Как умирают киты

Вы видели, как умирают киты? Их грустные глаза цвета эбонита? Канда поднял взгляд и посмотрел на мольберт. На нем был изображен синий кит, который спокойно плыл по небу, слегка задевая плавниками звезды. Они начинали покачиваться и искриться на своих нитях, а некоторые падали на землю, оставляя после себя яркий след в небе. Этот след пугал китов, и они сворачивали со своей дороги, прячась в облаках. Но этот кит был не такой трусливый, как остальные. Он продолжал плыть по небу, наслаждаясь подвешенными за ниточки звездами, чем радовал художника. Парень медленно поднялся со своего места и положил кисточку рядом с тюбиками из-под краски. Потом взял лежащее на краю стола полотенце и медленно начал вытирать руки. Белое полотенце сразу же окрасилось в различные оттенки синего и золотого. Странно, такие красивые цвета по-отдельности и такие некрасивые вместе. Удивительно, но с людьми бывает также. Когда люди совершенны порознь, но вместе становятся просто невыносимой смесью и начинают медленно убивать друг друга. Парень неслышными шагами прошел на кухню, положив грязное полотенце на стол. Взял в руки чайник с железной рукояткой и, набрав в него воды, поставил на плиту. Японец, открыв верхнюю полку, достал небольшую упаковку с зеленым чаем. Этот вкус и этот запах всегда успокаивал и приятно бодрил. Да и какой-то шарм находил Юу в различных лепестках сухих растений. А в особенности парень любил зеленый чай из лепестков лотоса. Этот цветок парень считал самым прекрасным и самым гордым из всех. И надо же, как парадоксально, из этого гордеца делают чай. Его убивают и высушивают, высасывают из него все жизненные соки. Послышался свист, каким чайник напоминал о том, что вода закипела. Японец медленно отошел от подоконника, на который он облокотился после того, как поставил чайник, и налил в кружку, в которой была насыпана заварка, воды. Ароматный дым начал кружиться от поверхности чая, и приятный запах лотоса заполнил комнату. Кружка была горячей, граничившая даже больше с определением «обжигающая», и приятно грела руки. Это было одним из лучших моментов дня. Словно перезагрузка. С каждым глотком разум словно очищался, а ненужные мысли уходили прочь из головы. Можно было подумать, что Канда просто попадает в транс и отключается на некоторое время от внешнего мира, сосредотачиваясь на себе и своих ощущениях. После чаепития шла прогулка в парке, когда парень, взяв теплую куртку и блокнот, садился на лавочку. Там он начинал рисовать. На улице Канда всегда выпускал китов кататься в траве. Они тогда так радовались, будто японец делал это в первый раз. Вообще удивительные создания — киты. Они преданные, сильные, независимые, гордые и никогда не смогут солгать тебе. Не то что некоторые люди. Вот и сегодня Канда сидел на своей любимой скамейке и увлеченно создавал в блокноте эскизы. Сегодня киты особенно охотно выплывали гулять, но на этот раз они выбирали небо для своих забав. Только вот они не были сегодня спокойными, словно чувствовали что-то неладное. Канда поднял голову и посмотрел на подошедшего к нему рыжеволосого парня. Незнакомец широко улыбался. — Тут не занято? — парень, не дожидаясь ответа, сел возле Юу, который только фыркнул и продолжил рисовать. Киты как-то странно посмеивались над японцем и начинали кружить вокруг незнакомого юноши. Канда только раздраженно закатил глаза и поднял взгляд на незнакомца, который так же изучал его. На голове у парня была бандана, а один глаз закрывала черная повязка. Зато второй глаз был настолько зеленый, что могло показаться, что ты стоишь посреди леса, который находится ещё в самом цвету. Взгляд парня проникал куда-то под кожу и заставлял мурашки бегать по телу. — Как тебя зовут? — незнакомец улыбнулся ещё шире, хотя казалось, что шире уже некуда, и к нему на голову легло три китенка, которые начали кататься в волосах, словно