вверх по лестнице

Первый этаж Джено еле-еле исполнилось 14 лет, когда в соседний дом приехала семья из Таиланда. Они сразу же пришли знакомиться, принесли какие-то тайские угощения и магнитик на холодильник. Пока взрослые обсуждали свои неинтересные дела, Джено оставили развлекать сына новосёлов. Его звали Тэн, он был старше на два года и толком не говорил по-корейски, но это не мешало ему быть чертовски обаятельным и общительным, благодаря чему мальчики быстро подружились. Читтапон Личайяпорнкул. Джено смог выговорить это только раза с десятого (иронично). Не сразу, но за несколько дней общения он узнал, что Тэн приехал в Сеул, чтобы отучиться на дизайнера в одном из лучших колледжей Азии. Старший любил и умел рисовать, у него был настоящий дар, который он старался развивать и использовать в жизни. Ещё, судя по рассказам Тэна о его жизни в Таиланде, у него не было тормозов. Пока он делился своим опытом, Джено узнал, что танцевать на морских звёздах на спор — не самая лучшая идея, как и оставаться в торговом центре после его закрытия. Или что, например, при походе на кладбище ночью надо брать с собой не только фонарик, но и пару бутербродов, чтобы задобрить местных бомжей, если им вдруг не понравится присутствие чужаков на их территории. Все эти истории Тэн рассказывал с широкой улыбкой, которую невозможно было проигнорировать, потому Джено улыбался в ответ, слушая сбивчивую смесь корейского и английского с вкраплениями непереводимых тайских слов, и тайно мечтал оказаться в похожих ситуациях. Поначалу Тэн осваивался в Корее и вёл себя вполне прилежно, каждый день ходил в свой колледж и гулял только в пределах нескольких улиц района, но однажды он позвал Джено с собой, но не сказал куда. После не очень долгой поездки на автобусе оба мальчика оказались перед заброшенным зданием на окраине города. Тэн задорно улыбнулся, поправил лямку рюкзака, схватил младшего за руку и, прежде чем тот успел одуматься и возразить, потянул в оскалившуюся обломками двери темноту входа. Сказать, что Джено было страшно — ничего не сказать. Когда они поднимались по грязной, усыпанной окурками и осколками стёкол лестнице, мальчик успел вспомнить все молитвы, которым его учила мама, и несколько раз дрожащим шёпотом предложить вернуться домой, пока не поздно. Они поднялись на четвёртый этаж и остановились только когда дошли до большой комнаты с разрушенной внешней стеной. Оттуда открывался великолепный вид на город под голубым небом, и пока Джено, позабыв о страхе и осторожности, стоял с открытым от восхищения ртом, Тэн достал из портфеля респиратор и несколько баллончиков с краской. Младший не обращал внимания на шипение за спиной, разглядывая крыши частных домов, жмущиеся друг к другу, как пчелиные соты, и блестящие фасады высоток центра, разделённые между собой зеленью редких деревьев. Джено опомнился, когда очередной порыв ветра принёс с собой едкий запах свежей краски, и увидел на обшарпанной стене чёрно-белый рисунок: космос, планеты, метеориты, звёзды, ракеты, чёрные дыры, какие-то надписи по-английски. Тэн закончил дорисовывать человечка на одной из планет, которая напоминала Землю, поставил внизу свою подпись, снял респиратор и довольно улыбнулся. — Ну как? — Обалденно. Джено потребовалось подойти ближе, чтобы как следует всё рассмотреть. Одна планета была испещрена кратерами, другая окружена кольцами, как Сатурн, а на третьей… сидели огромные зайцы. — Как ты всё это успел? Мы здесь и десяти минут не провели, — изумлённо произнёс младший. Тэн ответил, продолжая сверкать своей фирменной улыбкой: — Профессиональный навык. Уличных художников не сильно уважают. Хочешь самовыражаться — умей делать это быстро, потому что каждая минута промедления может стоит тебе пятнадцати суток в обезьяннике. Джено понимающе кивнул. — А можно мне тоже что-нибудь нарисовать? Тэн выпендрёжно