За королеву

      Холодные волны с грохотом разбиваются о скалы — пейзаж, привычный для любого из островов Скеллиге. С высоты Каэр Трольде видно их все, вот только у Геральты не слишком много времени, чтобы любоваться видами. Почему-то всегда хватает других забот. Она бросает лодку, лишившуюся нескольких досок, на берегу и направляется в крепость, хлюпая водой в сапогах и приговаривая:       — Долбанные сирены.       Вокруг только отвесные скалы, отбитые у природы узкие тропы да обтёсанные человечеством камни, вплотную прилегающие к нетронутому камню островов. Последние по-прежнему побеждали количеством. В этом весь Скеллиге — забытые в горах стены развалившихся построек, заметённые снегом и ветром дороги, люди, ревностно защищающие каждый клочок своей земли от чужаков и чужачек. Слишком воинственные, чтобы оставить самих себя в покое, но слишком косные, чтобы решиться выйти за рамки жизни предков.       Йеннифэр, должно быть, не может дождаться, когда же они уплывут отсюда. Геральта только и вынуждена, что кормить её обещаниями: уплывём сразу после того, как это безумие с выбором Керис ан Крайт в качестве королевы Островов закончится. Деревню донимает леший, и местные жительницы готовы раскошелиться, чтобы избавиться от него. Подожди, я только выиграю у друида эту редкую карту героя для гвинта... Но Керис уже надела корону, а они всё ещё здесь, и по-прежнему без намерения уплывать. Йеннифэр в своём номере на постоялом дворе, должно быть, ужасно злится. И Йеннифэр не играет в гвинт.       Взгляд невольно цепляется за пропасть, через которую перекинут мост в Каэр Трольде. Внизу ледяная вода, и падать слишком уж высоко, так что Геральта надеется, что в случае осады из крепости найдётся другой выход. А вокруг, как и всегда, снег, холод и дует ветер. Она невольно проводит ладонями по рукавам кожаной куртки, словно стараясь согреть промёрзшие руки, но быстро ловит себя на мысли: не холодно. Только вода хлюпает в высоких сапогах, хоть снимай.       На входе в крепость встречают привычные лица стражи, и её без лишних распросов пускают внутрь; ещё бы, совсем недавно Геральта едва не затоптала половину всей армии, когда решила устроить скачки в поисках виновного в нападении берсерков во время пира. А с такой ведьмачкой связываться себе дороже. В Каэр Трольде, как и всегда, не слишком светло, но достаточно уютно. По её собственным меркам. От стен веет привычным холодом, от людей внутри — суетой и напряжённостью, но Геральта могла бы побороться в последнем даже с собственным арбалетом. Доносятся звуки работы кузнеца (и Геральта вспоминает: лучше починить снаряжение сейчас), а в главном зале следы погрома по-прежнему убраны не до конца. Но пахнет, как обещано, кровью и мёдом. Геральта не знает, к кому обратиться, и останавливает первую проходящую мимо служанку:       — Где найти Керис ан Крайт? — спокойный голос ведьмачки, кажется, до смерти пугает девушку.       — Королева уже отдыхает в своих покоях, — произносит она быстро и, поудобнее перехватив бадью с водой, удаляется.       «Наверное, ещё не всю кровь убрали, — отзывается внутренний голос Геральты, и глаза подмечают тёмные пятна на полу и стенах, забившиеся в щели между камней и плит. — Странно, оставили бы на память. Вполне в их духе», — а ноги уже несут в покои Керис... Королевы Керис. В узких высоких окнах в стенах зала она видит скалы, раскачивающиеся на ветру деревья и небо: тёмное, падающее за горизонт, затянутое облаками — и удивляется, как быстро опускается ночь. А ведь она даже не заметила, озабоченная непрекращающимися проблемами с бурными водами Скеллиге, но больше, как и всегда, с их обитательницами.       