***
janelle monae — make me feel
При первой встрече с Роуз Холмс Гарри сказал ей, глядя в глаза: «Ты хочешь войны со мной?» Эта фраза закрепилась за парнем, как репутация за Бритни Спирс в её худшие годы. Парень говорил так, когда слышал все те плохие слова, которые произносили за его спиной, но подобно сильному мужчине он никогда не опускал руки и был настоящим бойцом. Одинокими ночами Стайлс прокручивал их первую встречу и каждый раз ненавидел её, потому что именно тогда всё в его жизни пошло под откос. — Ты, Гарри, замечательный парень. Я не удивлён, что билеты на твои шоу распродаются с удивительной скоростью. Ты труженик. — Спасибо, мистер Холмс, — учтиво ответил Гарри и слегка ухмыльнулся. Он знал цену себе и тому, что делал. Поэтому он никогда не нуждался в одобрении кого-то со стороны. Стайлс ценил мнения своих фанатов, семьи и друзей, всё остальное было пустословием. Мистер Холмс надеялся познакомиться с восходящей звездой поближе и получить хоть немного его времени для закрытой вечеринки, которую собирался устроить на Кубе. — Я бы очень хотел увидеть тебя на своей вечеринке. Ты можешь назвать любую цену. Всё будет оговорено и учтено. — Мои менеджеры сейчас работают над Вашим предложением, мистер Холмс. Думаю, что ответ будет положительным. Гарри любил свою работу и был готов покорять вершины. Стайлс также любил знакомиться с новыми людьми и смотреть не только перед своим носом, но и за пределы того, что вокруг него. Мыслями Гарри уже сидел за рулём своего автомобиля подальше от этого скучного офиса, но дверь за пределами кабинета мистера Холмса ударилась об стенку, и Стайлс услышал тихое «чёрт» из уст мужчины. — У Вас тут дикари работают? — пытаясь перевести всё в шутку, спросил шатен. — Эта дикарка здесь не работает… К счастью. Гарри терял любимых людей, восходя на Олимп, но чаще всего он терял тех, кто даже не любил его. Иногда Стайлс задавался вопросом, а в сознании ли он вообще. После всех потерь и предательств его большое сердце наконец-то признало: гораздо важнее не просто выжить, а возродиться. У него появилась жуткая аллергия на любое публичное проявление чувств, но Гарри никогда не мог подумать, что кто-то вроде Роуз Холмс вторгнется в его личное пространство, а после станет причиной его головной боли. — Привет, папуля, — высокая шатенка нагло нарушила их покой и заняла место рядом с Гарри, поставив стаканчик с холодным кофе на край стола. — Привет, незнакомец. — Это Гарри Стайлс, Роуз, — пытаясь спасти ситуацию, промолвил отец девушки и тут же поймал на себе удивлённый взгляд молодого человека. — Это моя дочь. Прости, что она так бесцеремонно перебила нас. Парень, не моргая смотрел на то, как вальяжно рядом с ним сидела эта девица: нога на ногу — так, что её юбка кое-как скрывала все прелести; полурасстёгнутая мужская рубашка, под которой красовался чёрный бюстгальтер, но, пожалуй, больше всего Гарри удивила обувь девушки — это были высокие сапоги кричащего розового цвета. — Не жарко в таких? — поднимая брови, спросил парень, о чём сразу пожалел, стоило ему только встретиться взглядом с Роуз. — За окном лето, кстати. Гарри был мастером сарказма и иронии, но в тот жаркий июньский день он встретил достойного соперника в лице дерзкой и уверенной в себе Роуз Холмс. — Пожалуй, мне пора, — Гарри встал из-за стола, и девушка сразу же оценила его — это не осталось незамеченным от него. — Был рад встречи с Вами, мистер Холмс, — парень пожал мужчине руку и посмотрел на шатенку. — И был рад познакомиться с тобой, Роуз. Шатенка не думала дважды, когда «случайно» задела локтём стаканчик с кофе. Содержимое ёмкости оказалось на новых ботинках Гарри, которые он приобрёл днями раннее. Он сдержанно улыбнулся, достал из заднего кармана брюк платок и, наклоняясь, произнёс буквально возле губ девушки: «Ты хочешь войны со мной?»***
shawn mendes — nervous