подбросил в воздухе баллончик, переворачивая его другой стороной, и отдал другу. Джено, перекладывая краску из одной руки в другую, некоторое время постоял в раздумиях — как назло из головы вылетели все идеи — и решил остановиться для начала на чём-то лёгком. Встряхнув содержимое, парень поднёс руку к стене и аккуратно вывел: «J + T = 친구» Тэн задумчиво почесал подбородок забрызганными краской пальцами. — Чин… гу… Чингу? Что это? Джено уставился на него, как на восьмое чудо света. — Ты действительно не знаешь? Ты уже несколько месяцев живёшь в Корее, и до сих пор не знаешь это слово? — получив отрицательный ответ, младший разочарованно вздохнул. — Я твой чингу. Ты мой чингу. Мы чингу. Джено протянул ладонь для рукопожатия. — Друзья. Переведя взгляд на руки, младший ахнул. — О боже… Мама меня убьёт, если узнает, чем мы тут занимались. Это можно как-то оттереть? Тэн прыснул. — Обижаешь!.. Я же профессионал. Профессионалы заметают все следы. Когда все следы шалости были оттёрты растворителем, мальчики сели у края обрушившейся стены (хоть Джено долго упирался, а Тэн в ответ орал «да чё ты как баба») наблюдать за летним закатом. После долгого молчания старший вдруг заговорил. — Джено, ты же мне друг? Парень ответил угуканьем. — Значит, теперь мы будем всё делать вместе. Ещё одно «угу». — Ну всё, чувак, ты попал. Джено посмотрел на Тэна с долей страха во взгляде, в ответ получив всё ту же задорную улыбку. — Ладно, хватит яйца морозить, поехали домой… А то тебя мама убьёт. Второй этаж Джено почти 16, и Тэн притащил его на очередную вечеринку с кучей алкоголя, сигарет и, возможно, необычных сигарет, о которых все всегда либо молчат, либо говорят с особой интонацией в голосе. Корея не Таиланд, тут подобное времяпрепровождение в большинстве случаев заканчивалось серьёзными последствиями, если, конечно, кого-то поймают. Но Тэн ходил под Богом, с каждым месяцем он становился всё наглее, дырок на его теле всё больше, дерзость во взгляде всё острее, поступки всё безрассудней, и чёрт бы с ним, но Джено всегда рядом. Он уже чуть не спалился перед родителями за курением и почти перестал скрывать, что большинство рисунков на заборах они с Тэном придумали и выполнили вместе. Старшего, кажется, вообще ничего в жизни не заботило. Он приехал в Корею с пробитыми ушами и пупком, через полтора года у него уже были проколоты соски и заживали свежие микродермалы с чёрными стразами в накрутках возле выпирающих тазовых косточек. Несмотря на это, оценки в колледже у него были прекрасные. У него действительно был талант, причём такой, что ему достаточно было услышать тему лекции, чтобы понять, о чём пойдёт речь. Наверно, именно поэтому от половины занятий Тэн себя самостоятельно освободил. Он был бы настоящей гордостью колледжа, примером для подражания, если бы куратор группы — глубоко нравственная и религиозная женщина возраста 18+18+18 — не ловила его за руку на переменах пару раз в неделю и не грозила отчислением за вызывающий вид. А вид у Тэна был по-настоящему провокационным: хитрые лисьи глаза он подводил чёрным карандашом, уши обвешивал железом с такой тщательностью, будто его унесёт ветром, если он забудет лишнюю серёжку; строгой школьной форме он предпочитал кроптопы и невозможно узкие джинсы с низкой посадкой — специально, чтобы уж точно все его украшения были на виду. Выглядело всё это настолько эффектно, что один умник однажды решил Тэну высказать всё, что он думает, но был не менее эффектно послан сначала нахуй, а потом в нокаут. Никто не знал, откуда в довольно низком и на вид хрупком парне взялось столько силы, но выяснять и проверять дополнительно не решились. Джено надеялся, что эта вечеринка закончится достаточно быстро, чтобы он успел вернуться домой до полуночи, потому что родители были не сильно довольны тем, что их сын опять куда-то уходит, но у Тэна другие