Геральта почти неслышно приоткрывает дверь в королевские покои, если бы не скрип старых петель. В одно мгновение Керис перехватывает меч в руках крепче и разворачивается к двери, тут же наставляя его на входящую. Но замечая Геральту быстро расслабляется. Лицо Керис румяное, раскрасневшееся от тренировки, а волосы вместо привычной длинной косы собраны в хвост на затылке, почти как у самой Геральты. Одежда Керис слабо напоминает ночную рубашку, да и сама она явно не спешит отходить ко сну.       Геральта расслабляет потянувшуюся к мечу руку, а лицо её смягчается — никогда не знаешь, кого можно встретить в королевских покоях вместо привычной владелицы. Слишком много прецедентов.       Стражник на входе косится на неё совсем уж странно.       — Думаю, здесь хватает ценных трофеев, которые можно разбить парой неосторожных ударов, — усмехается Геральта и неторопливо заходит внутрь, закрывая за собой дверь.       — О, мои удары всегда осторожны. — Керис взмахивает головой в попытке убрать выбившиеся волосы с лица.       «И ничуть она не изменилась после коронации», — мысленно отмечает Геральта. Хотя привыкла отмечать как раз то, как быстро меняются люди вокруг. Привлекательная краснота кожи на морозе остаётся при Керис и в собственной спальне, и даже без десятка фунтов украшений (которые больше подошли бы как раз знатной даме, а не воительнице) её лицо остаётся всё таким же приятным. Даже шрамы ей к лицу. Особенно шрамы. Керис прячет меч в ножны и откладывает их к прочей одежде, в которой и появляется на людях, а сама делает несколько шагов к Геральте, чтобы оказаться совсем близко.       — Поступила информация, что королева уже отошла ко сну, — нарочито-серьёзно произносит Геральта.       — А ты так поздно, потому что зашла попрощаться? Вы с Йеннифэр уже уплываете? — Керис заинтересованно склоняет голову на бок.       Геральта замечает, как усиливается краснота на её лице, как едва различимо учащается дыхание. Разве воительнице пристало краснеть?       — Нисколько. И причём здесь опять Йен? Она, конечно, ворчит, что я постоянно отвлекаюсь на ерунду, и что играю в гвинт с корчмарями до поздней ночи, но это не значит, что я и шага без неё ступить не могу.       Керис на мгновение опускает взгляд, но даже и не думает меняться в лице. Замирает на секунду, тянущуюся для ведьмачки слишком отчётливо, но быстро поднимает голову и произносит взволнованно, делая полшага назад:       — Кажется, разговор опять ведёт нас в неправильном направлении.       Геральта неуверенно поводит плечами, не представляя, требуется ли отвечать. Какое-то время они стоят молча, и Геральта пытается вспомнить настоящую причину своего визита, но безуспешно, Керис полностью сбивает с толку. Неужто память начинает подводить? Всё же она спрашивает:       — Могу я узнать, с чего вдруг столь поздняя тренировка?       — Нужно быть готовой ко всему! — задорно рапортует Керис, уперев руки в бока. Теперь она ухмыляется, почти улыбается и выглядит чрезвычайно довольной. — Очевидно, короли Скеллиге никогда не сидели на троне за толстыми стенами крепости и не надеялись, что все важные сражения пройдут без их участия. Но глупо было бы верить, что приход к власти королевы хотя бы это оставит на своём месте. Если бы моего отца попросили положить меч и отправиться спать с заходом солнца, половину Каэр Трольде пришлось бы отстраивать заново.       — Кажется, я знаю о чём ты, — Геральта не может сдержать понимающей улыбки.       У Керис не слишком большая комната как для королевских покоев и шкаф, полный книг. Геральта припоминает знакомые названия: «Туссент, герцогство из мира сказок и чудес», «Культ Фрейи», «Легенда о медведе» и даже затерявшаяся меж полок «Предания Скеллиге о Дикой Охоте». В камине трещат поленья, отбрасывая причудливые тени на огненные волосы Керис и орнамент на стенах. И даже если общеизвестно, что королева отошла ко сну, жизнь в крепости не умолкает ни на минуту.       