Сlose to you

      – Ни минуты покоя! Посылают из одного конца острова в другой на пустой желудок! И это при таких смешных расценках! Двухразовое питание? Да где это видано? Даже трицератопсы питаются чаще. Они поэтому крылья и не отрастили, потому что у них тяжелое брюхо!       Почтовые птицы славились своей разговорчивостью, благо, что эта черта характера не шла в ущерб их прямым обязанностям. Динотопийцы, как правило, никогда не выказывали недовольства в их адрес, так как наиболее быстрым способом сократить расстояние между близкими выступали эти языкастые пернатые, предрасположенные к феноменальной памяти. Они дословно запоминали сообщения и могли подражать эмоциям, что делало переданные слова еще более живыми и долгожданными. Впрочем, полсотни миль сюда, в Виддабу, полсотни туда, в Город Каньонов… Почтовые птицы тоже имели право выражать свое недовольство! Переменчивые ветра, рассыпающиеся в жутких звуках Долины Дождей, привкус иссушенного пустынного перешейка, безлюдного, не тронутого цивилизацией… Маршруты разнились своими протяженностями, а на заботу об экзотических письмоносцах, которыми в пути, при остановке на короткую передышку, могли отобедать хищники, уходило не так уж им много. Горсть семян, блюдце воды и какой-нибудь завалявшийся орешек, до ядра которого еще попробуй доберись! Конечно, из всклоченных облаков и неугомонных пассатов получались отвратительные собеседники, но они были одними из немногих, кто внимательно слушал пестрых летунов.       – Качает из стороны в сторону… Это из-за недосыпания! В самом деле, когда я спал так крепко, что мне не снился здоровый сон?       Получив сообщение от Дэвида и Мэрион, почтовый посланник спешил обратно, в Виддабу. Он хотел успеть до захода солнца, потому что никакие двойные расценки не могли окупить рискованные ночные смены. Но было еще что-то, что двигало им последнее время. Что-то трудноуловимое, испытываемое так редко, что сухость в клюве отходила на задний план.       Как же это «нечто» называлось?       – Я думаю, что песня им понравилась, – болтал крылатый посланник. – Да, это было видно по их лицам. Ну, еще бы, в моем исполнении…       Ветер ослабил хватку, когда небесный скиталец пересек границу незыблемых каньонов, и мягко направил пернатого путешественника над золотистой низменностью, где трубные возгласы брахиозавров слились в вечерний горизонт затерянного в океане острова. Сбавив высоту, почтовый гонец блаженно расправил крылья и теперь неспешно скользил над царством креозотовых кустов и кочковатых агав.       – Мне кажется, эти двое, Карл и Дэвид, скоро совсем разорятся, – отметила птица. – Они никогда не укладываются в двадцать одно слово, но… – Он призадумался. – Когда я их нашел у этого жуткого места – у Храма на болоте, – я сразу понял, что с ними что-то не так. Во всяком случае, они не похожи на скучных динотопийцев, отправляющих одни и те же слова приветствия и пожелания. Ох уж эти попаданцы…       Ответ был близок, он прокрадывался в птичью голову как что-то вязкое, густое… Точно! Как же он сразу не догадался, что затмить мысли о сне и еде может только самый неподдельный интерес к людям, о которых Город Водопадов лепетал больше недели? Удивительно! Серенады Карла, ревность Дэвида, самообладание Мэрион… Страсти кипели вокруг новоприбывших, пока в Динотопии гасли солнечные камни.       – Лишь бы успеть до ночи, – проговорил маленький посыльный и сделал несколько ободряющих взмахов тропическими крылышками. – Кто знает, как скоро желудок перебьет любовную песенку Карла.       И он запел, дав возможность веселым строкам сопровождать его в нелегком обратном пути.