планы. После того, как они оба достаточно поднакидались, старший потянул друга за руку на второй этаж коттеджа (надо заметить, что хозяев дома Джено не знал и даже не видел, но подобных ночей в его жизни был уже десяток, поэтому он перестал придавать этому значение). У небольшой комнаты в конце коридора выстроилась очередь, но Тэн её успешно проигнорировал, хлопнув дверью перед носом недовольных. В помещении оказалось достаточно светло по сравнению с большей частью дома, а в углу сидел парень с тату-машинкой, увлечённый работой. Когда они здоровались, Тэн не назвал имени, как это часто бывало — Тэна знали многие, но сам Тэн не обременял себя запоминанием имён людей, которых он в жизни встретит ещё максимум раза три. Для Тэна эта татуировка была не первой — о существовании первой лучше было не знать, но из-под ремня джинс она иногда выглядывала. Он попросил набить ему десятку на рёбрах, и всё время этого, с позволения сказать, сеанса он не отрывал взгляда от курящего неподалёку Джено. Поднявшись с импровизированной кушетки из трёх табуреток и поправив пластырь на свежем творении, Тэн подозвал друга и усадил перед «мастером». — Сделай ему какую-нибудь геометрию на предплечье. Джено только хотел возразить, но Тэн уже выбежал из комнаты и вернулся через минуту с рюмкой самбуки, с которой младшего уложило, как от удара молотком. На следующее утро голова болела сильнее, чем рука, но интерес победил жажду анальгина. Сняв кое-как сделанную повязку, Джено увидел не геометрию, а тригонометрию — руку чуть ниже локтя окольцовывал на удивление аккуратно сделанный график косинуса. Желание навалять Тэну временно отпало. Этим же вечером Джено посадили под домашний арест на две недели. Третий этаж Джено 17, и он под очередным домашним арестом, потому что имел неосторожность курить недалеко от дома, когда его отец ехал с работы. Родители уже не так сильно рады, что подружились со своими тайскими соседями, но Джено посылает их к чёрту, потому что они никогда его не поймут. В его гардеробе давно поселились берцы и кожаная куртка, волосы выкрашены в иссиня-чёрный, а в нижней губе блестит шарик лабрета. Он против родителей, системы и всего мира, и он не один — у него есть лучший друг Тэн, который понимает, поддерживает, таскает на вечеринки успокаивать нервы и кидает щебёнку в стекло. Стоп, что?.. Джено высовывается в окно и чуть не начинает орать в голос, но ему сейчас лучше не палиться, поэтому орёт шёпотом. — Какого хрена, чувак? Двадцать первый век на дворе, ты мог сообщение написать, а не пытаться выбить мне стекло. — Не ворчи, лучше собирайся, погнали бухать, — Тэн, как всегда, лучится энтузиазмом и сверкает новым кольцом в септуме. — Ты с ума сошёл? Мои ещё не спят, как я вылезу? — Чё ты ноешь, как баба… Выключи свет, типа спать лёг, и вылезай. Тоже мне проблема. Джено сомневается, потому что он обычно так рано спать не ложится, и родители могут что-то заподозрить, а если узнают, что он сбежал, то привычные две недели могут превратиться в месяц. Но жажда адреналина и развлечений побеждает, он сбрасывает свой верный канат из простыней, который выручал его не раз, и максимально осторожно, стараясь не задеть тяжёлыми ботинками деревянную обшивку дома, слезает вниз. На вечеринке, как обычно, много алкоголя, громкая музыка и незнакомые люди. Поначалу всё идёт своим чередом, но когда всем становится скучно, а алкоголя ещё полно, хозяин дома — очередной безымянный знакомый Тэна — предлагает поиграть в игру. Но не в приевшуюся бутылочку, а в алкогольный вариант «я никогда не». Большинство соглашается, потому все садятся в круг и наполняют стаканы. Начинают с более общих вопросов, где пьют все, потом переходят к более интересным, которые подразумевают под собой интересные истории, Тэну выпадает возможность рассказать про танцы на морских звёздах и ночёвку в торговом