Радостное событие два приятеля отметили знатно, с размахом. Начали, конечно, с душеизливаний будущего отца. Тот пребывал в полнейшем раздрае: и радовался («Ю-ху! У меня будет сын или дочь!»), и боялся («А что, если я буду плохим папой? Если ребёнок будет меня ненавидеть? А если я, криворукий оболтус, его убью нечаянно?!»), и его ещё пробивало на слёзно-жалостливое: «Я ж идиот! Эйприл меня выгонит! И буду я платить алименты-ы!».
Чтобы всё это выдержать, Рафу пришлось собирать в кучку всё своё терпение и понимание.
«Да, это потрясно!»
«Не выдумывай ерунду, ты станешь отличным папашей!»
«До сих пор не выгнала же! Постараешься, так и останется».
Выдержать истерику друга можно было только при помощи алкоголя. Приятелю — побольше, себе — только кап-кап, хотя хотелось наоборот. Но на то он и друг, чтобы поддержать. Пивко, а за ним и что-то покрепче, припасённое Кейси на чёрный день, хорошо пошло. Вскоре Мстителя понесло на подвиги в честь будущего первенца. Раф, естественно, пошёл за ним — проконтролировать, не то Эйприл с него панцирь сдерёт. Она так и сказала: «Присмотри за ним, пожалуйста. Мне не улыбается сделаться матерью-одиночкой, да ещё и таким образом!». Кейси о преступном сговоре друга с женой не знал, пребывая в счастливой уверенности, что благоверная отбыла для укрепления здоровья в санаторий и, конечно, не подозревает, что муженёк первым (вторым, третьим и сколько получиться!) делом отметит всё, вытекающее из слов «я беременна».
Вот и присматривал Раф, с горечью внутренне оплакивая крушение восстановленной с таким трудом репутации в глазах Леонардо. Старший брат только-только расслабился, поняв, что Рафаэль больше не выбирается тайком из дома, ставит в известность родных о своих планах, не приходит пьяный (ну, этот пункт вообще крайне спорный!) и в целом ведёт себя прилично. А тут вот — «срыв»!
Нерадостные мысли о том, как он будет оправдываться перед Лео, изрядно портили настроение.
Кейси же кислая или задумчивая физиономия приятеля не устраивала. Выкроив несколько минут, пока зелёный друг негромко и спешно объяснял кому-то по телефону, видимо, Дону (иначе градус разговора был бы совсем другой), где он и почему задерживается, Джонс смотался в ближайший бар, где утяжелил свою боевую сумку кое-какой позвякивающей тарой.
Раф же очень надеялся, что Донни его-таки подстрахует, как пообещал нехотя. Ну там, займёт чем-то Лео, чтобы, быть может, Рафаэль успел вернуться.
Вскоре, как по заказу, нашёлся подходящий подвиг: парочка мстителей разметала тройку неудавшихся грабителей, потом они наведались в парк, где отметелили подозрительного парня, завлекающего в кусты девушку. Правда, оказалось, она сама с радостью завлекалась, а кричала не от страха вовсе, но… Девчонке и её пострадавшему кавалеру уже изрядно поддатый Кейси на пальцах разъяснил, что не стоит беспокоить по таким пустякам храбрых героев города. И вообще, чем вам в кустах так мило? Там же ветки, и насекомые, и ветер… Уж лучше в пруду бы, под водой, говорят, целоваться здорово. Эта идея Джонса прямо-таки захватила. Он возжелал немедля с Эйприл её и реализовать.
— Какие поцелуи, какой пруд? — говорил ему Раф, таща приятеля в квартиру. — Ты, дружище, отцом скоро станешь…
— Ага-а… — с идиотской улыбкой подтвердил Кейси, чуть ли не оседая посреди дорожки.
— Нужно же соответствовать.
— Ик! Агась. Во-о-от стану и… со… с-тветств-ть. Я бу-у-уду! Не з-нудничай, да! Ты ж не Лео?
— Кейс, ты же уже почти трезвым был, — осматривая пьяного товарища, ужаснулся Раф. — Где и когда ты ещё нажрался? И, главное, чего?
— Чего-чего… Того ещё е-ест… ть… есть. Бу-шь?
— Нет, — отрубил Рафаэль, в красках представляя себе транспортировку тушки приятеля до квартиры, если и сам будет в неадеквате.