Керис присаживается на край кровати, в такую холодную погоду протягивает руки к камину, успев снова замёрзнуть после тренировки, и приглашает Геральту присесть рядом. Геральта и сама холодная, как северные ветра, ноги её промокшие, а ботинки сырые, но всё же она принимает приглашение. Керис слабо улыбается ей, не скрывая любопытства разглядывает чужое лицо и в нетерпении стучит пальцами по коленям.       Она не похожа на королеву, быть может, только на королеву Скеллиге. Здесь ведь, думает про себя Геральта, совсем другие люди. Другие обычаи, другие традиции, только прежние чудища и Керис, которую она могла бы знать с раннего детства, но вместо этого оказывается рядом только сейчас. Как и всегда, именно в то время, когда это больше всего нужно. Геральта помогла ей с Удальриком, потому что понимала: проигрыш ведьмачке в гонке за топором — не лучшая заслуга, которую может представить кандидатка на трон. И впервые за долго время столь велик был соблазн проиграть.       — И всё же, — Керис подпирает голову рукой, — зачем ты пришла?       — Кажется, скоро мы с Йен закончим наши дела на Скеллиге, — отвечает, не раздумывая, Геральта, — и кто знает, когда вернёмся назад. Чутьё подсказывает, что времени у нас будет намного меньше, чем забот.       — Но Йеннифэр ведь обязательно будет рядом, — её голос должен звучать ободряюще, но вместо этого звучит с придыханием.       Геральта лишь мысленно закатывает глаза и сдерживает рвущийся наружу многозначительный вздох. Керис слишком много думает о Йеннифэр, так, словно хочет видеть её больше, чем Геральту. Вот только круг людей, предпочитающих общество Йеннифэр, стремительно сокращается в течение всей её жизни и не без содействия самой чародейки.       — Ты говоришь так, будто Йен тебя учит быть королевой. И пришла я явно не для того, чтобы обсуждать её влияние на мою жизнь, а для того, чтобы обсудить твоё влияние. Может, попрощаться. Слишком часто оставлять людей приходится в спешке, так что я предпочитаю хоть о чём-то подумать заранее.       — Надеюсь, вы найдёте Цири. И если тебе понадобится помощь...       — Я всегда знаю, к кому обратиться, — подтверждает Геральта кивком. — Ты тоже.       Геральте кажется, она понимает, что чувствует. Не материнскую любовь к Керис и даже не подружескую симпатию; в ней мало осталось последнего и почти ничего от первого. Только мысли о Цири заставляют что-то сжиматься в исполосованной шрамами груди; но сейчас её мысли совсем не о Цири.       Керис держится неуверенно. Это читается в рассеянных крохотных движениях, в сбитом дыхании, в том, как нервно она сглатывает собственные мысли в надежде их побороть. Керис задорная и упорная, и Геральта с едва скрываемым интересом ожидает, что же она предпримет. И когда кажется, что развязка близка, а Керис тоже всё для себя решила, неровный стук в тяжёлую дверь эхом разлетается по крепости.       Но вместо этого оказывается, что весь Каэр Трольде уже стоит на ушах.       Крупный мужчина в доспехах и с щитом в руке, не дожидаясь ответа, врывается в комнату и с выражением крайней озабоченности на лице сообщает:       — Хьялмар взял своих людей и вместе с отрядом добровольцев прямо сейчас отплывает охотиться на Кракена!       Керис тут же вскакивает на ноги, а Геральта только окидывает вошедшего уставшим взглядом. Она лишь недавно причалила на берег, на твёрдую и сухую, пусть немного промёрзшую землю, но вот события снова ведут к тому, что придётся отправиться в море. На Скеллиге, дожно быть, всегда так. И поэтому их корабли зачастую выглядят намного лучше, чем их дома. Не похоже, что вошедший шутит или лжёт; с Геральтой вообще любые шутки чрезвычайно опасны. Но и не похоже, что прямо сейчас её оставят в покое. Геральта тоже встаёт, когда Керис бросается одеваться.       — Неужели ему не хватило ледяного великана? — спрашивает у мужчины Керис, как будто надеется услышать правдивый ответ. — Постоянно в поисках приключений!       Она на секунду замирает, остановившись посреди комнаты с мечом в руках, и возвращает контроль над сбившимся дыханием. Керис держится хорошо, ровно, а взгляд её полон решимости поставить вновь рискующего собственной шкурой брата на место. Ведь всем на Островах давно известно, что Кракен — это миф. И хоть в этот момент Керис выглядит воистину по-королевски, Геральта никак не может уловить обострившимися чувствами хотя бы одного отличия от Керис, которой она была раньше.       — Кажется, — произносит Керис на выдохе, — твоя помощь пригодится мне раньше, чем можно было ожидать.       Геральта кивает.       — Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня.       — Быстро собери ещё один отряд и команду на корабль, мы отправляемся за Хьялмаром, — приказывает Керис мужчине со щитом и поворачивается к Геральте: — Пошли, здесь есть спуск прямо к кораблям.       «Весь Скеллиге — один большой спуск прямо к кораблям», — отзывается голос в голове Геральты. Она покорно следует за Керис вместе с отрядом воинов. В такое время, когда не спать полагается только ночной страже, нелёгким делом оказывается найти тех, кто ещё способен стоять на ногах и держать в руках топор. Но предчувствие упорно твердит Геральте, что сражаться этой ночью не придётся, так что она доверит свою жизнь даже… Хьялмару. Странно, что он не позвал ведьмачку с собой; быть может, боялся гнева сестры.       Керис шагает уверенно и торопливо. Длинная шуба, должно быть, сковывает движения, но Керис и не думает подавать виду; к тому же, погода по-прежнему холодная. Иногда она срывается на бег в надежде, что Хьялмар всё ещё на берегу, но в одном из узких окошек на винтовой лестнице Геральта замечает удаляющийся корабль с зажжёнными на нём огнями. Она хорошо видит в темноте, но её спутники то и дело размахивают факелами у себя под носом.       — Откуда пришла весть о Кракене? — спрашивает Керис у мужчины с щитом.       — Вы и сами знаете, как это бывает, — рассеянно отвечает мужчина. — Кто-то увидел, кому-то сказал, так и дошло до вашего брата. Я и сам слышал, что один из наших кораблей потонул несколько часов назад в море.       — И Хьялмар поверил этим россказням? — вклинивается в разговор Геральта, не надеясь на ответ. Просто так, чтобы уколоть за излишнюю доверчивость.       — Ты тоже слышал, что это был Кракен? — продолжает расспрашивать Керис, но прерывается, чтобы помочь спустить корабль на воду.       Отовсюду доносятся вздохи солдат, дно корабля царапается о берег, и Геральта сильнее наваливается плечом. Под гулкое «Рррвах!», скребущий звук камня и плеск воды корабль удаётся сдвинуть с места. А вокруг по-прежнему непроглядная ночь. Огни Каэр Трольде горят слишком высоко, и воины принимаются за свет на корабле.       — Не, не слышал, — отзывается мужчина на почти забытый вопрос. — Такая темнота вокруг, как разберёшь, где Кракен, а где скалы и упившаяся в стельку команда?       До Геральты доносится тяжёлый вздох Керис. Она прекрасно её понимает. Сколько было случаев, когда люди пытались решить проблему самостоятельно, и как часто всё оборачивалось плачевно прежде, чем они догадывались позвать ведьмачку. С другой стороны, ведьмачки никогда не охотились на Кракенов, но разве жизнь дана не для того, чтобы учиться чему-то новому?       Керис поднимается на верхнюю палубу, и Геральта следует за ней. Словно иного выхода и нет. Вдали, уменьшаясь всё быстрее, видны огни с корабля Хьялмара, и они надеятся, что нагнать его получится быстрее, чем это сделает какая-нибудь беда. Керис снова дышит тяжело, краснеет сильнее на морозе и только сейчас, получив передышку, принимается поправлять наспех надетое снаряжение. Геральта молча наблюдает за ней.       