центре. Очередь доходит до одной из немногих девушек в кругу, на вид она младше Джено, и она долго бормочет «я никогда не, я никогда не» — фантазии уже явно не хватает. — Я никогда не… занималась сексом. Некоторые разочарованно гудят, мол, неужели ты так долго придумывала такой банальный вариант, и не остаётся незамеченным, что не пьют только двое — она и Джено. Тэн недоверчиво косится на друга, пока девушке кто-то предлагает начать, и она, согласившись без раздумий, тянет одного из парней к лестнице на второй этаж. Через несколько ходов Тэн выползает из круга, стараясь быть максимально незаметным, и, когда Джено оборачивается на него, одним жестом зовёт выйти покурить. Майская ночь тёплая и пахнущая чем-то особенным из года в год, этот запах сложно понять и объяснить, но он вызывает какое-то неповторимое настроение. Фонари на улице довольно яркие, но даже они не мешают свету особенно крупных звёзд пробиваться к Земле, и если долго на них смотреть, то кружится голова. Парни долго стоят в тишине, почти синхронно затягиваясь и выпуская дым, пока Тэн не обходит сбоку, становясь лицом к лицу с Джено. Тот уже успел докурить сигарету и засунуть руки в карманы джинс. — Ты правда никогда не..? Джено мотает головой. — Странно, — усмехается старший. — Ты за последний год так изменился. Вырос, подкачался. Голос сел немного. И черты лица грубее стали. Я думал, ты в своей школе всех одноклассниц успел перетрахать в туалете на переменах. Тэн не очень решительно кладёт ладонь на щёку друга и поглаживает большим пальцем хорошо выделяющуюся скулу. Он выглядит непривычно серьёзным, будто принимает какое-то очень важное для его жизни решение, а потом затягивается до фильтра и резко подаётся вперёд. Его лицо замирает в жалких миллиметрах от лица младшего, и он выдыхает дым прямо в приоткрытые губы. Джено успевает и перепугаться, и подумать о происходящем, хоть разум и затуманен хорошей дозой алкоголя. Ему странно осознавать, что он не чувствует ни отвращения, ни хоть какого-то намёка на неправильность происходящего, ни желания всё прекратить. Это странно, непонятно, необычно, возбуждающе… Что-то жжёт вены, заставляя вытащить руки из карманов и положить их хоть куда-то в другое место, куда придётся. Приходится на шею Тэна и куда-то на талию. Хочется просто стоять так, но вообще-то уже много времени прошло, и как только Джено чувствует, что старший напрягается, чтобы отстраниться и, скорее всего, как это бывает в фильмах, начать бормотать «извини-мне-не-стоило-забудь», он понимает, что таким дебильным способом ничего заканчиваться не должно, поэтому с силой тянет Тэна на себя, случайно стукаясь зубами и лабретом в его губы, но тут же проводит по ним языком в качестве извинения. Тэн не сразу понимает, что его вроде бы не оттолкнули, но потом быстро ориентируется и отбирает инициативу, первый скользит языком в чужой рот и засасывает шарик пирсинга. Нельзя сказать, что этот поцелуй получается каким-то необузданно страстным или приторно нежным, как будто они оба всю жизнь только об этом и мечтали. Это скорее эксперимент — «а что будет, если». И когда эксперимент заканчивается, они смотрят друг другу в глаза, Тэн бьёт в лоб: — Ты меня хочешь. Джено только открывает рот, чтобы начать отпираться, но… — Не пизди. Пойдём наверх. Тэну не надо спрашивать согласия или разрешения, он прекрасно знает друга от и до, и если кому-то кажется, что по лицу Джено сложно понять, что он чувствует, то Тэн поспорит с этим тысячу раз. Он не собирается ничего уточнять — он просто берёт младшего за руку и тащит по лестнице вверх. За считанные секунды он находит свободную комнату, закрывает дверь на защёлку, и вот тут-то начинается настоящее месиво из языков и губ, потому что Джено, хоть и собирается сейчас потерять какую-то девственность, совсем не собирается быть пассивной амёбой, а Тэн не привык отдавать