До частного концерта на Кубе оставалось меньше недели, когда одной из многих одиноких ночей, Гарри залез в интернет и по чистой случайности, конечно, начал читать всё, что писали про дочь знаменитого на весь Нью-Йорк Дэвида Холмса-старшего. Роуз называли эксцентричной и безответственной, беспардонной и беспечной, бестактной и враждебной, дерзкой и самоуверенной. Кто-то даже написал, что Холмс страдает догматизмом. Гарри провёл всю ночь за изучением биографии девушки, останавливаясь на пикантных фактах о ней. — Какого чёрта я делаю? — в очередной раз задавая вопрос сам себе, парень отложил телефон в сторону и закрыл лицо руками. — Это идиотизм. Гарри встал с кровати и направился на кухню, в ожидании найти там что-то вкусное. На столе лежала коробка печенья, но увидев название, парень буквально опешил: «Rose cookie» — желание есть сразу пропало, и на эмоциях Гарри даже выкинул печенье в помойное ведро. Стайлс зарубил себе на носу: Роуз хочет войны с ним, а печенье — это только начало. Их вторая встреча произошла непосредственно на Кубе. — Мило выглядишь в этом вельветовом костюмчике, Гарри, — девушка без стука вошла в его гримёрную и облокотилась о косяк двери. — Тебе идёт розовый цвет, — на секунду парню даже стало приятно, и он искренне улыбнулся. — Но мне он идёт больше. Холмс вышла из гримёрной, показательно хлопнув дверью. Гарри не знал, что ему делать: кричать, метать, рвать или всё вместе? Стайлс был самопровозглашённым нарциссом и не скрывал этого. Роуз нарушила все границы и вывела парня из себя парой слов — так она действовала на него. Что ж, он проходил через фазы, когда дело касалось любви и она уж точно не та, кого он хотел. Гарри пытался забыть недавний сон с участием этой необузданной шатенки, но время от времени возвращался к тому месту, где они занимались достаточно непристойными вещами в номере дешёвого мотеля. Перед выходом на сцену он ещё раз посмотрел на себя в зеркало, чтобы убедиться в собственном превосходстве. Спору не было: никто не может носить розовые вельветовые костюмы с брюками клише лучше Гарри Стайлса . Концерт проходил в приятной атмосфере и Гарри нравился публике. Он заметил за одним из многочисленных столиков Роуз и в его голове созрел план, о котором он потом ещё долго жалел. — Минуту внимания, дамы и господа, — мистер Холмс напрягся, ведь этого не было в сценарии. — Я бы хотел посвятить одной девушке песню. Надеюсь, Вы все знаете её текст, иначе я начну жалеть о том, что преодолел такой длинный путь сюда, — шутка была принята, и люди ждали песню.***
tommy tutone — jenny (867-5309)
Гарри ещё раз взвесил все «за» и «против», а потом начал играть знаменитую «Jenny (867-5309)». Он надеялся, что мистер Холмс не сильно разозлится, но ещё больше парень надеялся, чтобы Роуз почувствует себя неловко.Эй! Дженни, Дженни, к кому я могу обратиться? Подари мне что-нибудь, что я смогу сохранить. Я знаю, ты думаешь, что я такой же, как все, Кто до меня видел твой номер на стене.
Бизнесмены в дорогих костюмах повставали со своих мест и действительно начали сходить с ума от того, насколько восхитительно эта песня вписывалась в общую картину вечера. Веселился даже мистер Холмс. Гарри усмехнулся, но его игривое настроение тут же пропало, когда Роуз подскочила со своего места и тоже начала танцевать.Дженни, у меня есть твой номер, Мне нужно, чтобы ты стала моей. Дженни, прошу, не меняй свой номер! восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять
Это был очередной удар для самовлюблённого Гарри. Смерив девушку осуждающим взглядом, парень специально взял не ту ноту в песне, но это никого не смутило. Все просто наслаждались моментом и веселились. Роуз даже забыла о том, что шатен посвятил эту песню ей.Дженни, Дженни, ты девушка, созданная для меня. О, ты не знаешь меня, но я сделаю тебя счастливой! Я пытался позвонить тебе раньше, но струсил. Я пытался представить себе это, но растерялся.