Люди только и занимаются тем, что обвиняют ведьмачек в отсутствии эмоций и сострадания, в нулевой эмпатии, словно именно этого от них все и ждут. Будто нарочно забывая, что ведьмачки приходят, чтобы делать свою работу, а не слушать баллады о горе, такие, что сама Лютик позавидовала бы. Геральта даже не пытается изменить мнение о себе, ей и в самом деле нет до этого особого дела. Молва о ведьмачках бежит быстрее самой ловкой и молодой из них, и нет смысла пытаться что-то изменить. Весь мир не исправишь.       Но когда Геральта возвращается из своих мыслей, становится впервые за долгое время по-настоящему интересно, что же думают о ней. Точнее, что думает Керис. Керис всматривается в морские просторы, подставляя лицо безжалостному солёному ветру, и даже не думает сделать шаг назад. Слишком отважна. Слишком решительна. Слишком хороша, чтобы бороться за своё мнение среди Островов. На Скеллиге считают честью умереть за правое дело. Но стоит ли хоть одно дело того, чтобы за него умерла Керис?       — Мне довелось однажды сражаться с Кракеном, — вспоминает Геральта, облокотившись на перила.       Лицо Керис тут же вытягивается и наполняется заинтересованностью. Даже солдаты, находящиеся поблизости, невольно делают шаг к Геральте — чтобы было лучше слышно.       — Правда, это чудище звали Кейраном, и жило оно в реке Понтар, это в Темерии. Корабли, конечно, не топило, но вот вреда причиняло немало. Ну, и при помощи одной чародейки я всё же с ним расправилась, — без особого выражения заканчивает Геральта рассказ о своих приключениях, после чего ловит разочарованные вздохи: конечно, все ждут подробностей.       «При помощи Йеннифэр, должно быть», — отчётливо читает она в глазах Керис и слабо качает головой.       Это гложет её — очевидно. Пока они нагоняют остановившийся корабль Хьялмара, Геральта придвигается ближе к Керис, стремясь как можно сильнее отгородиться от посторонних ушей. Ни к чему всем подслушивать, о чём они говорят.       — Волнуешься? — как бы невзначай спрашивает Геральта, быть может, даже совершенно искренне. Но окружающим трудно разобраться в этом.       — Если бы не волновалась, осталась бы в крепости. — Керис не отводит взгляд от воды и всё ещё далёких огней. — Он ведь взял пару человек, в этом я более чем уверена. Чем меньше людей в команде, тем больше славы достанется тому, кто это придумал.       — А разве есть смысл бороться за славу сейчас, когда ты уже стала королевой?       Керис не отвечает. Быть может, обычаи и характер островитян являются загадкой и для них самих. Нельзя заглянуть в чужую душу, чтобы получше в ней разобраться; остаётся только гадать, сдерживать чью-то порывистость, сглаживать углы, словно всей жизни Керис недостаточно, чтобы управиться. Геральта не знает, могла бы она так же броситься за человеком, с которым в большей степени связывает только кровное родство. Ей непонятны не только обычаи островитян, но, пожалуй, и всех людей в принципе.       Геральта хочет что-то сказать, но слова не подчиняются. Дело ли в том, что время неподходящее, или в том, что не подходит она сама. Точно нельзя сказать.       Керис чувствует родную стихию, по ней видно, что в этом вся она, до мозга костей. Держится ровно и уверенно, словно точно знает, что ждёт впереди; не боится, не сомневается, только знает о том, что кому-то что-то должна. Лишь бы не оказалось, что всё зря. Старшим не привыкать беспокоиться о младших, вот только это Керис должна быть безрассудной, но всё никак не получается.       — Кажется, между нами есть недопонимание, — закономерно замечает Геральта, не представляя, сколько им ещё предстоит играть в кошки-мышки. — И с ним хотелось бы разобраться как можно скорее.       