А ещё ему внезапно представилось, как он просит Донни пригнать их свежеотремонтированный фургончик, чтобы доставить Кейси по назначению. И какое у брата будет лицо от такой просьбы. А Лео… О нет, это ещё хуже.
Кейси же сдавил Рафа в дружеских объятиях, теребя кончики повязки.
— Дру-у-уг, да расслабься ты! Это ж… Ну, ты же мож… жшь порадоваться со мной? Я тя назначаю офиц… офи-ци-аль-ным дядей моей будущей дочки!
— К-какой дочки?! — поперхнулся черепашка. — Срок-то — мизер, не определишь ещё.
— Не, — Джонс так замахал головой, что чуть не упал. — У меня эта… чуйка! Я уверен, будет дочка!
— Ладно, — обречённо согласился Раф, поняв, что друга в таком состоянии не переупрямить, — чуйка, так чуйка. Пошли уж… интуит ты наш продвинутый.
Кейси двигался зигзагообразно, норовя на каждом перекрёстке прокричать: «Я буду папой!», «Снаряд попал в цель!», «Эйприл круче всех!», «Мститель рулит!» и почему-то «Выкусите, Каменные монстры!». Рафаэль, после нескольких неудачных попыток заткнуть друга, просто страховал его на резких поворотах.
Улица была широкой, и Джонсу, конечно, необходимо было идти от края до края. Прямо? Нет, слишком просто для него.
Всё-таки Раф затащил приятеля, уже почти в никаком состоянии, к нему в квартиру. Можно и домой, сейчас Кейси отрубится… Рафаэль размышлял, оставить ли антипохмелин с водичкой, или же в назидание и немножко в качестве мести — не оставить. Решил всё-таки, что с его стороны будет слишком жестоко поступать так. У человека радость… пусть уж хоть не мучается от утренних последствий празднования.
Он направился на кухню, когда Кейси его окликнул и заговорил неожиданно связно и трезво, в процессе красноречиво указывая на свою же сумку:
— Друг, серьёзно, расслабься. Ты как заведённая пружина… даже не знаю, сколько времени. В жизни должно быть место празднику. Ну вот неужели тебе нечего отпраздновать, а? Смотри, сколько разных поводов! Если не радуешься за меня, так порадуйся за себя, ты ж скоро станешь дядей! Плюс, Лео вернулся, вы снова команда и можете метелить негодяев с разрешения и благословения отца. Это ж круто! Отпразднуй всё и сразу, увидишь, станет легче! Ой, — он пошатнулся со стоном и откинулся на диванный подлокотник. — Чего-то мне хреново. Спать охота…
«Эх, и вот
это скоро будет папашей… девочки, ага, — думалось Рафу, пока он обеспечивал друга не самым плохим похмельным утром. — Подозреваю, вырастет из неё не трепетная принцесса, а ещё один Мститель, ударенный шайбой в голову».
Впрочем, Раф бурчал про себя скорее по инерции. Он был очень рад за друзей-людей и может… Да, наверное, он признавал, что Кейси прав в кои-то веки. Он действительно был сильно напряжён, причём давненько. Переживал из-за отъезда Леонардо, потом из-за того, что тот задерживается, часто ссорился с Доном и мучился угрызениями совести за это, а также за игнорирование Майки и фактически разрыв семьи. Потом Лео вернулся, и совесть взвыла ещё круче, хотя казалось бы — куда больше-то…
Очень трудно постоянно себя сдерживать, чтобы не ляпнуть что-то, не обидеть, не позволить старшему усомниться, что Раф исправился. Хотя бы так, раз не получится донести мысль, что он и не был никогда настолько… плохим, как думает мечник. А не получится — потому как Лео отличается чрезвычайной упёртостью.
На самом деле Рафаэль напился лишь один раз — Кейси праздновал что-то, то ли удачное первое свидание с Эйприл, то ли победу любимой хоккейной команды. А ещё парню очень хотелось узнать, хмелеют ли черепахи-мутанты.
Выяснил. Рафу не понравилось, он и не собирался повторять сей опыт, но с тех пор Лео караулил его с маниакальной упёртостью, не веря (и это добивало бунтаря больше всего!) и не слушая, читал бесконечные лекции. О вреде здоровью, о безответственности, о том, что кое-кто не оправдывает надежд отца, позорит его учение и так далее. Любые попытки оправдаться, возразить и объясниться ни к чему не приводили, вот Рафаэль и махнул рукой, обозлившись.
