Пепел в твоих волосах

Гимназия считалась одной из лучших школ в городе. Попасть в нее было несложно, а вот продолжить обучение — уже задача поинтереснее. Начальную школу отсиживали все, а вот в среднюю переходил неполный класс. Некоторые отсеиваются просто по независимым причинам, кого-то мирно отчисляли по результатам выпускных испытаний, кого-то за поведение. Гимназия дорожила репутацией больше, чем учениками. Доброе имя важнее благой миссии образования, поэтому среди пятиклассников находились лишь удобные и многообещающие. Если порог перейден, то значит ты достаточно умен, дальше нагрузка обещала быть не смертельной. Будет время и на хобби, и на друзей. Главное доказать, что ты способен вывезти уровень гимназии. Костя и Федя со второго класса показывают успехи в футболе, им пророчили будущее в профессиональном спорте. Что такое для школы пара именитых выпускников? Правильно, лишний повод похорохориться и дополнительная гарантия для хорошего финансирования. Поэтому Кучаев и Чалов просто перешли в пятый класс. Голова у парней тоже хорошо варила, они успевали и по учебе, и в спорте. У Кости хватало времени еще на фортепиано, а у Феди все мысли занимали поле и мяч. Родители не могли нарадоваться за своих сыночков. Мамы парней тесно общались, вместе водили их в футбольную секцию, сидели за одной партой на родительских собраниях и синхронно краснели от гордости, выслушивая новую лесть от преподавателей. Сыновей родители искренне любили и старались поддержать. Мальчики же старались не подвести. В девятом классе их школу разразил скандал невиданных размеров. Одиннадцатиклассница — медалистка! — забеременела от студента, собралась ребенка оставить и красный аттестат получать, не стесняясь живота. Золотая медаль спасла ее от немедленного отчисления, но интересное положение заставили скрывать любой ценой, вплоть до темного балахона вместо нарядного выпускного платья. Тогда на уши встала вся школа. По классам помладше прошел ураган пропаганды. Собрав параллель девятых классов (а было их всего 31 человек в сумме), приглашенный специалист прочитал лекцию, страстно утверждая, что физическая близость мальчика и девочки школьного возраста заканчивается страшными болезнями, вы зачтете сразу тройню и умрете через неделю. Никто не подумал, что пятнадцатилетние подростки знают о сексе во всех углах и ракурсах, презервативы видели все, а кто-то уже и воспользовался. Но голос лектора был таким громким и убедительным, что школьники не проронили и слова. А потом мужчина резко остановился возле парты Кости и Феди, пристально посмотрел Кучаеву в лицо и проскрежетал: — Вот ты! Наверное, — оценивающий взгляд. — Спортсмен? Костя коротко кивнул. — Легкомыслие и сомнительная дружба с какой-нибудь особой поставят жирный крест на твоей карьере! На всем будущем! Это же позор! — мужчина раскраснелся, словно эти слова цепляли его лично или заставляли что-то вспоминать. — Даже не вздумайте, молодой человек! От неожиданности и тона мужчины Костя не знал, куда себя деть и куда смотреть. От легкого испуга он даже схватил ладонь Феди под партой и крепко сжал. Успокоился, когда почувствовал, что вторая рука друга накрывает его пальцы сверху. Кучаев даже и не думал о «сомнительной дружбой с какой-нибудь особой». Он и на девочек в классе не смотрел, никогда ни с кем не целовался, не говоря уже и о чем-то большем. В его юную голову иногда закрадывались мысли, которые оставляли лишь вопросы. Переходный возраст, гормоны, любопытство — это все естественно, каждый через это проходит, но… Пацаны в раздевалке обсуждали одноклассниц, у кого что выросло за лето. Кто-то даже хвастался личными победами. А Костя молчал, ведь ему лишь иногда снился Федя без футболки, солнечно улыбающийся и подходящий все ближе и ближе, а когда его горячую кожу уже можно почувствовать своей, Федя улыбается немного иначе и кладет ладонь на… На этом моменте Костя просыпается и старается не думать и не анализировать. Просто с Чаловым он проводит слишком много времени, а в голове так много футбола, учебы и музыкалки, что на девочек не хватает места… Верно? К концу года ситуация с медалисткой поулеглась, аттестат она получила в компромиссном цветном платье свободного кроя. Федя с Костей практически без проблем сдали экзамены, перешли в десятый класс и уехали на сборы. А уже в одиннадцатом Костя снова смог переполошить учителей. Нет, ребенка никому не сделал, это вообще было исключено. Ему все еще снился Федя, только теперь на нем не было не только футболки, а руки его больше не скромничали, они блуждали по телу жадно и со знанием дела, к ладоням и пальцам добавлялись губы, а Костя больше не просыпался, наоборот, он мечтал видеть сон как можно дольше. Да и вопросов больше не было. За два года парень понял и принял тот факт, что в