Мемуары Максимилиана Биттера

— Мэйра Тэо? — обычно невозмутимый и ровный голос Максимилиана на сей раз выражал довольно яркое удивление.       Тэорина торопливо вскочила, захлопывая огромный тяжелый том, и спрятала за спиной недоеденный громадный бутерброд, собранный для нее кухонными служками, с которыми девушка, прекрасно осознающая важность таких людей в жизни замка, уже успела подружиться, и сглотнула.       Пожалуй, врываться в библиотеку Когтей Ворона с едой и кувшином теплого ягодного морса было плохой идеей… но жалеть об этом было уже слишком поздно.       Маленький ломтик ветчины, полуоткушенный было, предательски медленно скользнул между пальцами и шлепнулся на пол. — Не ожидал застать вас здесь. Мало кто заходит в библиотеку именно за чтением, чаще местные кресла используются молодыми учениками стражи и служанками… для свиданий, — Воин Скал едва заметно улыбнулся и, достав из подвешенного к перевязи с этарой тряпичного мешочка с карманами крохотный металлический цилиндр, щелкнул чем-то… несколько искр взметнулись над верхним концом цилиндра и превратились в крохотный язычок пламени. Поднеся «огненное перо» к свечам в большом подсвечнике, три из которых уже горели, он зажег остальные пять и сел в кресло, стоящее ближе всех к тому, с которого вскочила девушка. — Положите обратно на салфетку ваш незаконный бутерброд и успокойтесь, мэйра. Не станет же вас ругать тот, кто все детство так же сюда таскался.       Тэорина выдохнула, чувствуя, как сразу стало куда легче, и несмело улыбнулась, откладывая на салфетку полуразвалившийся бутерброд. И вдруг, совершенно по-детски, словно вопреки всем этикетным правилам, облизала пальцы.       Максимилиан тихонько хмыкнул, налив себе морса, и подвинул к себе книгу, которой заинтересовалась гостья. — «Самые знаменитые лица Империи Рахиэль с начала ее существования». Не совсем то, что я ожидал бы увидеть в руках юной девушки. — Мне двадцать один!.. — поперхнулась Леонхарт, почти возмущенно. — Это уже далеко не юность!       Биттер поднял взгляд и чуть заметно прищурился. — Впрочем, вроде бы, даже в Союзе Истины редко уделяют внимание истории. Вы ведь, вероятно, изучали математику, природные законы, магические, политику, ботанику и зоологию?       Тэорина кивнула. — И еще геологию. — Ну, что ж. Я шел сюда почитать, пока у меня нашлось немного свободного времени до ужина, но, думаю, если хотите, конечно, я мог бы рассказать вам факты поинтереснее тех, что представлены тут. И куда короче и понятнее — слог у учителя был… тяжеловатый. Насколько уж я был прилежным, но даже так иногда дремал на его уроках.       Девушка вскинулась, жадно сверкнув глазами. — Пожалуйста!       Биттер тряхнул волосами, покачав головой. — Сразу видно одну из наследников Аленсия. Он тоже очень любил новые знания, не слишком-то ему нужные, но интересные. Впрочем, порой с нашими современниками и предками случались порой весьма забавные истории…       Максимилиан пролистал книгу и остановился на одном из начальных разворотов, коснувшись гравюрного портрета, изображавшего молодого мужчину с длинными светлыми волосами и острыми, хищными чертами лица. — Вот, например, знаете ли вы, мэйра, почему Императора Арсонила назвали Безумным?.. Ведь он до самых последних дней оставался в своем уме, прекрасно понимая, насколько жесток. Прозвище ему дали вовсе не за это, и даже еще до того, как он стал Императором. Тогда, будучи еще наследником, Арсонил Бэнрапас слыл лучшим дуэлянтом Империи, безжалостным и ловким, хотя вместо любого оружия он предпочел бы сражаться огнем. Однако, как у всех истинных представителей Императорского рода, у него не было магии. И он стал ученым. Долгие дни, в компании лишь своего телохранителя, второго Сына Скал, Гварри, он проводил в лаборатории, сбегая туда из-под материнской властной руки. Никто не помнит уже, сколько раз взрывалась лаборатория, сколько раз вспыхивали пожары, которые удавалось блокировать, никто не знает, сколько раз Гварри закрывал наследника собой, если на ногах его держали к коронации того лишь усилия Орденов, а лицо было покрыто ожогами, но однажды, когда все ждали очередной неудачи, принц достиг своей цели. На следующей же дуэли он сражался уже своим изобретением, сражавшим противников огнем.       Тэорина покачала головой. — То есть, «Безумным» его прозвали не за жестокость, а за… упорное стремление к результату? — По сути — да. Кстати, несмотря на то, каким было его правление, его оружие никому так и не удалось повторить. Зато на его основе были созданы спустя почти три Сферы прототипы «огненных перьев». Изобрел их, кстати, твой предок, — мужчина щелкнул «пером» снова и перелистнул пару страниц. — Артурус Леонхарт. Один из немногих отлученных от столицы Судей Искания. Что удивительно, в твоем роду умели чувствовать грань, в отличие от Барлэ, несмотря на почти одинаковую увлеченность наукой. Вероятно, свою роль сыграло то, что Барлэ зачастую поглощены социальными явлениями и законами слишком сильно, чтобы оглядываться на политическую обстановку. Так вот, Артурусу достались остатки «Крыла Императорской Ярости», все, что осталось