«Ты считаешь меня чуть ли не злостным алкоголиком? Ну и пожалуйста!»
Рафаэль стал являться домой, специально облив себя пивом, демонстративно притаскивал домой пустые банки-бутылки-пачки от сигарет… В своём стиле громко заявлял: «Я лишь такой, каким ты меня считаешь! Доволен?!»
Лео, понятное дело, довольным не был, ссоры ужесточались с каждым разом. Наставник давил, старший брат всё больше в себе сомневался и был отправлен «развеяться». Тогда Раф и начал понимать, что перегнул палку.
Теперь же Рафаэль пытался исправить отношения с братом, задавливая в себе любые бунтарские порывы. Только не помогало. Слишком уж Лео привык ожидать подвоха от Рафа.
«Как же я устал! — почти вслух взвыл мастер сай. — Такое впечатление, что что бы я не сделал, ему всё равно будет этого недостаточно. Я, такой, какой есть — недостаточно для него хорош. Может, и впрямь стоит отдохнуть хотя бы сегодня?»
Эта идея захватила Рафаэля, он обдумывал её всю дорогу домой, вертя в руках прихваченную у Кейси бутылку. Уже совсем рядом с логовом его осенило.
«А что, идея ничего так, интересная. Если она поможет разорвать наш с Лео порочный круг — вообще будет замечательно».
***
— И Дон говорит: «Не стоит так волноваться, Лео. Не накручивай себя, Лео!», — передразнивая умного брата, негромко ворчал Леонардо, вышагивая по гостиной туда-сюда. — А ещё: «Он не маленький и сам может о себе позаботиться», «На результатах командной работы его отлучки никак не отражаются. Ты же видишь, он в последнее время очень старается», «Притормози, Лео, пока ещё можно». Как будто я тут самый виноватый! Нет, я, конечно, тоже был кое в чём не прав…
Да, не смог приструнить Рафа, не смог, как оказалось, удержать команду сплочённой в мирное время, после победы над Шреддером… А кроме того, так стыдился своих ошибок, так боялся показаться родным на глаза, что трусливо (какое там «углубился в себя!») пропал в джунглях без вести.
Но в основном причиной всего этого было как раз поведение Рафаэля, отравляющего для Леонардо миссию лидера. Постоянно прекословящий, ставящий под сомнение любой план, если он не звучал как «Ворвёмся туда и всех побьём!», регулярно нарушающий дисциплину… И ко всему этому приобретший массу дурных человеческих привычек от Кейси Джонса. Как будто они без алкоголя и никотина не рискуют жизнями практически ежедневно!
Медленное и добровольное самоотравление брата Лео совсем не радовало, поэтому он делал то, что мог, чтобы это прекратилось. Только недоумевая, почему так происходит, лишь усугублял ситуацию.
И ведь казалось, после битвы с Каменными генералами между черепашками наладились отношения! Раф вроде бы начал вести себя лучше, правда, мечник по инерции ещё приглядывал за ним. Оказалось, не зря, хотя Донни и утверждал, будто Леонардо преувеличивает со своим вниманием к Рафу.
«Если он снова напился, я… я… Да что я ему сделаю? — Запал внезапно исчез. Лео опустился на диван, спрятав голову в ладонях. — Я на него снова наору, повторю то же, что и всегда. А он вспылит, и мы, как обычно, поссоримся. Нет, это ничего не решит. Я же думал об этом в джунглях. Как раз такая позиция — источник всех наших проблем. Раньше я считал, что повторяясь, смогу в итоге достучаться до него, но лишь делал хуже. Пора попробовать что-то другое… Если дождусь его в более-менее адекватном состоянии».
Ждать пришлось долго, Лео даже почти задремал прямо там же, где и был. А проснулся он из-за того, что кто-то упал на диван рядом с ним. Этот кто-то обдал его шею горячим, вонючим дыханием, после чего ткнулся носом мечнику в район ключицы. Чужая рука по-собственнически обхватила его за шею.
Леонардо распахнул глаза и скосил их на Рафа — пьяного, непонятно почему неприлично радостного. В своём безобразном поведении негодяй, очевидно, не раскаивался, более того — с готовностью обнимался! Да чтобы Раф пытался его, Лео, облапить, при этом лыбясь до идиотского счастливой улыбкой?!