в поле ржи. — Тч, не твое дело, — фыркнул Юу и отодвинулся на скамейке ближе к краю. — Мне так и называть тебя, «Тч»? Незнакомец рассмеялся, и еще пара китов села на его плечи. Канда удивленно посмотрел на свой блокнот, из которого исчезли все киты. Такого раньше никогда не было, и парень просто растерялся, медленно моргая и смотря перед собой на чистые листы. «Вот предатели» — подумал Канда и тихо выдохнул, покручивая карандаш между пальцев. На данный момент он не хотел ругаться или хамить незнакомцу, так что следующие слова получились какие-то слишком неуверенные, но не менее раздражённые: — Тебя не должно касаться, как меня зовут. Незнакомец удивлённо моргнул и снова рассмеялся. Он источал радость всем своим внешним видом. Наверное, именно поэтому он так понравился китам. Канда же никогда не был таким весёлым, как этот парень. — Если ты не скажешь мне свое имя, то как мы сможем познакомиться? — парень наклонил голову набок и протянул руку японцу. — Я Лави. Конечно же художник проигнорировал протянутую ему руку и просто отвернулся, поджимая губы. Этот Лави не был неприятным, просто Юу был слишком закрытым человеком для подобного знакомства. Может, если игнорировать этого парня, то он уйдёт? Канда не знал, но попробовать стоило. А если не сработает, то свое уединение с китами Канда вернёт с помощью грубости. — Я не спрашивал, — холодно проговорил японец, скрещивая руки на груди и смотря в свой блокнот. Лави только пожал плечами и заглянул японцу через плечо, смотря в блокнот. Канда не понимал, что именно рыжий мог там увидеть, ведь киты то все уплыли, но поспешил захлопнуть блокнот. — Красивые рисунки. Это киты? — парень заметно удивился и, не дожидаясь того, что Канда ему ответит, продолжил рассуждать. — Наверное, это что-то символизирует. Может свободу? Киты плавают в бескрайнем океане и вольны делать то, что хотят. Но так это это может символизировать беспомощность, ведь несмотря на то, что киты самые большие животные на планете, они беззащитны. Но несмотря и на это они очень верные животные. Но многое их бояться, ведь с греческого киты — морское чудовище. Их бояться, поэтому и убивают. Ты сравниваешь себя с ними, верно? У Канды волосы на затылке встали дыбом от слов этого рыжего наглеца. Он почти не ошибся. Ни в одном его определении не было ошибки, ошибка была в причине рисования китов Кандой. Японца, на самом деле, насторожило то, что этот человек так быстро понял суть рисунков. Канда дарил свободу своим китам, ведь в океане они все же не были свободны. Ведь о ложной свободе выбора можно рассуждать вечно. Ведь что на самом деле концепция свободы? Правильно, это всего лишь иллюзия выбора. И, как говорится, Канда не был бы Кандой, если бы не ответил в своей манере, верно? — Иди-ка ты в задницу. Ничего ты не знаешь, — Канда захлопнул блокнот и поднялся, смотря на китов на голове Лави и фыркая. — До встречи, Тч, — весело проговорил сидящий на скамейке парень и широко улыбнулся. Юу только развернулся на носках и твёрдой походкой пошёл домой. Он был зол, растерян и испытывал ещё какие-то странные чувства внутри, определения которым он дать не мог. И так началась чистая страница в жизни Канды. Она начинала разукрашиваться в цвета лета, и киты охотно развлекались в ней. Сам японец был скорее страницей зимы, в которой преобладали темно-синие холодные тона. Ну и изредка белый — цвет безразличия. Наверное, китам было слишком холодно на его, Юу, страницах. Поэтому те быстро перекочевали к Лави.  