кому-то лидерство, даже лучшему другу (другу ли теперь?). Они несколько раз сталкиваются зубами, Тэн кусается и никак не может обойти вниманием лабрет, Джено то ли специально пытается повторять за старшим, то ли неосознанно копирует его модель поведения, они увлечены настолько, что не сразу замечают металлический привкус из недавно зажившего канала, который не выдержал такого развития событий. Джено чертыхается, разрывая поцелуй, и проводит пальцами под нижней губой, но всё вроде бы не так уж плохо, кровавые реки сегодня не намечаются, максимум — корочка вокруг шарика на утро, а потому можно продолжать. Тэн времени не теряет, расстёгивает ремень на джинсах младшего, пока тот разбирается со своим смертельным ранением, и, когда их взгляды встречаются, лицо парня режет ухмылка, которую Джено раньше не видел. Становится не по себе, потому что такой Тэн, кажется, способен на всё что угодно, например, в пару ловких движений закончить разбираться с ширинкой и камнем упасть на колени перед другом. Такого поворота сюжета Джено вряд ли ожидал, вылезая вечером из окна своей комнаты, и то, с какой жадностью Тэн смотрел снизу вверх прямо в глаза, кружило голову похлеще самбуки полтора года назад. То, с каким чувством Тэн стонал сначала под ним, потом на нём, сносило крышу лучше, чем все вещества, которые Джено осмелился пробовать. На утро никто не хотел выяснять, что было и что будет. Тэн, сидя сверху и обнимая за шею, просто сказал: «Мой мальчик», одной фразой расставив всё по местам. Четвёртый этаж Джено 18, и он рассекает по улицам на собственном байке, который ему подарил на день рождения Тэн. Сказал, что копил на этот подарок все 4 года, что они знакомы, и хоть младший и не поверил, допытываться не стал. Джено едет в колледж Тэна, чтобы забрать его после учёбы и увезти куда-нибудь кататься на весь вечер, пока в баке не закончится бензин. Хочется романтики, потому что сегодня год, как они перестали быть лучшими друзьями, а ещё больше хочется, чтобы Тэн хоть на несколько часов перестал говниться и строить из себя самого неромантичного человека на этой планете. Парень паркуется у выхода с территории колледжа и терпеливо ждёт тайца, игнорируя проходящих мимо студентов и преподавателей. Наконец, он появляется в дверях выхода, оживлённо болтающий со своими друзьями, и цепляется взглядом за стоящего вдалеке Джено, кажется, не сразу осознавая это, спешно прощается и под шуточный свист — Джено слишком уж выделяется, чтобы его не заметить и не сложить 2+2 — почти бежит к младшему. Он уже все уши прожужжал однокурсникам (и не только) про своего прекрасного мальчика, поэтому многие во дворе колледжа замирают, прилипая глазами к бегущему Тэну, ожидая какого-то шоу. Джено, опёршийся на чёрный, блестящий на солнце байк, широко расставив ноги, выглядит впечатляюще. Тэн подбегает к нему вплотную, становясь прямо между разведённых бёдер, и долго с улыбкой смотрит в глаза. — Выглядишь, как всегда, на десяточку, детка, — подмигивает Джено. Тэн наигранно возмущённо ахает и шлёпает младшего по плечу. — Во-первых, это моя реплика, во-вторых, я тебе не детка, — (Джено хохочет.) — В-третьих, иди сюда. Тэн цепляет пальцем подбородок младшего и утягивает в поцелуй. Джено времени зря не теряет и кладёт ладони на ремень джинсов Тэна, скользит пальцами по коже, неприкрытой любимым самодельным кроптопом, и ныряет под ткань, поднимает край футболки вверх, оголяя поясницу. Поначалу поцелуй лёгкий, даже нежный, а потом таец делает то, что не делал уже две недели: скользит языком в чужой рот, и Джено наконец чувствует шарик того самого пирсинга, из-за которого в последнее время все поцелуи с Тэном были детсадовскими. Он пока не сильно активничает, потому что не знает всех нюансов пирсинга языка и боится какими-то действиями причинить боль, но и совсем недвижимо тоже не сидит. Тэн руководит