Впрочем, Керис не вслушивается в последнюю фразу. Она лишь мрачнеет на глазах и хмурится, стараясь вглядеться в темноту ночи, в то время как Геральта следит за направлением её взгляда.       Корабль Хьялмара совсем близко, а над ним кружит с две дюжины сирен и эхидн, от которых команда тщетно пытается отбиться. Они впиваются в палубу и отрывают от неё доски, преисполненные намерений потопить безрассудную команду. Несколько особей плавает в воде поблизости, и негромкие дурманящие песни доносятся даже до Геральты. «Вот же чертовщина», — думает она про себя. Корабль Хьялмара небольшой, но проворный, и становится всё меньше на глазах.       — Хватайте верёвки с крюками, арбалеты, кинжалы — всё, что поможет сбивать этих тварей, — командует Керис и вынимает из ножен меч. — Подходим ближе.       «Мечи — это хорошо, но по мне лучше добрый топор», — мысленно повторяет Геральта слова какого-то стражника и оборачивается на команду корабля. Об арбалетах они слышат едва ли не впервые, но зато находится несколько острых крюков, зацепить которыми эхидн и сирен не составит труда.       — Сначала разбираемся с теми, кто поёт в воде, — продолжает Керис, спускаясь вместе с Геральтой на нижнюю палубу. — А ведь нам с детства твердили: не слушайте пение в море, не к добру оно. Зачем мне это? — она смотрит на протянутые Геральтой арбалет и болты.       — У меня есть ведьмачьи знаки, чтобы их сбивать. Тебе он пригодится больше.       — Но я давно из таких не стреляла!       — Я верю, ты способная.       Геральта ещё раз кивает ей, проворачивает в руках серебрянный меч с пылающими рунами и сильным ударом сбивает мчащуюся на себя эхидну.       От корабля Хьялмара с треском отрывают ещё несколько досок. Люди из его команды перепрыгивают на корабль Керис, где сражение находится в самом разгаре. Последним спасается Хьялмар, с силой отталкивается от борта, но не приземляется. Крылья эхидны хлопают над его головой, а когти рвут толстую одежду и впиваются в кожу. Он кричит и размахивает топором, но чудище лишь поднимается выше в небо, с трудом удерживая жилистого Хьялмара в лапах.       Керис целится в крыло. Промах. Ей не нужно убивать эхидну вместе с братом, нужно лишить её ориентации в пространстве. Она пытается быстрее перезарядить арбалет, пока они не набрали высоту, но ничего не выходит. Нервничает. Поднимает взгляд на Геральту, пока пальцы не могут разобраться с арбалетом, и та вновь ощущает груз возложенной на неё ответственности. Конечно, так всё и заканчивается. Геральта прячет меч и выхватывает арбалет из чужих рук, в считанные секунды заряжает новый болт и попадает в крыло эхидны. Та шипит и медленно падает, при этом её клонит в одну сторону. Геральта чертит знак Аард, и тварь отбрасывает на обломки корабля Хьялмара, а сам Хьялмар выпадает из хватки и с грохотом падает на палубу корабля Керис, по пути роняя свой топор в воду.       — Я тоже умею из таких стрелять! — кричит он, позабыв о разодранной когтями спине, и Геральта бросает арбалет.       Керис поудобнее перехватывает в руках привычный меч и бросается к тем сиренам, которых успели повалить на палубу.       Когда всё заканчивается, Геральта помогает сбросить безжизненные тела тварей в воду. Из тех, кто в силах стоять на ногах, все промокли до нитки, и ведьмачка рефлекторно ругается:       — Долбанные сирены.       — Полностью согласна, — кивает Керис, что пытается отдышаться поблизости. Она обращается к команде: — Все живы?       — Меня здорово подрало, но жить буду, — отвечает одна из воительниц.       — Тогда быстрее возвращаемся в Каэр Трольде!       