Ведь правду говорят — к хорошему быстро привыкаешь. Уже на четвертую их с Лави встречу в парке этот прохвост выведал как зовут Канду, вернее его фамилию. Не то, чтобы парень сильно это скрывал, просто не хотел говорить сперва. Наверное, не хотел слишком быстро сдаваться этому солнечному незнакомцу. Хотя, с каждой их новой встречей японец находил в Лави что-то такое, что было скрыто для первого взгляда. Канда узнал, что Лави любит исторические книги и учится на факультете изучения истории. Так что он был очень начитан и много рассказывал разных интересных легенд. Кроме того, у Лави из родственников был только дед, которого он называл «Пандой», за что частенько и получал. Лави не любил чай, а предпочитал кофе. Почти каждый раз приносил его с собой в парк. Этот странный парень обожал сладкое. А Канда начал называть его Кроликом. Он даже пару раз принёс ему морковку, которую Лави воспринял как дар божий. Канда уже и не заметил, как начал ждать встречи с этим надоедливым Кроликом (ему он об этом, конечно, не скажет). Японцу было на удивление легко в обществе историка. Отчасти потому, что говорил почти постоянно Лави, и ему, Канде, надо было только слушать. А слушать юноша любил. Юу даже простил китов, которые все время оцепляли Лави, он их понимал. С творчеством тоже проблем не возникало и один раз, Канда «случайно» забыл на лавочке огненно-рыжего кита, который сейчас постоянно купается в густоте рыжих волос историка и поёт свои песни. Японец всегда уходил первым, оставляя Лави одного. А приходил всегда первый: садился на скамейку, открывал блокнот и начинал рисовать. А потом появлялся Лави с неизменной улыбкой и пластиковым стаканчиком с горячим кофе. Сегодня было пасмурно и киты предпочли не вылазить из своего уютного океана. Они предпочли скрыться в его глубинах и заниматься своими делами. Поэтому Канда сейчас был один. Впервые за долгое время он был совершенно один. «Почему ты рисуешь китов?» «Чтобы не быть одиноким» Всё предельно просто. Но до всего абсурдного и до ужаса простого всегда сложно додуматься. Всем приходилось объяснять. Но Канде это было незачем. Он не искал понимания в окружающих. У него были киты и ему этого было достаточно. Но все поменялось с приходом в его жизнь человека с огненно-красной шевелюрой. Канда не мог сказать, что любил Лави. Скорее это была привязанность или даже зависимость. Японец был наркоманом, а его дозой был Лави. Или просто этот парень стал частью мира Канды, в котором были только он и киты. Канда взял стоящий в коридоре зонтик и вышел за дверь, тихо прикрывая её за собой. Японец быстро вышел на улицу, преодолевая расстояние до скамейки. Тучи сгущались и начинался дождь. Первые капли тяжело упали на землю. Потом ещё одни и ещё. Капли разбивались о асфальт, о деревья, о гладь воды и о зонт. От асфальта начинал подниматься пар, стремясь превратиться в туман и улететь. А Канда просто сидел под дождём и ждал. Смотрел на то, как медленно опускается за горизонт солнце, окрашивая небо красками заката. Киты умирают вечером. Чтобы в последний раз насладиться заката лучами. Лави сегодня не пришел. Не пришёл и в следующий день. И через неделю тоже. Лави просто исчез. Исчез из жизни Канды. Стоит говорить, что после этого внутри у японца что-то сломалось? Канда жил эту неделю словно в тумане, приходя в парк и сидя допоздна на скамейке. Почему никто не мог сказать бедному парнишке, что он больше никому не нужен? Почему никто не смог сказать ему правду? Ах да, единственный, кто его не боялся и мог с ним разговаривать, просто исчез… На восьмой день к скамейке подошла милая девочка с двумя хвостиками. — Это ты Канда? Голос у девушки был мягкий и успокаивающий, но одновременно с этим в нем было что-то, что заставлял сердце сжиматься. Словно абсолютная безнадега насквозь пропитала голос этой юной особы. Канда прищурился и кивнул. Разговаривать не хотелось ни с кем, особенно с какой-то незнакомкой. — Я от Лави… Девушка как-то странно запнулась и поджала губы. Канда не был силен в человеческой психологии, но чётко видел, что девушка не хочет продолжать фразу. — Он попал в аварию и сейчас лежит в больнице Б… Внутри у Канды все снова перевернулось и открытый блокнот упал на голый асфальт. Из него сразу же начинали выплывать киты. Но не