процессом, Джено поддаётся и отвечает, иногда покусывая губу в ответ на прикосновения к его лабрету. Руки с талии сползают ниже и сжимают ягодицы, пальцы надавливают на ложбинку между ними, заставляя старшего легко простонать в губы и отстраниться. — Полегче с руками, молодой человек, мы всё-таки на людях. Поехали лучше домой, у меня родители сегодня в Пусан улетели. Кажется, планам Джено сегодня не суждено сбыться, но он не сильно из-за этого расстраивается, потому что Тэн за время поездки до дома распаляется настолько, что льнёт к младшему всем телом, обнимает и одной ладонью накрывает пах, неслабо отвлекая от дороги. Как только мотоцикл заезжает во двор, и Джено снимает шлем, Тэн набрасывается на парня, как голодный пёс на кусок свежего мяса. Ему уже плевать на осторожность и боль, он целует с жадностью, тянет за собой, наощупь открывает дверь и затаскивает младшего в дом. Они сбрасывают обувь и куртки, переставая целоваться только когда доходят до лестницы, и Тэн тянет наверх Джено, предвкушающего долгую ночь, наполненную чувственностью, стонами, отзывчивостью и изгибами идеального тела тайца. Пятый этаж Джено всё ещё 18, но на улице уже зима. Недавно высыпал первый сухой снег, который сейчас ветер носит позёмкой по асфальту. На дорогах затягиваются льдом лужицы, а это значит, что пришло время менять резину. Оставлять своего коня на несколько месяцев подряд совсем не хочется, и слава богу, что колёс у него только два, а не четыре, как у отцовской машины, да и по весу байк намного легче, потому и возиться с ним проще и даже приятнее. Пока гараж свободен, Джено возится со своим мотоциклом, периодически прикуривая новые сигареты. Ничто не предвещает беды, но тут приходит Тэн, запрыгивая на большую металлическую бочку, и выглядит он как-то не совсем жизнерадостно. Джено отвлекается от колёс ради короткого поцелуя и вопросов не задаёт — если Тэна что-то мучает, и он посчитает нужным это рассказать, то расскажет в любом случае. И он не ошибается, потому что после недолгого наблюдения за напрягающимися мышцами на руках Джено, одетого в свитер с закатанными рукавами, таец всё же заговаривает: — Ты же в курсе, что это последний год моего обучения, — не спрашивает, а скорее констатирует и так известный факт. — Значит, должен помнить, что я сюда приезжал только на учёбу. Повисает не совсем комфортная тишина. Джено хмурится, копаясь в ключах, но так сразу не поймёшь, что его волнует больше — потерявшаяся железка или слова Тэна. Закушенная зубами тлеющая сигарета роняет пепел на колено, парень тихо матерится, стряхивая его. Старший решает продолжить. — Мы уезжаем через пару дней после выпускного. Я получу диплом и… всё. Джено, кажется, не реагирует вообще ни на что. Он невозмутимо закручивает последние болты, вытирает руки какой-то грязной тряпкой, докуривает сигарету и только потом подходит к Тэну. Всё так же молча он подаётся вперёд, начиная медленный, неторопливый поцелуй, кладёт ладони на разведённые колени старшего, проводит языком по зубам и цепляется за что-то. У Тэна очередной прокол — смайл, в уздечке верхней губы циркуляр с пиками. Хочется пошутить про восполнение недостатка железа в организме, но есть вещи поинтереснее. Например, углубить поцелуй, устроить очередную битву за первенство, сжать в пальцах красивые, мясистые бёдра, прерваться лишь на секунду, чтобы стянуть с бочки, подхватить на руки, унести в дом, вверх по лестнице, в свою комнату, бросить на мягкую кровать и долго методично доводить до изнеможения великолепное тело, поблёскивающее металлом десятка украшений под лучами солнца, стать причиной удовлетворённой улыбки, которой так идёт новый пирсинг. Пошутить про еженедельные письма с сердечками и получить шлепок в плечо. Шестой этаж Джено 25, и он дипломированный специалист в сфере информационных технологий с двухлетним опытом работы в