Дженни, у меня есть твой номер, Мне нужно, чтобы ты стала моей. Дженни, прошу, не меняй свой номер! восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять
Гарри даже не догадывался, что это была любимая песня Роуз Холмс, и она могла слушать её вечно. Частенько девушку осуждали за то, что она слушает старьё и есть песни куда современнее и круче, но шатенка всегда отвечала одно и то же: «Даже эта старая песня звучит интереснее твоего мнения», а после продолжала наслаждаться музыкой.Я получил твой номер, я получил его, получил его, Я получил твой номер, оставленный на стене. Твой номер у меня, он у меня, он у меня Для того чтобы приятно, приятно поговорить с тобой. Эй, Дженни, не меняй свой номер Мне нужно, чтобы ты стала моей. Дженни, я звоню тебе восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять восемь шесть семь пять три ноль девять Дженни, Дженни, к кому я могу обратиться? восемь шесть семь пять три ноль девять За десять центов я всегда смогу позвонить тебе восемь шесть семь пять три ноль девять
Песня закончилась, и Гарри с облегчением вздохнул. Он был зол и растерян, а для парня вроде него — это не лучшая комбинация. Стайлс исполнил ещё две свои песни, а после процитировал королеву поп-музыки двухтысячных: «Ты хочешь войны со мной?» Занавес опустился, и никто не уделил этой фразе должного внимания. Никто, кроме Роуз Холмс.***
britney spears — baby one more time
Роуз курила кубинскую сигару, украденную у отца, на балконе и наблюдала за ночной Гаваной. До этого девушка была в этом городе всего лишь раз, но она хорошо помнила самый вкусный ром и самые скандальные фото в своей жизни. — Леди не должны курить, — Гарри нагло нарушил покой Холмс и забрал из её тонких пальцев уже такую полюбившуюся ей сигару. Парень затянулся пару раз и начал кашлять. Роуз постучала его по спине и ухмыльнулась. — Давно не курил просто, — оправдывался шатен. — Ты вообще никогда не курил, кажется, — парировала девушка. — Пытался показаться плохим парнем? Ну, так я не Баби, — пошутила Холмс, на что Гарри лишь недовольно фыркнул. — Понял шутку? — Понял, но не оценил, — бравировал он. Холмс продолжала наблюдать за ночной Гаваной, а Гарри, в свою очередь, изучал девушку: короткие волосы, вздёрнутый кончик носа, рассыпанные по всему лицу веснушки и капля наглости делали Роуз очаровательной и желанной многими мужчинами, но только девушка оставалась неприступной. В офисе отца её называли королевой Ледяного царства. Она слишком привыкла быть сама по себе, чтобы легко смириться с мыслью, что кто-то мог стать для нее столь необходим. Ей казалось, что такая зависимость ещё хуже одиночества. — Ты ещё долго будешь здесь стоять и мешать мне наслаждаться городом? Роуз призналась себе в одном: в её планах было разбить сердце Гарри, но она уже предвидела, как будет собирать осколки своего… Его взгляд в сочетании с голосом вытворял какие-то странные штуки с её сердцем, и Холмс поняла, что пропала. — Чем здесь наслаждаться? — выдал кудрявый и тут же заткнулся, но после понял, что молчать бессмысленно. — Гавана преувеличена. Но тебе не понять, ведь ты видишь только то, что вокруг тебя, Роуз. Они даже не заметили, как начали словесную перепалку. Губы Холмс сжимались в тонкую линию, когда Гарри по-мудацки выдавал нечто оскорбительное в её адрес, а потом она излагала ему свои двусмысленные выражения, оценивая услышанное. В конце концов, ему надоело с ней пререкаться и он выдал кое-что надеясь, что Роуз не знает испанского: — No puedo dejar de pensar en ti — así que me molestas! (Я не могу перестать думать о тебе — так ты меня раздражаешь!) Девушка направилась к выходу и столкнулась с Гарри, хотя места было предостаточно. Он по воле судьбы положил свои руки ей на талию и понял, что обречён. Это было чувство, которое он прежде не испытывал. Необходимость. Нужда. Потребность. Желание. — Mutuamente! (Взаимно) — в сердцах крикнула Роуз и оставила Гарри стоять на том балконе до самого утра, захлопнув дверь на щеколду. Той ночью Стайлс научился курить сигару. Утром его нашла горничная. Шатен много ругался и был невероятно бессовестным в своих изречениях, но уже тогда он решил: игра стоит свеч. Злой, измученный и невыспавшийся Гарри вернулся в свой номер и на кровати увидел знаменитый «Blackout» Бритни Спирс в подарочной упаковке. Записка гласила: «Чтобы ты мог цитировать больше одной строчки». И отчего-то тем июньским утром Гарри засмеялся так, что в соседнем номере пожилая супружеская пара переглянулась и женщина сказала: — Probablemente vio a su novia sin maquillaje (Вероятно, он увидел свою девушку без макияжа). — Me reí tanto cuando vi a nuestra hija (Я так смеялся, когда увидел нашу дочь). Роуз попивала ром на своём балконе, и ей было плевать, что ещё нет даже обеда. Куба — место для жизни здесь и сейчас.***
camila cabello ft. young thug — havana
