Пол, на котором лежал пепел от сигарет

      Аливия докуривала вторую сигарету подряд, при этом нервно стряхивая пепел со своей черной юбки, не смотря на то, что его там не было и быть не могло - пагубная привычка ничуть не портила внешний вид женщины и ее аккуратность. «Аливия Харрис, тридцать девять лет, жена...вдова Карла Харриса, детей нет» - прокручивала она в голове краткое досье на себя, которое вновь и вновь повторяли журналисты, офицеры полиции, а иногда даже и соседи, как бы стараясь усугубить и так угнетенное состояние женщины. Мол, мало того, что лишилась мужа, так еще и бездетна в свои почти сорок!       Каждый старался выразить свое сожаление и сочувствие, но Али лишь хотела поскорее разобраться со всеми этими формальностями, подписать нужные бумажки и уехать из города, в котором у нее отобрали мужа. Самое главное она уже сделала - похоронила мужа - поэтому ничего больше не держало ее здесь. И искаженные в притворной печали гримасы явно не интересовали ее, а скорее наоборот, раздражали.       - Аливия Харрис, добрый день. - От раздумий ее оторвал мужской, явно незнакомый, голос.       Женщина машинально повернулась к источнику звука и увидела и вправду незнакомого ей прежде полицейского. Этот был лет на тридцать младше предыдущего, Майкла Кроу, который вел дело об убийстве ее мужа. Лет на десять младше ее самой. Молодой полицейский был на две головы выше Аливии, на голову выше Майкла и на полголовы ниже покойного мужа. Форма сидела на мужчине как влитая, лишь в некоторых местах обтягивая очевидный рельеф мышц. Будучи сероглазым брюнетом, безымянный полицейский отлично смотрелся даже с растрепанными волосами. Строгие черты лица придавали мужественности, но глаза выдавали небольшую растерянность. Почему? Боялся не справиться с заданием? Или разочаровать начальство.       Взгляд Миссис Харрис приковали руки вошедшего, которые лежали на кобуре с пистолетом. Странное ощущение, будто она преступница, пробежало у нее в голове и вызвало негодование внутри себя. Аливия непроизвольно нахмурилась. Полицейский будто прочитал в ее взгляде эту мысль и тут же одернул руки от кобуры, на которой он всегда почему-то держал их, и убрал за спину.       - Прошу прощения, миссис. Сержант полиции Эдвард Хоу. Я здесь, чтобы довести дело об убийстве вашего..., - сержант остановился, заметив непонятную эмоцию на лице женщины, но тут же продолжил, - Карла Харриса.       Конечно же она устала слушать напоминания о том, что ее мужа убили. Она помнила об этом каждую минуту. Каждое утро, что просыпалась одна. Каждую ночь, что засыпала без Карла.       - Я готова подписать все бумаги и покинуть участок, не создавая вам лишней работы, сержант Хоу.       Эдвард присел на комод, что стоял позади большого стола, за которым с двух сторон сидел обычно старина Майкл, а с другой сидели вроде таких как Аливия Харрис. Но Эдвард должен был признаться сам себе, что обычно в этот кабинет входили подозреваемые с видом оборванцев, проституток и убийц. Либо просто бедняки и жирные постояльцы бара «На обочине», которые постоянно оказывались свидетелями каких-либо пьяных потасовок.       В этот же раз здесь сидела женщина средних лет, и он точно знал, сколько ей. И не какая-то измученная домохозяйка, а привлекательная ровесница его старшего брата.       Рыжие волосы непослушно выбивались из-за уха, струясь по тонкой белой шее. Подтянутая грудь скрывалась за черной шелковой блузкой, а на узкой талии начиналась длинная юбка до щиколоток. Скругленный носок туфель на высоком каблуке нервно подрагивался. Да, весь ее вид говорил о высшем сорте женщины и исключительном вкусе стиля даже сейчас, во время утраты и этой роли вдовы. В серо-зеленых глазах читалось недовольство и нетерпеливость. Ей явно хотелось поскорее покинуть эту комнату. Эдвард поймал себя на мысли, что разглядывает женщину и тут же дал себе мысленно пощечину.       - Это моя работа. И мне все-таки придется занять ваше время бумагами. Майкл рассказывал, что вы к ним негативно относитесь. Эдвард сказал это и приступил рыться в шкафу с папками, только в ходе поиска вспоминая, что именно он ищет - трудная ночка выдалась.       - Из-за бумаг и убили моего мужа. До этого я даже помогала ему возиться с ними. Писать. Но сейчас их слишком много в моей жизни. И все они не лучшего для меня содержания.       - Без бумаг не обойтись, миссис Харрис. Это универсальный носитель информации.       Эта фраза не содержала никакой ценности в диалоге, но сержант сказал ее лишь для того, чтобы не создать тишину в кабинете. Он продолжал искать.       - О да. И как же мы все-таки придаем ей разный окрас, хотя используем в основном темные чернила. Понимаете? Какое чувство вызвала в вас бумага с подтверждением о вашем зачислении в полицейскую академию? Или бумага о том, что вчерашней ночью вашего мужа нашли мертвым около озера, мимо которого вы прогуливались каждую неделю по четвергам?       - Нашел! - Воскликнул Эдвард, но тут же поймал недоумевающий взгляд женщины, нить ее размышлений и продолжил их короткую беседу, - Чувства явно разные. Но эти бумаги не вызовут в вас таких сильных эмоций, я обещаю. Вам лишь нужно подписать, что вы подтверждаете свою непричастность к смерти мужа.       Эдвард старался говорить это как можно более дружелюбно, подозревая, как на это может отреагировать невиновная женщина. Но ее ответ удивил мужчину:       - Девятая.       - Простите, что?       - Это девятая моя подпись на подобной форме заявления.       - Тогда я сообщу вам хорошую новость: это последняя. Дело закрывают. Судебный процесс окончен. Виновные уже помещены в колонии. А вы можете быть свободны. Эта мысль явно обрадовала ее. Она видела имена тех, кто был причастен к смерти Карла.       Ни разу Аливия не называла их подлецами или желала им смерти. Ей достаточно было скривить ярко-алыми губками, чтобы все поняли, какие эмоции женщина испытывает по отношению к убийцам. Но сейчас она по-настоящему была рада. Была рада как человек, которому наконец-то даровали отпуск спустя много лет тяжелой работы.       Аливия улыбнулась. Эдвард сам не заметил, как автоматически улыбнулся этой красивой женщине. Он видел ее вживую около пятнадцати минут, но уже проникся глубокой симпатией к уставшей от всех этих расследований женщине. Он даже сам почувствовал облегчение от того, что и он, и все полицейское отделение теперь сможет оставить Аливию в покое.       - Что теперь будете делать?       - Это для рапорта или просто интересуетесь?       - Просто.       - В Италию. К матери мужа. Мы собирались навестить ее на двадцатую годовщину. Заказали путешествие. Но... Кажется, Карл решил, что нам с его мамой следует пообщаться наедине. К тому же, двойной неиспользованный пакет от туроператора подразумевает под собой не четыре, а все пять звезд отеля и отдыха в целом.       Эдвард не переставал дивиться тому, как быстро и загадочно меняется настроение у этой женщины. Он не нашел больше ничего, как сказать на прощание Аливии «До встречи!».       Сержант лишь заворожённо глядел вслед Аливии и провожал ее легкую походку своим пристальным взглядом. Только когда дверь закрылась, он обратил внимание на пол. На нем еле заметно лежал пепел от сигарет, что было не свойственно для этой комнаты, ведь ни он, ни Майкл не курили и другим не позволяли. В этот же миг Эдвард ощутил тонкий запах сигарет, который смешивался со сладким запахом духов. У него в голове не укладывалось, почему он раньше не учуял.       Сержант Хоу поработал еще около часа. Лишь после этого он открыл окно, чтобы проветрить кабинет Майкла, который он занял на время его болезни. После этого действия       Эдвард собрал в стопку бумаги, в числе которых была та, на которой оставила свою подпись Аливия, и вышел из кабинета, а затем и полицейского участка. На улице стоял теплый вечер. В воздухе пахло корицей, а Эдвард думал об Аливии.       «Двадцатая годовщина. Они женились, когда им было по девятнадцать и столько лет прожили любя... Мне двадцать семь. Я настолько торможу или Аливия и Карл сделали глупый шаг тогда, и им просто повезло?»       С этими мыслями он дошел до своей съемной квартиры и открыл дверь ключом.

