Русалка

Когда была она ещё жива, Вплетя по ленте в две тугие косы, По ягоды шла в лес, тревожа росы, А ветр вздымал расшиты-рукава. Благоухающим цветами летним днём В реки купалась ласковом течении... Мутна-вода жжёт лёгкие огнём, И сердца замедляется биение. Подальше заплыла на глубину, А там — два звонких ледяных ключа. Свело вдруг ноги — и идёт она ко дну, Глотая воду, задыхаясь и крича. Подруги мечутся по берегу в слезах, Но в речку не решаются нырнуть. Свет гаснет в затухающих глазах, А жидкость больно распирает грудь. Под деревенских песен тихий плач Труп юной девы лёг в дощатый гроб, Трясущийся отец — седой горбач Целует дочери родной холодный лоб.

***

С тех пор минуло ровно тридцать лет, Забылась боль и утекла вода, Родителей покойной больше нет — Не пощадили непреклонные года. Встречает лето деревенский люд, Гуляют в сёлах все: и стар, и млад, Румяные красавицы поют Под балалайки удалых ребят. Но кроткой юной девушке одной Не греют танцы-хороводы душу, Как шепчется реки волна с волной, Отраднее ей в тишине послушать. На берегу присела возле вод, Окидывая взглядом гладь реки, Ночной туман по зарослям плывёт, Едва касаясь девичьей щеки. Течение выносит к ней венок Из голубых неведомых цветов, Что замирает прямо возле ног. Туман плетёт искусный свой покров Над зеркалом реки. Прошла волна, И с отзвуком приятного напева За зыбью вслед является она — Цветами коронованная дева. Смотрящую не слушается тело: Как будто онемело, дрожь в руках. Лицо у незнакомки смертно-бело, Селянку обуял звенящий страх. Русалки тёмные, бездонные глаза Глядят печально, с режущей тоской, На волосах играет бирюза — Луны сиянье, отражённое рекой. Руками бледными та тянется вперёд, Тихонько продолжая напевать, Так, словно девушку с собой она зовёт, Прося забыть отца, сестёр и мать, Пустить в себя клубящуюся тьму В обмен на жабры, хвост и чешую. Сама не зная толком, почему, Берёт селянка руку той в свою. И образов оформившихся нить Перед глазами всполохом тотчас: Река, подруги… В гроб — и хоронить. Воспоминаний ярких ряд погас. У девушки дар речи вмиг пропал, Как захлестнули паника и страх. Моментов перед ней пронёсся бал, Немою горечью осевший на губах. Чужой агонии мгновенья — сущий ад: Она барахталась, не находя опоры. Вдруг осознала: перекрыт ей путь назад. Смерть рядом. Бесполезны с нею споры. Душа русалкою вернулась к берегам, Гладь, тишь… И одиночество над ней. Готова в заводи взывать ко всем богам, Вымаливать шанс жить среди людей. Как тень, как дух умершей — всё равно, На что угодно уж теперь согласна. Но быть ей нечистью — так свыше решено, Отвергнутой, забытой и несчастной. Проснулась боль колючая в груди — Погибшую селянке стало жалко По-настоящему. «Сюда, ко мне, иди», — Чуть слышно шепчет бледная русалка. Обняв девичий стан, шумит вода, Плывут к поверхности цепочкой пузыри, Остатки жизни унося с собой — внутри. Смыкает дева свои веки навсегда.

***

Ночь звёздная туманна и густа, Речная гладь искрится под луной. Плеск волн — мерцанье чешуи хвоста. Резвятся вместе две русалки под водой.