Оптимальный вариант

— Фенрис, — Андерс осторожно погладил кокон из теплого одеяла, в который за ночь превратился эльф. Одеяло недовольно заворочалось, но его обитатель ничего не ответил, заставив целителя терпеливо вздохнуть. — Фенрис, это уже не смешно. Ты болен. — Не понимаю о чем ты, — прогудел из-под одеяла хриплый голос. Кокон зашевелился, пару раз витиевато высказался на тевине, и, наконец, на свет высунулась встрепанная белоснежная голова. Андерс мягко пригладил его отросшие, спутанные волосы, заправляя длинную челку за уши, мимоходом скользнул ладонью на эльфийский лоб, еще раз убеждаясь в повышенной температуре. — Ты болен уже несколько дней, — спокойно повторил Андерс, тщательно задавливая в голосе поднимающее голову беспокойство. Эльф в ответ привычно нахмурился, но весь эффект сошел на нет из-за болезненно красных глаз и распухшего носа. В любое другое время Андерс бы не сдержал умиленной, ласковой улыбки, как любой человек, которому нравится заботиться о более слабых и больных, но сейчас он был слишком уставшим и раздраженным после бессонной ночи: Фенрис постоянно заходился глухим кашлем и все время ворочался, но на любую попытку коснуться, чтобы вылечить обыкновенную простуду, сопротивлялся так, словно Андерс собрался проводить кровавый ритуал с его, Фенрисом, жертвоприношением. — Не мели чушь, я не болен, — упрямо прогундосил Фенрис, пытаясь подавить очередной приступ кашля. Он независимо подобрался в своих одеялах, облокотился о спинку кровати, обитую мягким бархатом и, как ни в чем не бывало, утащил на руки мявкнувшего кота, до этого мирно умывающегося на соседней подушке. — Ты кашлял всю ночь. — Слишком сухой воздух, — не моргнув глазом, прохрипел Фенрис, прошив Андерса сердитым взглядом. — А красные глаза и заложенный нос… — Аллергия на твоего дурацкого кота. — Ну конечно… — вздернув бровь, Андерс посмотрел как лорд Мявус послушно свернулся у эльфа на груди, подставляя лобастую черную голову под почесушки и безостановочно мурлыкая и потягиваясь под лаской длинных пальцев. Об упрямстве Фенриса можно было хоть легенды слагать, когда-то оно доводило Андерса до белого каления, но со временем, когда их жаркая вражда переросла в такую же пылкую, неожиданную страсть, а потом и в разливающуюся по сердцу любовь, упертость любимого эльфа стала вводить Андерса в ступор и растерянность. Еще раз окинув хмуро шмыгающего носом Фенриса выразительным взглядом, Андерс поднялся и решительно направился к выходу из спальни, задержавшись у косяка. — Хорошо, как скажешь. Но я все равно приготовлю тебе куриный бульон, будет полезно… — Я вылью эту дрянь тебе за шиворот, маг, клянусь. — Я учту на будущее, что когда ты заболеваешь, то становишься невыносимым брюзгой. Еще невыносимее обычного, — нисколько не обиделся Андерс. Он не стал добавлять, что Фенрису лучше на сегодняшний день остаться под одеялом с котом в обнимку, иначе эльф из чистого упрямства будет шататься по дому, ухудшая свое состояние. Пусть лучше валяется по собственной воле, выдавая слабость за несуществующую лень. Получив в ответ привычное ворчание, Андерс немного успокоился: если огрызается, значит все еще не настолько плохо, и сил достаточно, чтобы дождаться адекватного лечения. Он спустился на кухню, уселся за широкий стол, задумчиво побарабанив пальцами по дереву и мысленно перебирая варианты. К сожалению, он настолько привык исцелять себя и других магией, что уже и позабыл, что для лечения можно использовать и народные методы. Мелькнула мысль подмешать лечебное зелье в чай или еду, но сразу же отпала, татуировки Фенриса моментально откликнутся на магическое вмешательство, он непременно разозлится, а Андерс совсем не хотел ссориться из-за половины флакона какого-то зелья. Андерс поднялся, распахнул самый большой кухонный шкаф, где хранились все нужные баночки и скляночки с самыми различными зельями, порошками и засушенными травками. Из всего имеющегося вполне можно было сварить хороший лечебный отвар без всякой магии, основная сложность заключалась в том, как этим отваром напоить остроухого гордеца. Перебирая травы и откладывая в сторону нужные, Андерс услышал, как громко хлопнула входная дверь, послышался грохот снимаемого оружия. — Андерс, Фенрис! — радостно заорал Хоук из прихожей, пытаясь побыстрее стянуть с себя ботинки, — у меня отличные новости! — Неужели, — буркнул Андерс, даже не обернувшись. Он, несомненно, любил Гаррета, но… Несколько лет назад, когда отношения Фенриса и Андерса окончательно устаканились, они решились продать огромное поместье эльфа и купить не такое большое, но гораздо более уютное поместье поменьше, тоже в Верхнем городе, в двух шагах от дома Хоука. Андерс тоже выгреб свои сбережения, припрятанные еще со времен экспедиции на Глубинные Тропы, так что на недвижимость денег хватило с лихвой, как и на приличный ремонт: после нищенства в Клоаке Андерсу хотелось превратить их жилище в настоящий дом, место, куда