Геральта провожает долгим взглядом обломки корабля, потопленного сиренами в приступе какой-то животной, чудовищной агонии. Она быстро отмечает: «Должно быть, поблизости несколько гнёзд. Нужно поскорее вернуться сюда, как закончу дела в крепости. Так, видимо, и рождаются мифы о Кракенах — достаточно всего лишь раздавленных досок и растерзанной команды».       Керис находит время для отдыха, отходит обратно к перилам и Геральта пользуется этим, тут же оказываясь поблизости. Они обе промокшие, но, что удивительно, одежда их почти чистая, а Керис до сих пор тяжело дышит. Геральте не кажется уместным заводить разговор. Она молча принимает своё снаряжение обратно и ободряюще хлопает Керис по плечу: в конце концов, она отлично справилась. И в этот раз даже никто из союзников не оказался в печи.       Корабль мерно раскачивается на волнах, и они возвращаются на берег, где никогда не гаснут огни Каэр Трольде.       — Отправьте кого-нибудь за друидами! — приказывает Керис, помогая раненной воительнице подняться на ноги. Слишком много забот для неё одной. — Хьялмар, надеюсь, ты тоже их дождёшься.       Он недовольно хмыкает, скрестив руки на груди, и с трудом игнорирует боль:       — Опять пытаешься мне приказывать? — но быстро ловит стальной взгляд Геральты и сдаёт назад: — Ладно-ладно, как скажешь.       В свете редких факелов Керис и Геральта поднимаются по холодным лестницам в крепость. Керис и не думает подавать виду, что устала. Шагает твёрдо и быстро, едва ли не обгоняет ведьмачку при каждой удобной возможности, но разум всегда берёт верх. Её волосы растрёпаны, одежда мокрая, а глаза выдают утомление, не только физическое, но и моральное. На Островах Скеллиге, кажется, королева отвечает за всё собственной головой. Нельзя не отправиться в море, нельзя отказаться от битвы, нельзя бросить в беде старшего брата. Даже если тот заново верит в сказки взрослых.       Керис отмахивается от служанки, уже готовой помочь королеве после битвы, и тяжело вваливается в покои. Она переодевается, нисколько не стесняясь присутствия Геральты, и бросает промокшую одежду ближе к камину, огонь в котором не успела погасить перед отплытием.       — Спасибо за помощь, — улыбается раскрасневшаяся в тепле Керис, — правда, спасибо. Ты справилась почти с половиной, пока мы размахивали мечами и топорами и дрались с воздухом. Я распоряжусь, чтобы тебе заплатили.       В Геральте рождается столь редкое желание отказаться от награды, и она уже готовится протестовать, но Керис предугадывает её слова:       — Не отказывайся, всё справедливо. — Она поворачивается к Геральте спиной и распускает волосы. — Поможешь собрать их? У меня руки не слушаются.       — У королевы Островов должна быть твёрдая рука, — как бы между делом в шутку замечает Геральта, но подходит ближе.       Она запускает руки с грубой кожей в рыжие волосы Керис и собирает их в ладонь. «Должно быть, жутко неудобно, что они такие длинные», — думает Геральта, когда берёт простой деревянный гребень с комода и проводит им по всей длине. Волосы мокрые и спутанные, от них пахнет солью, а от самой Керис — потом, но разве это хоть когда-то смущало ведьмачку? Она расчёсывает волосы неторопливо, мельком думает о том, как бы Керис не свалилась с ног прямо сейчас, так и не добравшись до кровати. А может, Геральта волнуется попросту.       Она думает, каким образом навести Керис на нужные мысли. Оттягивать разговор нет смысла, и вот они приблизились к нему так, как только могли. Руки Геральты соскальзывают на плечи, но Керис не вздрагивает от прикосновения мозолистых ладоней. Она делает шаг назад и упирается в грудь Геральты, а та невольно задерживает дыхание. От неё чего-то ждут. Так отчётливо, что поняла бы даже мёртвая.       — Мы с Йен… — начинает Геральта, и плечи под её ладонями изрядно напрягаются. — Мы просто подруги. Давно следовало это прояснить.       — Ха-ха, — нервно отзывается Керис. — Даже Лютик о вас поёт, я слышала её баллады.       — Ну, о Кракене, должно быть, тоже сложили немало песен. Не удивлюсь, если Лютик и к этому приложила руку.       Из Керис вырывается шумный вздох. Геральта перехватывает гребень из рук зубами, собирает расчёсанные и немного влажные волосы Керис на затылке, закалывает их и убирает гребень обратно на комод. А ладони возвращает на плечи. Она и сама не против издать такой же шумный вздох, хоть как-то дать понять Керис, что в этой противоречивой борьбе с собственными сомнениями она на её стороне.       Каэр Трольде медленно отходит ко сну. Хоть стража никогда не спит, а свет не гасят даже днём, всем нужен покой и хороший сон. Заканчивают с помощью тем, кто были ранены в схватке с сиренами, и несколько раз в дверь спальни Керис стучат: «Я вижу, что у вас ещё горит свет. Хочу сказать, что с пострадавшими всё будет хорошо, они поправятся в ближайшее время». А стражники возле дверей ан Крайтов, кажется, даже не едят.       Керис откидывается на грудь Геральты и слабо трётся о неё. Холодные руки ведьмачки разминают уставшие плечи, и Керис постепенно расслабляется только сильнее, едва удерживаясь на ногах. В комнате становится теплее, и даже Геральта это чувствует; но едва ли она вообще способна кого-то согреть. От её тяжёлого дыхания шея Керис покрывается мурашкам.       Неожиданно Керис разворачивается и помогает Геральте снять с себя всё лишнее снаряжение: ножны с мечами, арбалет и даже верхнюю часть доспеха, оставляя её в рубашке. Геральта и сама изрядно устала, только и делая целый день, что сражаясь и бегая по скалам Скеллиге. Но она уж точно не подаст виду. Керис подводит её к кровати и усаживает, хотя, кажется, лишь сильнее краснеет, и точно не от тепла в комнате. Когда Геральта почти сдаётся, проигрывая желанию притянуть к себе Керис, она сама садится на колени и кладёт ладони на шею Геральты.       Руки сами по себе тянутся к лицу Керис — коснуться мелких, почти затянувшихся шрамов, очертить пальцами подбородок и скулы, а в конце запустить пальцы в только что собранные волосы.       Геральта за талию притягивает Керис ближе, чувствует сбивчивое дыхание и быстрый стук сердца, даже чувствует, как мелко дрожат руки на собственных плечах. Керис прикрывает глаза и наклоняется для поцелуя.       У неё даже губы горячие.       Люди только и думают о том, что у ведьмачек нет эмоций. Нет сострадания, нет чувства такта, что они не способны даже на любовь; тем более когда для женщин эта любовь по умолчанию подразумевается. Якобы они не способны на что-то, что не подразумевает убийство. Геральта знает, что это всё глупости, и знает уж точно не понаслышке. Ей никогда не доводилось сомневаться в том, что она ведьмачка, и слишком редко приходится думать об эмоциях. Чаще всего это гнев или простое безразличие. Чаще всего…       Геральта чувствует бесконечное умиротворение от прикосновений Керис, расслабленность, она находит в себе силы хоть на несколько минут забыть обо всём за пределами одной комнаты и одних объятий. У Керис сильные руки, и она заставляет Геральту лечь на кровать.       — Королеве Скеллиге, может, и не стоит таким заниматься, — давит смешок Керис. Почему-то ей смешно. — Но я верю: ты никому не расскажешь.       Она тянется к пуговицам на рубашке Геральты и расстёгивает их.       Керис ан Крайт не похожа на королеву. Хотя бы потому, что королевам не пристало делить постель с ведьмачками. Да и о королевах этому миру известно не столь многое. Геральта без труда отмечает: ничего в ней не изменилось после коронации, даже если ничего и не должно быть измениться. Керис решительна. И, быть может, именно поэтому она столь смела в своих намерениях относительно Геральты.