Чалова он влюблен, ни больше, ни меньше. В гимназии всегда важнее был фасад. То, что сразу на виду, что бросается в глаза, а с внутренними проблемами можно по-тихому справиться внутри стен без лишних глаз. Поэтому за внешним видов учеников следили чуть ли не больше, чем за успеваемостью. И в тот апрельский день, когда Костя Кучаев, ученик 11-Б класса, хорошист и отменный футболист, мамин зайчик и просто умничка, заявился на порог класса с осветленными волосами, слабая на сердце географичка устроила разнос. Уже стоя в кабинете классной руководительницы, Костя не мог сдержать улыбки. Такой переполох из-за нескольких сантиметров волос, которые стали светлее на несколько тонов. Классная руководительница попалась им адекватная и приятная — маленький островок спасения в этом море подхалимства и лицемерия. Она спокойно смотрела на Костю и говорила размеренно: — Ты же понимаешь, что они с тебя живым не слезут? Серьезно, Константин, покрась обратно в русый или сбривай. Себе проще жизнь сделаешь, а вообще мог подождать пару месяцев и после выпускного сделать трехцветный ирокез. — Марина Николаевна, это дело принципа. Простите за головную боль, но волосы останутся такими. Женщина вздохнула и покачала головой. Сама она на прически учеников не обращала внимания, ведь главнее что в головах, а не на них. В коридоре послышались громкие шаги явно возмущенных женщин, стремительно приближающихся к кабинету. — Кучаев! Что ты себе позволяешь, по уставу школы обучающиеся, особенно мальчики должны быть умеренными в выборе прически! — забулькал голос завуча, а сама женщина, казалось, считала эксперименты с волосами личным оскорблением. — Не вижу ничего радикального, — спокойно парировал Костя. — Как ты вообще до этого додумался! Что в голове твоей кроме экзаменов? — Я… — Не смей мне перечить! — женщина уже придумала в своей голове сценарий этой беседы и реальные реплики Кости никакого значения не имели. — Чтоб к завтрашнему первому уроку все исправил! Она удалилась. Марина Николаевна сочувствующе посмотрела на Костю. Ведь вышло правда неплохо, блонд парню шел, тем более, что цвет получился ровный и почти не желтый. На следующий день парень пришел в школу без каких-либо изменений. Завуч покраснела мгновенно, хорошо, хоть ее урок был последним. Вместо разбора экономических задач, 11-Б двадцать минут слушал тираду по поводу расшатанности нравов и дурного влияния. Она была такой разъяренной и стояла так близко к канцелярским принадлежностям, что Косте стало страшно, что учительница накинется на его волосы с ножницами и обкромсает светлые пряди под корень. Последней каплей стало очень едкое замечание, кинутое метко, а от этого больно: — Кучаев, ты знаешь, что парень красит волосы, только если он сам по мальчикам? Мода — это прикрытие. Костя вспыхнул. Класс заржал. Блондин вскочил и пытался подобрать слова, но в голове стоял гул, мысли метались, а щеки просто заливались краской. Находчивее оказался Федя, который тоже встал, взял Костю за предплечье и яростно сказал: — Вы вообще что-то знаете про детей или слово «педагогика» просто звучит красиво? Да вы просто ограниченная, а ученикам такого говорить не имеете права! — парень звучал так грозно, что весь класс молча смотрел на него. Учительница оторопела: — Чалов… — она хлопала глазами и тихо сказала: — Вон из класса. — С удовольствием! — огрызнулся Федя, быстро собрал вещи и вышел. Костя сделал тоже самое. Догнав друга в коридоре, Кучаев несмело улыбнулся. — Спасибо, Чал, не стоило ругаться с математичкой, она же теперь тебя сожрет… — Да ладно, сколько там учиться осталось. Она просто дура, кто-то должен был это сказать наконец, — Федя всегда улыбался так широко и искренне, что Косте становилось немного больно. — Брось, Куча, ну ты чего. Тебе очень идет, а старух всяких и слушать не стоит. Тем более это вообще я как бы виноват. Или ты виноват, что проспорил. Тут как посмотреть, но пробей ты Жоре хотя бы еще два пенальти… — Ага, тогда бы сегодня она орала на тебя, — засмеялся Костя. Чалов похлопал себя по карманам. — Черт, я что тел оставил в классе? Куч, набери меня, — блондин быстро достал свой мобильный из кармана и двумя движениями пальца позвонил. Телефон завибрировал где-то в глубине рюкзака, Федя покопался пару секунд и довольный вытащил айфон. На экране ярко светилось имя звонящего — «Котя». — Эм, Федь, ты букву «с» пропустил. — Нет, не пропустил, — засмеялся Чалов, потрепав Костю по волосам. — У меня тут дело нарисовалось, должен бежать! Федя на пятках развернулся и ушел, оставив Кучаева в полном недоумении. Где-то внутри грудной клетки жаром разгорелась маленькая искорка надежды. Утром Костя открыл глаза, быстро собрался и вышел на улицу. Воздух был уже достаточно теплым, волосы колыхал легкий утренний ветер. Приближающееся лето