корейском филиале одной из самых крупных строительных компаний. Руководство его настолько высоко оценило, что решило направить в головной офис в Бангкоке, где как раз нуждались в хорошем айтишнике. Джено в принципе никогда особо не держался за место жительства, потому противиться не стал и с радостью принял предложение. С Тэном они, кстати, перестали общаться примерно через полгода после того, как таец вернулся на родину. Джено так и не смог нормально с ним попрощаться перед отъездом, осталась какая-то недосказанность, но у них обоих хватило ума не давать никаких обещаний и не строить больших планов на долго и счастливо. Оба понимали, что у их отношений нет каких-то перспектив и надежд на продолжение, потому решили не хвататься за обломки потонувшего корабля, а двигаться дальше. Наверно, именно поэтому Джено абсолютно не волновался, когда поднимался на административный этаж своего нового места работы. Но судьба та ещё сука. Дожидаясь своей очереди перед знакомством с новым директором, Джено сталкивается с выходящим из кабинета Тэном с огромным бумажным свёртком под мышкой — видимо, новым архитектурным проектом. Они несколько секунд просто пялятся друг на друга, пытаясь осознать, в какой вселенной возможно такое подлое совпадение, Джено ориентируется первым и давно забытым жестом назначает встречу в курилке через 10 минут, после ныряет за дорогую дверь чёрного дерева, оставляя тайца по другую сторону. Как он и предполагал, формальное приветствие и напоминание давно известных обязанностей занимает совсем немного времени и вскоре Джено раскланивается и выходит из кабинета, не забывая уточнить у секретарши, где в здании положено курить. Она объясняет путь, и программист быстро следует по заданному маршруту. Входя в просторную стеклянную комнату с открытой форточкой и видом на город, Джено видит стоящего к нему спиной Тэна. Тот, услышав сзади шаги, оборачивается и опирается спиной о стекло, молча наблюдая, как младший прикуривает и так же молча выпускает одно за другим облака дыма. Они рассматривают друг друга, как картины на выставке. Джено замечает, что Тэн снял практически все украшения, оставив лишь минималистичные колечки в мочках ушей — по крайней мере, из того, что было на виду; глаза уже не подведены карандашом, вызывающие кроптопы и обтягивающие джинсы сменил строгий офисный костюм. Тэн в свою очередь замечает, что лабрета в нижней губе у Джено больше нет, а черты его лица стали ещё более острыми и мужественными. И, кажется, он стал ещё на пару сантиметров выше. Джено одним движением открывает пачку сигарет и протягивает вперёд, но Тэн отрицательно крутит головой. — Я бросил. Младший пожимает плечами и докуривает сигарету, тушит окурок в пепельнице и ещё некоторое время смотрит на парня перед собой, а потом они оба будто срываются с цепи, одновременно кидаясь вперёд, и целуются так, как должны были целоваться в тот день, когда Джено опоздал вернуться из школы, сталкиваясь зубами и языками, хватая друг друга за шею и плечи, сжимая пальцами волосы на затылке. Они задыхаются во всём том, что не было сказано и сделано вовремя, в обиде, сожалении, извинении и прощении, даже если их не должно было быть. И всё-таки, вечно это продолжаться не может, и Джено берёт на себя ответственность первым отстраниться и посмотреть в глаза напротив. Но в них пусто. В них нет ничего того, что было ровно секунду назад. — Эй, детка, что ты здесь… делаешь? Стеклянная дверь открывается, и в комнату входит высокий мужчина, поначалу обращаясь к Тэну, но потом окидывая Джено оценивающим взглядом. Джено в последний раз смотрит на тайца. — Это был прощальный. Он разворачивается и уходит, оставляя парочку наедине и слыша, как Тэн спрашивает: — Джонни, у тебя случайно нет сигарет?.. Джено и свои бы отдал, но ему лень возвращаться. Он поднимается вверх по лестнице на следующий этаж.