«Он что, ещё и наркотики принимал?! — ужаснулся старший. Другого объяснения столь странному и, чего уж, пугающему поведению брата он не находил. — Я убью Джонса!»
— Раф? — осторожно выдохнул он, боясь сделать лишнее движение. — Ты здоров?
— О да. Всё просто за-ме-ча-тель-но! — ещё больше расплылся Рафаэль. — Я праздную. А ты празднуешь?
— Эм, а что за повод?
«Побили кого-то или в игре… что они там смотрят?.. выиграл их фаворит», — подумал мечник, но брат ухитрился сильно удивить его, сказав:
— Так ведь ты дома, а не в этих чёртовых джунглях, чем не повод? — говорил он довольно быстро, иногда неразборчиво, но до Лео смысл доходил. Хотя не верилось. — Мы снова команда, а не четыре отдельные черепахи. Донни больше не убивает клетки своего мозга, общаясь с идиотами. Над Майки не издеваются чокнутые детишки. Отец… хотя бы не пересказывает свои мыльные оперы за завтраком.
— А ты? — заинтересовался старший.
Всё-таки бунтарь с возвращением лидера утратил кое-что важное — свободу. Свободу на сумасбродства, блуждания по ночам, бытие Ночным Всевидящим… Не верилось Лео, что всё это Раф легко ему простил, не говоря уж о том, чтобы отмечать.
— У меня есть почти всё, чего я хотел когда-либо. — Леонардо уже начал подозревать, будто брат протрезвел. Или мастерски притворялся до этого пьяным, только вот притворство не вязалось с привычным образом Рафа. — Даже немного больше. И я хочу, чтобы ты тоже был рад.
— Эм…
— Вот чего ты хочешь больше-больше всего? — перефразировал младший для растерявшегося старшего.
Лео не понимал, что происходит, почему Раф так себя ведёт… и что отвечать-то. Странная ночь, странные чувства. Ему было на удивление хорошо здесь и сейчас, когда его обнимал Рафаэль…
«Вовсе не пьяный, — окончательно уверился Лео. — А сколько раз он вообще бывал пьян? И… чего я действительно хочу?»
Хотелось многого. Чтобы никакие «призраки прошлого» больше их не беспокоили; чтобы семье ничего не угрожало — ни снаружи, ни изнутри; чтобы отец был здоров, а Донни наконец признался Майки… А ещё хотелось показать Рафу звёзды и все прелести дикой природы. И покататься на его мотоцикле. Вдвоём.
«Да, вот что самое главное…»
— Я хочу, чтобы ты был со мной, — признался он, зажмурившись. — Чтобы разделял свои приключения не с Джонсом, а со мной. Чтобы разговаривал чаще. Я хочу тебя видеть и слышать… Я…
Решимость оставила его вместе с руками Рафа. Тепло тела Рафаэля тоже исчезло.
«Я снова всё испортил? Если так, то завтра же соберу вещи и…»
Тут на щёки осторожно легли чужие (и, что парадоксально, безумно родные) ладони, заставляя нерешительно приоткрыть глаза. Рафаэль смотрел прямо на него, встав у дивана на одно колено. Ни гнева, что было бы предсказуемо, ни отвращения — просто внимательность и странное просветление. Так он смотрел на Лео.
— Вот, значит, почему… — загадочно проговорил он и подался вперёд.
Опыта поцелуев не было ни у одного (не считать же за таковой любимую ставку Майки в спорах — «Проигравший целует стену канализации!»), но это вовсе не мешало медленно входить во вкус.
***
Обниматься, полусидя на диване, тоже оказалось весьма приятно. Лео даже притерпелся к запаху алкоголя, тем более, он был рад, что Раф почти не употреблял его в себя. Сейчас он был уверен, что долгое путешествие, возвращение и всё, что было — всё это вело его к пониманию своего места. А оно всегда рядом, оказывается, руку лишь протянуть нужно.
Рафаэль же был доволен жизнью и не стремился постигать высокие материи или страдать о потраченном времени — потому что это убивало настроение. Его не беспокоили вопросы «Как?» и «Почему?». Ему было достаточно чувства, что всё идёт правильно — он понял, Лео понял… Что ещё нужно?
«А бутылочку-то я припрячу. Будет чем отметить годовщину».
