Вечер

      Это был откровенный кошмар. День не задался с самого утра. Будильник заорал в четыре часа, хотя подъём должен был состояться лишь в семь. Как там говорилось? Чтобы быть бодрее и веселее, важно просыпаться раньше шести утра? Ну-ну. А когда, собственно, спать-то прикажете? Если за чертовыми бумажками, чтобы всё успеть в срок, приходится сидеть до двух часов ночи, о каком сне может идти речь?       В итоге Осаму всё-таки проспал. Забыл поставить тот же долбаный будильник на семь. Зараза такая. Кофе тоже в этот день не суждено было напиться. Стоило руке в спешке едва дрогнуть, как горячий напиток коричневым водопадом обрушился на брюки. Супер. Штаны — в стирку, на ноги — чёрные джинсы. Сойдет.       Видно, сама матушка Природа объявила холодную войну госпоже Удаче. Холодную и мокрую. Дождь закрапал, стоило выбраться из душного подъезда. Красота. Что может быть лучше ливня в такое прекрасное утро? Хорошо у машин есть крыши. Хоть там нет мерзких капель, норовящих попасть за шиворот.       Пробка, образовавшаяся на дороге, чуть ли не окончательно выбесила шатена. Сложно в такой ситуации сохранять спокойствие. Да и о каком спокойствии вообще идёт речь? Осаму ужасно опаздывает, босс вставит по полной. Сегодня определённо не его день.       Когда впереди машины медленно, но верно начали движение, Дазай немного воспрянул духом. Может, за опоздание на полчаса не сильно достанется? Он давит на газ, постепенно набирая скорость. Лёгкая ухмылка мелькнула на губах. Или не на полчаса?       В штаб Портовой Мафии Дазай заходит уже через десять минут. Его тут же ловит Акутагава, говоря, что пару операций отменили в связи с ливнем. Чёрт, именно с этими отменившимися операциями по перехвату наркотиков желательно было бы справиться сегодня. Да что за невезение такое? — А работа тогда какая? — спрашивает шатен, пока они направляются в его кабинет.       Рюноске лишь морщит лоб. — Нужно разгрести отчёты за последние операции на этой неделе.       Осаму внутренне застонал. Опять бумажки. Была бы его воля — всё к чертям сжёг. Но шатена потом самого на костре зажарят. — А ещё босс попросил заглянуть Вас к нему через два часа. — Хорошо.       Очередное задание, или Мори просек его опоздание? Господи, только бы не второе.       Гора отчётов, черт бы их побрал, возвышалась приличной стопкой. Опять до двух ночи сидеть. Но неожиданно Акутагава взял чуть больше половины всех бумаг и ушёл к себе, бросив хмурое «Меня попросили помочь». Дазай ухмыльнулся. Рюноске давно уже не ребёнок, но так и не научился врать правдоподобно.       Как и было сказано, Осаму явился к Огаю ровно через два часа. Пунктуальность наше всё. — О, Дазай, ты вовремя, — босс оторвал взгляд от каких-то документов. — Не мог бы сбегать за вчерашними отчётами, которые ты доделывал после той заварушки на мосту? Мне нужно кое-что посмотреть.       Если бы части тела могли взрываться, ошмётки головы Осаму уже разлетелись бы по помещению. Неужели те самые отчёты, что остались благополучно лежать на столе в квартире, вдруг понадобились его высочеству? Н-да. Сегодня абсолютно точно не его день. — Босс, я хотел попросить у Вас пару выходных.       Мори удивлённо посмотрел на шатена. — Правда? А причина? — странно, Огай не спрашивал обычно о таких вещах. — Заработался, — честно ответил Осаму. — И отчётов, как я предполагаю, у тебя с собой нет? — Нет.       Мори откинулся в кресле, скрестив руки и сверля взглядом. — Как же так? Два моих лучших бойца отпрашиваются на выходные, при этом не имея веской на то причины.       До шатена вдруг дошло, о ком говорит босс. Неужели Чуя тоже? — В любом случае так и быть, — сжалился Мори. — Только отправь кого-нибудь с теми отчётами ко мне. — Хорошо.       