такие, как обычно: эти были нерасторопные, медленные и словно слепые. Они врезались друг в друга и не могли взлететь выше лужи. Вот он идет ко дну. Его жизнь пронеслась бесследно. Для нас ведь это всего лишь тварь с плавниками, не более… Канда уже не помнил почему сорвался с места и как так быстро добежал до больницы. Женщина в регистратуре наверное очень испугалась, когда на неё налетел насмерть напуганный Канда и спросил: — Где… Где палата Лави?! Язык заплетался, а контролировать свою эмоциональную составляющую получалось очень плохо. Но японцу было плевать. Сейчас главное — Лави. Вы видели, как умирают киты? Нет? И не надо. Им очень больно… «Прямо, налево, бежать вверх по лестнице, потом направо и до упора. Палата номер 341,» — в голове все ещё звучал голос женщины, которая сидела за стойкой регистрации. И вот она, заветная дверь, которую Канда открывает слишком быстро и слишком уверенно. Но сразу замирает на пороге. А что делать дальше? Ответа на этот вопрос у японца не было. Да и вообще. Кто он, Канда, для Лави? Их даже нельзя было назвать друзьями. Слишком Канда грубо отвечал. Правда для Канды этот парень являлся чем-то очень важным, но вот что думал о японце сам Лави… Если он попросил ту девушку прийти к нему, то это может что-то значить? А кто ему эта девушка… Слишком много… Слишком трудно разобраться в себе и во всем происходящем вокруг… Но все же Юу делает первый шаг, входя в палату, навстречу неизвестности. Палата встречает парня запахом медикаментов и лёгким ароматом кофе. Канда даже растерялся. Он как-то отвык от этого аромата за прошедшую неделю. Все же он не любил кофе. — Привет, — тихо проговорил лежащий на кровати Лави. Парень уже не улыбался и смотрел на Канду измученным и безумно уставшим взглядом. Кита в его волосах больше не было. Наверное он погиб при аварии. Или просто уплыл. Хотя как можно отказаться от удовольствия тонуть в этих мягких волосах? Японец чувствовал себя слишком уязвимо и беспомощно. Ему не нравились эти чувства совсем. Поэтому, сделав пару шагов к кровати, Канда опустился на стул возле кровати и поджал губы, смотря куда-то в сторону. — Я даже не надеялся, что ты придёшь или будешь ждать меня, — Лави попытался улыбнуться, но вышло совсем уж криво и фальшиво. Канда поморщился и тихо выдохнул, складывая руки на груди. Мыслей в голове японца было слишком много и ни одна не выглядела здравой. Канда не знал, что нужно говорить в подобных ситуациях, но что-то сказать было определённо надо. — Почему ты так решил? Канда прикусил язык и поджал губы. Наверное, сперва надо было узнать о том, как Лави себя чувствует, а потом уже все остальное. Но эти слова успели слететь с губ быстрее. — Я думал, что неприятен тебе, — Лави пожал плечами и посмотрел в окно. — Я думал, что ты меня терпишь и жду нашей встречи только я… Но я не мог заставить себя их прекратить… Ты стал важным для меня, хоть я о тебе почти ничего не знаю… Канда тихо выдохнул. Кажется на момент монолога Лави, который был медленный, словно он раздумывал над каждым словом, японец забыл, как надо дышать. — Это не так… Тихо проговорил японец, и Лави только усмехнулся. Слишком грустно и слишком обречённо. — Теперь я уже не смогу приходить к тебе, Канда. — Юу… Моё имя Юу… — тихо проговорил японец. Парень поджал губы и сжал руки на одеяле. Его тело трясло, но Канда не знал, как помочь. Может как-то инстинктивно он коснулся кончиками пальцев руки Лави и тот вздрогнул. — Я больше не могу ходить. Эти слова не показались Канде настолько ужасными. Признаться честно, он готовился к худшему. Лави будет жить, а Канда поможет в остальном. Ведь правда? — Не имеет значения, — тихо выдохнул Канда и немного неловко сжал руку историка. — Мы справимся с этим вместе. Лави удивлённо распахнул глаза, глядя на свою руку, а потом опустил взгляд и тихо, так искренне и тепло, рассмеялся. Он сжал руку в ответ. — Да.