Гарри вышел из своего номера только ближе к вечеру. За барной стойкой он сразу же заметил Роуз и с полной уверенностью направился к ней. На ней было алое короткое платье, а ноги были босыми. Это была причуда Холмс, о которой знали немногие. — Пожалуй, с меня хватит, — сказала шатенка, как только Стайлс присел рядом с ней. — Это какой-то детский сад. — Это ты первая начала, — парировал парень. — Если бы ты тогда не испортила мою обувь, то ничего не было бы, Роуз. Холмс заливисто засмеялась и сначала Гарри даже испугался. — Это была опасная игра, Гарри, — попивая крепчайший ром, продолжала девушка. — Ты не побоялся испортить свою репутацию. — Нельзя испортить то, чего нет, Роуз. Гарри уже долгое время не искал серьёзных отношений, потому что репутация бабника и сердцееда опережала его. У него были хорошие подруги, и иногда он встречался с кем-то просто от одиночества или для удовлетворения своих потребностей — ничего запоминающегося. Стайлс уважительно относился к девушкам и никогда никому ничего не обещал, но после каждого такого расставания его накрывала волна ненависти к самому себе. — Сейчас ты на Кубе и у тебя есть все шансы, чтобы всё усугубить. Парочка выпила по стакану рома на брудершафт, и взгляд Гарри остановился на глазах Холмс. — Зелёные, — тихо прошептал он и сразу же отвернулся. — Твои тоже, — уловив суть, тут же ответила шатенка. — Наверное, поэтому мы оба такие сумасшедшие и несносные. Гарри и Роуз засмеялись слишком громко, привлекая к себе излишнее внимание. Парень заметил нескольких людей, фотографирующих их, но его это больше не волновало так сильно, как прежде. Он считал, что в его случае цель оправдывала и средства, и потери. — Про тебя пишут и не такое, Роуз, — прокашлявшись, добавил спустя время Стайлс. — Как вообще люди могут так говорить о том, кого не знают? — Осуждать будут всегда, Гарри, — медленно, словно пробуя его имя на вкус, произнесла девушка. — Если ты слишком добрый, то наверняка безвольный, а если слишком дерзкий, то ожидаемо злой. Так работает этот мир и от этого не спрятаться даже на Кубе. Если бы Стайлсу сказали там, в офисе мистера Холмса, что он будет мило беседовать с Роуз, то он бы покрутил пальцем у виска и сказал бы свою любимую фразу: «Ты хочешь войны со мной?» Но кое-что изменилось за барной стойкой. Роуз предстала перед ним такой, какой он её ещё никогда не видел: доброй, с внутренним стержнем, независимой и даже очень сговорчивой — она вскружила парню голову. — Не хочешь потанцевать под этот чумовой бит? — ссылаясь на одну популярную песню, предложила девушка. Гарри никогда не умел танцевать — все его движения были полны неуклюжести и неосторожности, но тем вечером в баре в нём проснулся Джонни Кастл из «Грязных танцев». Они оба танцевали что-то из разных опер, но при этом их тандем выглядел весьма сносно. Сбежались местные папарацци, но танец уже было не остановить. Их тела были катастрофически близки к друг другу и от этого у обоих перехватывало дыхание. — Сбежим? — одними губами спросила Роуз и Гарри немедля кивнул. Они спрятались в его номере, и Стайлс вспомнил свой сон, в котором они занимались непристойными вещами. Нахмурившись, Гарри поставил на стол перед Холмс бутылку рома и два стакана: — Выпьешь? Роуз не нужно было спрашивать дважды. Через час бутылка была абсолютно пустой. На её дне остались лишь капли из общего количества напитка, точно так же, как и аллергия у Гарри — она почти прошла, и той ночью он поверил, что любовь может зародиться снова. Ни мистер Холмс, ни тур-менеджер Гарри, ни кто-либо ещё не знал, что каждую последующую ночь Роуз спасала Гарри от одиночества, с которым он не был в состоянии справиться до Гаваны. В свою очередь Стайлс представлял, что тоже спасает девушку хоть от чего-то. Он решил ненавидеть Роуз меньше. В последний день перед вылетом они снова заперлись в его номере и после воплощения фантазий Гарри в реальность, он сказал: — Я очень сильно тебя боялся, Роуз, — разоткровенничался парень. — Это была опасная игра, но сейчас я могу сказать кое-что с уверенностью: чтобы удержать тебя в себе, мне даже вздыхать нельзя.* Роуз рассмеялась так громко и заливисто, поставив Стайлса в неловкое положение. — Расскажи о себе что-нибудь, о чём я даже догадываться не могу… — так началась их очередная, но не последняя продолжительная ночная беседа. Уже в самолёте Гарри впервые за последнюю неделю зашёл в твиттер и написал кое-что настолько провокационное, что даже Бритни Спирс ему позавидовала бы:«Забери меня обратно в Гавану»
Гарри прикрывал своим телом Роуз, когда они выходили из его апартаментов ранним сентябрьским утром — он не разрешал ей быть слишком опрометчивой, когда дело касалось людей. Его фанаты строили теории о втором альбоме, но у Гарри уже всё было решено — «Гавана» с заглавным треком «Печенье Роуз».