Перси Джексон. Совсем другая история

Итак, прежде чем вы начнете читать мою историю, скажу, что быть полукровкой реально здорово! И пусть тебя пытаются убить примерно пять раз в день (и то, если ты везунчик), отбирают телефон и заставляют бегать либо за кем-то, либо, как, чаще всего, в моем случае, от кого-то, это все равно весело. А теперь я расскажу, как я докатился до такой жизни. Меня зовут Перси Джексон и мне 12. Я учусь в 6 классе, по крайней мере, я там учился, пока снова не вылетел из школы, как пробка. В шестой раз в своей короткой жизни. И вот как это случилось. Мы с классом должны были поехать на экскурсию в какой-то там музей. Знаю, скука смертная, но в этот раз с нами будет мистер Браннер, олицетворяющий лучик надежды в темный денек. Мистер Браннер преподавал латынь, и был, пожалуй, самым классным преподом во всей школе. Хотя бы тот факт, что на его уроках меня не гнало в сон, говорит о многом. Оставалось всего несколько дней до каникул, и я надеялся, что хотя бы сейчас все пройдет хорошо. Но моим мечтам не суждено было сбыться, поскольку в этот раз с нами решила поехать моя сестра, о которой нужно рассказать поподробнее, чтобы вы точно поняли, что она за человек. Лайанна, которую все обычно зовут просто Яной, потому что так короче, моя ровесница, а значит, ей тоже 12. Ее длинные черные волосы она обычно заматывает в какую-то сложную прическу на голове, однако челка все равно закрывает пол лица. В какой-то степени, оно и к лучшему, потому что ее черные, словно бы бездонные глаза довольно многих пугали, да даже мне становится не по себе иногда (я очень надеюсь, что ее получу по голове сейчас. Ох, ладно, забудьте про это). Кстати, если вдаваться в подробности, то Яна мне и не сестра вовсе. То есть, сестра, но двоюродная, если я правильно понимаю все эти родственные связи. Вот правда узнал об этом лет в десять, и это учитывая, что она объявилась в нашей с мамой жизни, когда мне только исполнилось шесть. Уже тогда я не особо хотел дружить с ней или еще как-то контактировать. Но первый год мы жили в одной комнате, так что совсем без контакта обходиться не получалось. Знаю, вы подумали, что я эгоист, но это вовсе не так. Яна очень, и я сейчас не преувеличиваю, странная. Не думаю, что кто-то сочтет нормальным общение с фикусом, который стоял у мамы в комнате, или с песком на пляже. А Яна делала это почти каждый день. Она никогда не ездила никуда с классом, и была ли тому причиной ее ненормальность, или она просто интроверт, не знаю, но совсем скоро я это выяснил. Однажды, классе в четвертом, я снова что-то натворил, уже даже и не помню, что именно, но я оказался дома раньше времени. Моя сестра еще должна была быть в школе, но она уже сидела у себя, хотя я не помнил, чтобы она уезжала вместе со мной. Именно тогда я впервые отчетливо услышал, о чем Яна разговаривала с фикусом. В этот раз она выложила часть земли прямо на пол, причем не просто кучей, а какими-то узорами, смысл которых я тогда не понял. Девчонка стояла на коленях и время от времени поглаживала узоры. Я не замечал, что ее рука совсем не пачкается, потому что-то, что я услышал, повергло меня в шок. — Да, я все так же слежу за ним. Все хорошо, тебе не нужно так сильно беспокоиться. Обещаю, ничего не случится. Но ты уверен, что все пройдет гладко? Я ничего не понял и хотел было спросить, но в этот момент она подняла глаза и поманила меня к себе. Я опустился на колени и провел пальцами по мокрым комьям. Сразу стало спокойно, я знал, что сейчас все хорошо и ничего не случится. В комнате стоял запах маков, мяты и граната, еще больше увеличивающий эффект. Мне захотелось свернуться калачиком и не думать ни о чем, что я бы с радостью сделал, если бы Яна не перехватила мои руки. Она жестом дала понять, что больше мне здесь делать нечего, и мне