***

      «Какого черта я вообще сравниваю себя с семьей незнакомой женщины?»       Сразу в коридоре к нему вылетела собака, радостно виляя хвостом и гавкая от переизбытка эмоций. Это вырвало Эдварда от раздумий.       Сразу за собакой вышла девушка в коротких шортах и майке «I love NY». На голове была шишка из волос, а на лице непритворная улыбка. Элиза - такое имя у девушки Эдварда - обняла молодого человека и не церемонясь чмокнула его в губы.       - Сухие. Опять забыл гигиеническую помаду, что я тебе купила?       Эдвард обнял девушку ниже, за талию и лишь поцеловал в ответ, но еще дольше и глубже. Лиза хихикнула и вырвалась из объятий сержанта полиции - так ловко и легко, как не удавалось ни у одного преступника, которого Эдвард когда-либо задерживал.       - Эдди, дорогой, я приготовила булочки с корицей. Не стой же в проходе, иначе мне придется в наручниках тащить тебя к столу. Есть холодной домашнюю выпечку - настоящее преступление!       Наконец Эдвард выдохнул и поспешно проследовал за девушкой. Он потрогал через ткань полицейской формы бархатную коробочку с кольцом, которую уже около двух месяцев носил с собой в кармане.       «Сегодня» - сказал Эдвард про себя.       Он вдруг осознал, что пока они с Эли счастливы и молоды, ему нужно сделать этот шаг, чтобы скорее приблизить «двадцатую годовщину в Италии», которую они не должны провести в одиночестве.