начинало намекать о себе, пусть пока и очень тонко. Апрель растекался по календарю, распускал розовые цветочки на абрикосовых деревьях. А Костя был так взбудоражен. Федя снился ему уже каждую ночь и было так душно, обжигающе. Дорога от дома до школы занимала пятнадцать минут. Небо все светлело и светлело. Жизнь казалась проще. Все казалось проще, кроме собственных чувств. В классе народ уже собирался, хотя до звонка оставалось еще десять минут. И первой была математика, как назло. С волосами Костя, естественно, ничего не сделал. За несколько секунд до звонка пришла завуч, и только она раскрыла рот для выдачи новой порции нравоучений и ядовитых высказываний, в класс ввалился растрепанный Федя. С пепельным оттенком волос. — Простите, — за спиной Чалова раздался звонок. — А, так я не опоздал. Здравствуйте! Математичка выронила из рук тетрадь. — Чалов… — ее голос из бульканья превратился в скрежет. — Да? — парень посмотрел на нее с невинным выражением лица, доставая вещи для урока. Костя не мог и слова сказать, только улыбался во всю ширину. Завуч резко сменилась в лице. — Ты что, воспринял мои вчерашние слова как призыв к самовыражению? «Боже, по ней уже пенсия плачет, а ведет себя…», — сморщившись думал Костя. — Ну да, — нарочито манерно протянул Федя. — А чего скрывать, подумалось мне, да, сладенький? — растягивал гласные Чалов, одновременно обнимая Костю за шею. Одноклассники уже не могли сдержать смех, по рядам прокатился сдавленный, тихий хохот. Костя округлил глаза. Кажется, Федя резал без ножа. — Федор! — как вскипевший чайник почти просвистела учительница. — Не делай из меня дуру! — А зачем, собственно, делать… — Довольно. Завтра родителей в школу! — Понял. Принял, — все продолжал улыбаться Чалов. Костя сник. Весь день и по дороге на тренировку Федя доставал Костю расспросами, что не так. Кучаев бубнил, что все хорошо, просто не выспался. На самом деле, Чалов, сам того не понимая, затронул самое сокровенное. В одно мгновение стало дико страшно, а после осознания, что все это для Феди просто шутка, чувства Кости разбились об острую скалу, разбросав кусочки в бездонном море тоски. Тренировка прошла очень блекло. Даже тренер сделал Косте замечание, что парню стоит собраться и не ловить ворон. Но не получалось собрать мысли в голове, как не выходило заставлять ноги двигаться быстрее. Федя смотрел на него с большим вопросом в глазах. Неужели этот дурацкий эпизод в классе так вывел Костю из строя? Федя пытался его поддержать. А еще очень удобно прятать свои страхи и чувства в напускном юморе… После тренировки Костя убежал домой, даже толком не попрощавшись. Весь оставшийся вечер Федя бомбардировал его сообщениями, но внятного ответа не получил. Кому: Котя Да бля, чел, если что, все в классе поняли, что это рофл От кого: Котя Ага, рофл. Забей, Чал, я спать. Ночью спалось плохо. А потом во сне пришел обычный, тепло улыбающийся Костя, объятия которого не пускали на явь до самого звонка будильника. Первый урок Костя снова отмалчивался. Под глазами — мешки, а сами глаза были красными, то ли от недосыпа, то ли… Вторым уроком — физ-ра. Отличный повод раскатать одноклассников на футбольном поле в тандеме с Кучаевым. Но сегодня от него вряд ли будет толк, даже переодеваясь, парень начал клевать носом. Чалов тоже сделал вид, что замешкался. Звонок, все ушли. Костя встал, не поднимая головы, и уперся в Чалова. — Или ты все сейчас выкладываешь, или… — Или? — Я еще не придумал, но опасаться стоит. Ну же, Костян, мне-то можно рассказать. — Как раз таки тебе бы и не хотелось. — Ранил. Почти убил. Ну? — с нажимом произнес Федя, а у Кости лопнуло терпение. — Потому что это ты? Нет, не догоняешь? Я тебя люблю, Чал, и не по-дружески, а… — и Костя мазнул своими губами по губам Феди, сразу же отстраняясь и отворачиваясь. — Дебил ты, Костян, и сам не догоняешь, — блондин повернулся к Феде, и тот крепко его обнял. — Я тебя тоже, — послышалось шепотом возле уха. — Чал… — Все, не порть момент, — Федя улыбнулся и поцеловал Костю уже нормально, мягко касаясь губами и прижимая плотнее к себе за поясницу. Отстранившись, Кучаев сказал: — Все-таки, Чал… — Что? — Волосы — кошмар. Тебе не идет. Вообще, — прыснул Костя, тыкая парня под ребра. Второй тоже засмеялся. После школы они вместе пошли в парикмахерскую. Вышли оттуда с русыми, очень близкими к натуральному цвету волосами. Но у каждого появилось по паре розовых прядей. — Кажись, школу мы все же не закончим, — Федя разглядывал себя в маленькое зеркало на кухне у Кучаева. — В ЦСКА берут без аттестата? — Они не смогут устоять перед нами в любом случае, — Чалов воодушевленно посмотрел на своего парня и потянулся за поцелуем. Открытое окно впустило теплый апрельский ветер. Жизнь казалась такой простой. И больше ничего эту легкость не омрачало.