Отлично, теперь можно и домой. Но такая перспектива показалась не очень весёлой, стоило выйти на улицу. Непригодное место для стоянки и твоя машина прощально крутит колёсиками, сопровождаемая некоторыми людьми. Ну вообще зашибись. До дома ехать около часа на метро, а деньги, по великой несправедливости этого мира, остались как раз-таки в машине. Дайте кто-нибудь пистолет, пожалуйста.       Остаётся только один выход. Дазай направляется по знакомому маршруту. Тут не очень далеко — удобно жить так близко к месту работы. Дождь вновь мелкими каплями заиграл на дорогах города. Чтоб его.       Лифт приехал на четвёртый этаж быстро. Знакомая тёмная дверь, короткий стук и предварительно закрытый ладонью глазок. Осаму насквозь промок, и, кажется, простыл. Чувствует себя просто ужасно.       Около пяти секунд ожидания и дверь открывается. Показывается недовольная голубоглазая моська. — Дазай? — Накахара бегло его осматривает. — Выглядишь кошмарно.       Чуя в бархатном черном чокере и с небольшой растрёпаной дулькой на голове. Пара прядей чёлки заколота невидимками. Сам рыжий утопал в какой-то мешковатой тёмной кофте, длина которой едва доходит ему до колен. И тёплые носки. Даже штанов не соизволил надеть. Ну и ладно. Всё равно дома. — Проходи.       Рыжий захлопывает за ним входную дверь, велит сходить в горячий душ. Осаму так и поступает. Теплая вода чуть приподнимает настроение. Самую крупицу.       Выйдя из ванны, Осаму ловит чистую одежду. — Самые большие размеры, что я нашёл.       Дазай только кивает. Даже разговаривать не хочется.       Как ни странно, штаны оказываются в самый раз и даже футболка идеально подошла. А Накахара уже ждёт шатена на кухне. Вручает кружку чёрного чая «Ричард» и садится рядом на стул. Дождь барабанит по стеклу, сверкает молния. Гром не пугает — вызывает только тихое фырчание со стороны Чуи. — Неудачный день? Ходишь, как одна из этих туч, — рыжий делает несколько глотков и ставит чашку на стол, поворачивается к Дазаю. — Не молчи, Осаму.       Шатен поднимает взгляд, когда слышит собственное имя. Не то чтобы неудачный день, он кошмарный. Осаму вдобавок ещё и забыл об обещанных отчётах. Да что ж такое-то?! — Пошли.       Накахара берет его за руку, тащит в спальню. Ему надоела эта игра в молчанки. Если не хочет говорить, то пусть и не говорит. Тогда хоть выспится. Дазай не сопротивляется, когда Чуя толкает его на кровать и отходит, чтобы закрыть шторы. Шатен тихонько располагается под тёплым одеялом, чувствуя прогнувшуюся позади часть постели. Ждёт, пока Чуя не уляжется, а затем поворачивается к тому лицом. Хочется обнять, прижать к себе посильнее, но сил даже на это нет. Безнадёжный придурок.       Рыжий слышит тихий вздох, открывает глаза, натыкаясь взглядом на карие. Не дожидаясь каких-либо действий Осаму, приподнимается на кровати, ложась выше. Подгребает к себе шатена, обнимая. Дазай тычется носом ему в грудь, но он наконец улыбается. И лицо стало не таким хмурым. Накахара гладит его по голове, вдыхая аромат шампуня, мягко целуя в макушку и в лобик. И Дазай смеётся. Чуя прижимает его сильней к себе, ощущая на талии руки шатена. — Чуя, — тихо шепчет Осаму. — М? — Спасибо.        Дазай приподнимается на локтях, наклоняясь к лицу рыжего. Целует нежно, трепетно, так, будто не хочет разбить хрупкую статуэтку. Второй поцелуй стал более смелым, жарким. Они целовались, пока воздуха из легких едва стало хватать, чтобы сделать порывистый вдох. — Не за что.       Осаму вновь ложится рядом, обнимая Чую и чувствуя, как его так же прижимают к себе. На душе разливается мед и он засыпает, при этом вспомнив, что взял себе выходные. Осаму обещает, что проведёт их с Накахарой. А Чуя только рад, ведь видеть на лице шатена глупую улыбку лучше, чем слушать тишину совсем не пустой квартиры.