику смотрителя. Сжал зубы и смотрел себе под ноги, чтобы не оступиться для полного счастья. Когда он бросил осточертевшую индейку перед дверью и осмотрелся, то потерял дар речи. Рождественский маяк действительно существовал. Свет маяка уже горел, потому что на берег озера понемногу опускались сумерки. Над маяком висел темный купол неба с первыми золотыми точками звезд. Перила на дорожке были перевиты еловыми ветками и гирляндами, а дверь украшал самый настоящий рождественский венок. Пока Дженсен разглядывал всю эту красоту, в домике смотрителя что-то стукнуло, дверь открылась, и на пороге появился Джаред. — Мой чемодан пропал, — сообщил Дженсен, вручив ему индейку. — Украшения для елки остались в нем, а про елку я совсем забыл, потому что разозлился. И еще у нас нет вина, потому что оно тоже в чемодане. — Да и фиг с ним, с чемоданом, — махнул рукой Джаред. Дженсен увидел, что на столе стоит малюсенькая елочка, с единственным шаром, сиротливо висевшем на самой макушке. Рядом с ней благоухает вкусными запахами курица, целиком зажаренная в духовом шкафу, который виднеется в углу. Завершала рождественскую композицию бутылка игристого вина в ведре, заполненном не очень чистым снегом. — Прости, со снегом тут трудновато. И я оставил тебе шары и сахарные трости, можешь украшать елку дальше. Ничего, что их не так много, как тебе хотелось? Дженсен посмотрел на свои промокшие ботинки, на духовой шкаф, в который, как ни старайся, индейку целиком не запихнешь, на убогую елочку, которая была раз в двадцать меньше той красавицы, что Дженсен купил бы на распродаже. Ничего волшебного в этом не было, ничегошеньки. Дженсен поднял взгляд на Джареда. Тот улыбался той самой улыбкой, немного кривой и почти безнадежной, которая без слов говорила: «Мне не нужно все это без тебя, Дженсен, и ты это прекрасно знаешь». Все было ясно как солнечный день – Джаред прилетел сюда раньше, чтобы хоть немного подготовиться. Дженсен вздохнул, облизал губы и даже открыл рот, но не успел ничего сказать. — Все волшебство, оно в наших руках, правда? — произнес Джаред. И все остальное вдруг стало не важно. Даже то, что Дженсен забыл посчитать этот маяк. Девятый? Одиннадцатый? Четырнадцатый? Но он точно был рождественским – для них двоих.