после взрыва. И из этих остатков он извлек какую-то мысль, воплотившуюся в этих замечательных вещицах, за что ему благодарны все не-маги Империи до сих пор, — мужчина провернул «огненное перо» в пальцах, отпил морса и снова заговорил, перелистывая книгу в конец: — Кстати, о Барлэ. Ты, наверное, знаешь, что нынешний глава Дома Справедливости был самым молодым Отлученным в истории Империи. Когда предыдущий Император, отец Нарлиэля, подписал указ о запрете ему приближаться к столице, Робу было, если я не ошибаюсь, столько же, сколько тебе. После Инцидента ему вернули все привилегии, но… знаешь, в чем, по мнению Марвина, он провинился?.. — Да он сам не знает, куда мне, — хихикнула девушка, увлеченно вгрызаясь в бутерброд. — Хотя, мне кажется, он так серьезно занят разработкой своей «идеальной системы законов», что не помнит уже, что его вернули и даже поставили одним из ректоров Академии… — С Робера сталось бы забыть, где у него носки лежат, — улыбнулся, прикрыв глаза, Биттер и снова отпил морса, покачивая в руке стакан. — Впрочем, за эту систему его и изгнали. Сейчас Нарлиаль даже советуется с ним порой, хотя они и не слишком ладят — Робер вообще не любит род Императоров, — но вот отец его счел это «предпосылкой революционного заговора». Так как в то время я не мог ясно выразить свой протест — в отличие от Нарлиаля, старик Марвин был заядлым консерватором, — я не мог и объяснить Его Сиятельству, что он ошибается. Однако, хоть я и не поддерживаю затею с выборным руководством, в принципе некоторые идеи Барлэ весьма рабочие. — Кстати, о нынешнем Императоре. От отца я слышала, что вы и его Первый Советник, Валтазар, Повелитель Яда, несколько… сдружились, если можно так сказать?.. Он довольно таинственный человек. Мне хотелось бы узнать побольше о нем! — Валтазар… Пожалуй, я мог бы назвать его и впрямь своим другом, наравне с Нарлиэлем, вашим отцом и Габриэлом Жерандэ. Он с раннего детства воспитывался в своем роду как наследник, в затворничестве. Нося маску, скрывающую его лицо, Вал словно отгораживается от мира. А мир старается отгораживаться от него, и никто не думает, что зря. Некромагия… в наше время она находится под запретом. Он первый поддерживает этот закон — и боится своих способностей. Но их не боится Нарлиаль. Они с детства росли неподалеку друг от друга, и Император еще тогда, наверное, его заметил, хотя куда больше времени проводил на тренировочной площадке. Когда Нарлиалю перешел трон, он приблизил к себе Валтазара, и двор проверялся Белоликим. Те, кто слишком боялись, не доверяли Повелителю Яда только потому, что он — некромаг и слишком не-дворцовый, те уходили. Я оставался настороже. Будучи почти сверстниками, я не доверял ему, несмотря на то, что он спас мне жизнь и помог вернуть память. Но я не мог не доверять выбору Императора. Поэтому я решил узнать Валтазара лучше. Что ж, это оказалось одним из лучших решений в моей жизни. Из тех, кто проживает во дворце и приближен к Нарлиалю, он оказался самым понятным и адекватным. Именно с ним мы поддерживаем связь — до сих пор. К тому же, именно Валтазар сумел привести меня в чувство, когда мы оказались в Дворце Зверя. С тех пор, вероятно, мы и доверяем друг другу.       На секунду воцарилась тишина, а потом Тэорина, неловко заикаясь, тихо спросила: — А… А что насчет слухов?..       Максимилиан вскинулся, встряхнув головой, и глубокая морщина между бровями — след не слишком светлых воспоминаний о тех месяцах, которые ему и еще трем Главам пришлось провести в опасной ловушке, — разгладилась. Он даже усмехнулся — несколько снисходительно. — Какие из? Мне известны все более-менее значимые слухи, касающиеся важных лиц Империи. Впрочем, столь юную деву из Дома, славящегося своей страстью к познанию и умением мыслить научно, вряд ли стали бы интересовать демоническое происхождение Белоликого или та глупость насчет уродства, скрытого маской. Скорее всего, вы спрашиваете о самом популярном — связи Валтазара и Нарлиаля. Что ж… Это правда.       Тэорина подавилась последним кусочком бутерброда, подняв на собеседника ошарашенный взгляд. Тот невозмутимо поднялся, закрывая книгу. — Да, они близки. Еще с отрочества. Пожалуй, их отношения могли бы стать примером для многих романтических пар, если бы не было необходимости их скрывать. И если бы не нужда в наследнике, Нарлиаль до самой смерти оставался ему верен. Впрочем, даже тут он доверился Валтазару… И мне. Пожалуй, только поэтому мне известна правда. Потому я прошу вас, мэйра Тэо, оставить это в секрете. Пусть слухи остаются слухами.       Издалека раздался гонг, и Биттер протянул руку гостье. — Вероятно, вы перебили аппетит, но на ужин сегодня тушеное мясо с брусникой, думаю, вы не откажете себе в удовольствии. — Ни за что, — облизнулась девушка, степенно цепляясь за локоть собеседника. — Но я надеюсь, что вы согласитесь как-нибудь продолжить этот занимательный разговор! — Об Императоре и Советнике? — Нет, о людях, чьи имена остались в истории. Мне все еще весьма любопытно было бы узнать.       Максимилиан коротко кивнул. — Обязательно. С удовольствием заполню пробелы в вашем образовании.