пришлось уйти. Но вернемся в настоящее. В тот день, когда я вместе с моим другом, а заодно и соседом по комнате школы Йенси Гроувером собирал вещи для экскурсии, о которой пойдет речь далее, стоило мне на секунду отвернуться, как прямо за моей спиной появилась моя сестра. Она, нагло улыбаясь, сидела на моей кровати и тусклым взглядом осматривала комнату. Гроувер что-то брякнул, хотя это было больше похоже на блеянье козла или барана, на что Яна только рассмеялась: — Уймись, козлик. Для тех, кто еще не слышал ее голоса поясню, что он у нее был такой тонкий, какой бывает, когда наглотаешься гелия. Однако, Гроувер все равно уставился на нее так, будто она рассказала всей школе его самый секретный секрет. — Вообще-то, — пробормотал он обиженно, — У меня еще даже рога не выросли! Внезапно он понял, что сказал что-то не то, и поспешно зажал рот руками. — Пожалуйста, Перси, скажи, что ты ничего не слышал… — сквозь пальцы прошептал он. Я спешно заверил его, что ничего не слышал, и он только было расслабился, как сестра снова все испортила: — Да слышал он все, мистер Ундервуд! — ее тон напомнил мне миссис Доддс, нашу математичку, которая еще сыграет роль в этой истории. — Хоть и ничего не понял. Гроувер снова что-то проблеял и отвернулся. Но когда понял, что Яна уходить не собирается, он посмотрел на меня своим умоляющим взглядом и попросил: — Ты можешь выйти, Перси? Нам с твоей сестрой нужно поговорить. Я удивился, но тем не менее кивнул. Мне очень не хотелось оставлять друга наедине с Яной, но выбора у меня не было. Поэтому, когда я прикрыл за собой дверь, остался стоять там. Подслушивать я не любил, но не мог оставить это просто так. — Откуда ты знаешь? Здесь есть шпионы? — приглушенным шепотом спросил Гроувер. — Не говори ерунды, козлик. — судя по звукам, Лайанна спрыгнула с кровати и подошла к окну, — Я просто поддерживаю связь с отцом. Кажется, Гроувер грохнулся в обморок. Я уже хотел было ворваться в комнату, как его голос зазвучал снова, и я притих. Мальчишку видно так удивили слова Яны, что он начал так заикаться, что я разобрал, что он говорит только на середине предложения: — Но ведь богам нельзя… — Да, я знаю, — отмахнулась сестра. — Только позволь тебя поправить: олимпийским богам нельзя. А мой отец, если ты забыл… — Так значит… Так значит, это правда? Ты — дочь А… — казалось, Гроувер сейчас снова грохнется в обморок, хотя я не понимал, что в этих словах такого особенного. — Да, козлик, ты все правильно понял. Только, пожалуйста, не надо имен. Ты все равно произнесешь неправильное. — Так ты все еще веришь в раздвоение личности? Но Хирон говорил… — Опять ты за свое… Мне так сказал отец, да и я своими глазами все видела. Так что не говори о том, о чем не знаешь. А слова этой твоей лошадки меня не особо трогают. Мало того, что он в лагере нам покоя не давал, так еще и тут… Гроувер даже потерял дар речи. Наверное, он выглядел очень смешно, потому что Лайанна звонко рассмеялась, но уже через несколько секунд ее смех затих, и из комнаты не доносилось не звука. Я осторожно зашел, тем самым показывая, что подслушивал, но Гроувер не обратил на меня ни малейшего внимания. И только сейчас я понял, почему. В комнате никого кроме нас с ним не было. Да, иногда у меня случались подобные провалы в памяти, но их не было довольно давно. Психолог объяснял это тем, что у меня СДВГ и дислексия заодно, поэтому это абсолютно нормально. Но Гроувер был самым обычным подростком, а проблемы у него были только с учебой да еще и что-то с ногами, потому что он до конца жизни мог не заниматься спортом. И уж он бы заметил, если бы Яна вышла из комнаты. Но в том и дело, что, хоть она и не выходила, в комнате ее не было. Я тогда так и не смог добиться от друга ответа, куда она делась, однако совсем скоро мне предстояло разгадать эту загадку.