***
16:03 Голова гудела. Кит толкнул тяжелую входную дверь, и промозглый ветер ноябрьского вечера взъерошил короткие пряди его волос. Он поежился, подключил к мобильнику наушники - от любимой музыки всегда становилось теплее - и побрел к остановке. Последние листья падали под ноги, ветер пробирался под куртку, и Кит затолкал руки глубже в карманы. Он поднял голову, глядя в тусклое осеннее солнце, вопреки обыкновению, не затянутое хмурыми серыми облаками, на белесый бок ранней луны, и вдруг осознал, что совсем скоро зима. Раньше он любил зиму, любил редкие белые снежинки, тяжелые зимние куртки, мамин новогодний пирог... Теперь его передернуло от одной мысли о ней. Он знал - будет как в прошлом году: грязная слякоть вместо снега, мутные сны и поздние туманные рассветы, мерзлая земля, холодные вечера с чашкой тошнотного растворимого кофе у осыпавшейся новогодней елки наедине с мыслями и сигаретами. Один, постоянно замерзший и уставший, потерянный в ставшем внезапно пустом мире. Он одернул себя, подумал: "Ну же, ты поступил, тебе бы теперь..." Глаза защипало. Первый день здесь оказался слишком непохожим на то, что раз за разом он себе представлял. Со своими нелицейскими знаниями обычного много пропустившего школьника Кит, оказалось, сильно отставал по основным предметам, и классная только что дала ему понять, что жалеть и подтягивать его никто не собирается - пришел в такую солидную школу, да еще и в середине года, будь добр, учись или не занимай чужое место. Кит пнул кучу грязно-коричневых листьев. Ветер сразу подхватили их, разбросал противными ошметками по залитому лужами тротуару, и Кит вздохнул. Он был такой же, как эти листья - полусгнивший изнутри, пустой. После смерти мамы было тяжело, и сейчас, спустя год, все чаще думал: что, если не справится, если как отец - выпадет в очередной раз из происходящего, забудется... Он снова одернул себя. Не сейчас, нет, не сейчас, когда поступил, когда на шаг ближе к мечте, и ему бы думать об учебе - здесь сложнее, а он даже по стандартной программе отстает. Кит надеялся зайти сегодня к физику, преподающему в старших классах астрономию - просто познакомиться, он же новенький, к тому же, он точно знал, мистер Холт ведет его класс в следующем году, - но слишком запутался с кабинетами, двойными звонками, расписанием и информацией-информацией-информацией, казалось, бесконечной; потом еще классная со своим 314 кабинетом, который как специально спрятали в отдельном крыле на последнем этаже, бумаги и наставления-угрозы (наверное, не нужно было курить перед походом к ней). Рука сама потянулись в карман брюк, холодными пальцами Кит нащупал мобильник и уже в который раз смотрел на фотографию двухлетней давности. На ней Широ, самый замечательный человек из всех, что он знал, смешно выворачивал шею, чтобы видеть его с переднего сиденья отцовского автомобиля, улыбался до ямочек на щеках и рукой указывал на окно. Кит смотрел и как тогда слышал его смех, видел горящие детской радостью глаза и мелкие, быстро кружащие в причудливом танце снежинки за окном, первые той зимой. Стало почти осязаемо тепло, и тонкие китовы губы тронуло подобие улыбки. Он сжал мобильник в ладони, сунул глубже в карман и зашагал дальше.***
17:22 Промозглый ветер трепал волосы, редкие капли терялись в них, стекали по щекам. Шея, не прекрытая шарфом, мокла и мерзла, куртка совсем не грела, и в горле начало покалывать. Кит тяжело сглотнул, опускаясь и свешивая ноги с края крыши. Последние лучи уходящего солнца тусклыми бликами плясали на его лице. Дрожащие пальцы потянули из кармана пачку, и он, неловко достав последнюю сигарету, вздрогнул, когда что-то коснулось бедра. - Что ты тут, старик? - свободная рука прошлась по грязной шерсти на костлявой спине. Кот вывернулся, прыгнул ему на колени, свернулся жестким клубком. Мокрая сигарета полетела вниз. Небо было почти однородно-серым, беспросветным; солнце скрылось совсем. Он гладил скомканную шерсть и думал, глядя на первую несмелую звезду. Вспоминал, как еще совсем ребенком рисовал вместе с мамой далекие звезды и спиральные галактики на недавно побеленных стенах кладовой, как папа бурчал на них за это, а потом сам сажал ярких кривоватых астронавтов на их экзопланеты; как расстраивался, когда не удавалось найти хоть кого-нибудь, кто стал бы терпеть замкнутого драчливого мальчишку и его постоянные разговоры про космос, а мама улыбалась, гладила по голове и говорила, мол, это просто потому, что ты, Кит, такой яркий, что твой свет выходит за пределы видимого спектра, и другие ребята его заметить не могут; как смеялся потом с этой истории сын нового соседа, Широ - громко и заразительно, - и вдруг резко умолк и сказал серьезно: "А я его вижу, Кит, честное слово, вижу". Как потом Широ приносил и читал ему старые дедушкины книги про звезды и строение Вселенной. Как однажды летом они все вместе ездили в поход с палатками: ночевали на песке у самого моря, где с одной стороны едва видны огни порта, с другой - коса, за спиной шумят сосны, а над головой - мириады звезд, и про каждую мама что-нибудь интересное расскажет. Широ рядом лежит, слушает, смеется иногда, и Кит то и дело толкает его в бок, чтобы не мешал. Костлявый комок в его руках жалобно мяукнул. Медленно и неохотно Кит вынырнул из воспоминаний, как из вязкого геля, не желающего его отпускать. Казалось, умные грязно-желтые глаза старого кота смотрели с беспокойством, маленький нос забавно дернулся. Он снова бросил взгляд на небо, которое заволокло слоистыми серыми тучами, и только луна тускло светила на реку, заточенную в каменные плиты набережной. — Как точно Саган говорил: все, что нам нужно, важно, дорого или хотя бы просто знакомо, все это здесь, на голубой пылинке, зависшей в лучах солнечного света, которую люди зовут Землей. А знаешь, что это самое солнце содержит 99,86% всей массы своей системы? Мы с тобой ничто, старик, — умные глаза продолжали внимательно на него смотреть, и Кит осторожно почесал кота между ушами. — Но ты не расстраивайся: мы умрем, распадемся на атомы, а может, даже электроны и кварки, и хоть несколько из них обязательно попадут потом снова в космос, в состав звездного вещества или просто туманности, кто знает. Слышишь меня, старик? — он поднялся, придерживая кота и жадно вдыхая морозный воздух. — В тебе целые галактики. И в нем тоже. Да, мам?***
22:14 Соленые капли размывали чернила на странице с нерешенной задачей. Кит сжимал пальцами мобильник, жадно слушая хриплый голос, по которому так скучал. — Ты прости, что поздно, сам знаешь этих медиков - ничего сделать не дают. Мой организм, наверное, решил: отдохнул ты от меня год, и хватит, — он немного помолчал и продолжил серьезнее. — Жить буду. Я соскучился, Кит. Он слушал забытый за год мучительного ожидания родной голос и судорожно кивал, будто сидел рядом, и отвечать словами было не обязательно. Он был прав - Широ, конечно, замечательный, но рано еще ему становиться новой галактикой.