бы хотелось возвращаться всегда. На тягу мага к украшательству Фенрис только пожал плечами, чем бы целитель не тешился, лишь бы его драгоценный двуручник не трогал. Единственное, что иногда подшатывало их идиллию, была излишняя непосредственность Хоука. Хоука, у которого были ключи и который считал абсолютно нормальным вламываться к ним в любое время суток чтобы подлечиться/поесть/переночевать на любимой софе/утащить их вдвоем или по одиночке в очередную пещеру. Около недели назад Андерс чуть было не заработал сердечный приступ, когда они с Фенрисом услышали посреди ночи странные звуки с первого этажа. Услышали, правда, не сразу. Андерс был слишком занят поцелуями, сильными руками на бедрах, горячечным удовольствием внутри себя, и немного очнулся только когда Фенрис над ним неожиданно замер, чутко прислушиваясь к чему-то. Снизу раздалась тихая ругань, кто-то в темноте врезался в мебель. Грабители, зловеще улыбнулся Фенрис, закидывая на плечо свой меч. Храмовники, испуганно вздохнул Андерс, хватаясь за посох, но когда они, во всеоружии, осторожно спустились по лестнице, то застали только матерящегося Гаррета, который пытался бесшумно раздеться, но застрял в ремнях своей брони, стянув ее наполовину через голову. Медленно выдохнув, Андерс не сдержался, мстительно метнул в визгнувшего Хоука маленький сгусток молнии, укусившей его за зад, молча развернулся и вернулся в теплую постель, только потом вспомнив, что за ним уже никто не охотится чтобы забрать в Круг ввиду их отсутствия. — Решил остаться на ночь, чтобы с утра не заходить, — выдохнул Фенрис, спустя несколько минут плюхаясь рядом. Андерс ткнулся ему в шею, с удовольствием прижимаясь к горячему телу. — Моему гостеприимству скоро придет конец… Фенрис тихо хмыкнул, повыше натягивая на плечи Андерса одеяло, мягко вплелся пальцами в длинные, светлые волосы. — Скажешь ему об этом? Андерс зажмурился под незатейливой лаской, прижался губами к фенрисовой шее, приглашая продолжить прерванное, но приглушенное, звучное похрапывание с первого этажа снова сбило все настроение. — Обязательно… И вот сейчас у Андерса не было никакого желания тратить время на излишне бодрого Хоука, когда наверху капризничает более важная причина для беспокойства. — Если ты здоров, то у меня нет времени, — ворчливо отозвался Андерс, еще раз окидывая взглядом свои травки, но Хоука, это, конечно, не остановило. Он плюхнулся на стул, сразу же сцапнул со стола яблоко, принимаясь с аппетитом хрустеть. — Никакой работы! Помнишь, мы недавно нашли на Рваном берегу дикую бухту с водопадом? Мы еще устроили заплыв наперегонки. Так вот, как насчет устроить компанейский пикник с ночёвкой и палатками? Андерс, осененный, медленно выпрямился, нахмурился, разворачиваясь лицом к довольному идеей другу. — Так это ты виноват! Гаррет невольно сглотнул, помедлил, осторожно положив наполовину обгрызенный фрукт обратно в вазу и явно перебирая в голове все свои косяки, дернулся. Под ставшим ледяным взглядом карих глаз его улыбка медленно сошла на нет. — В чем именно?.. — рискнул уточнить он. — Фенрис заболел несколько дней назад, как раз после того, как вы, два дурака, бултыхались в ледяной воде! — Заболел? — изумился Гаррет и перевел взгляд на лестницу, по которой как раз неторопливо спускался Фенрис с котом на руках. — ты заболел? — На голову, когда связался с эти кошатником-маньяком, — закатил глаза эльф, опустив Мявуса на ковер у камина, — и я не болен. Ты говорил что-то про пикник? — Никаких пикников, пока ты не выздоровеешь, Фенрис! Или просто перестань упрямиться и дай мне тебя вылечить! Да что с тобой, это дело двух минут! — Ты в своем уме, маг? — уже по настоящему разозлился Фенрис, даже татуировки вспыхнули. — чем мне еще вбить в твою глупую голову… Андерс поджал губы и демонстративно всплеснул руками, пережидая очередной приступ влажного кашля, в котором зашелся воин. — Воздух у нас, видите ли, слишком сухой! Целитель выразительно глянул на Хоука, тот моргнул, глубокомысленно протянул «Ооу» и поднялся. — В общем так. Пикник через несколько дней, встречаемся у меня. Андерс, тебе ничего не нужно на базаре? Мне по пути к Варрику в Зал Наместника. — Нужно, — вздохнул целитель. Он придирчиво посмотрел на эльфа (тот хорохорился изо всех сил), и против воли почувствовал, как от прилившей нежности сжимается сердце. Почти такие же чувства он испытывал, когда к нему в клинику попадали перепуганные мальчишки со сломанными руками или ногами, но отчаянно храбрившиеся перед младшими сестрами. Но все они сдавались на волю его нежным рукам, успокоенные ласковым воркованием. Не сказать, что сейчас Фенрис, лириумный убийца, гроза работорговцев и магистров, отличался от обыкновенного ребенка… ладно, не совсем обыкновенного, но все же ребенка, а значит и тактику нужно подбирать соответствующую. Андерс терпеливо вздохнул, улыбнулся миролюбиво. Фенрис подозрительно сощурился, внимательно наблюдая за переменами, но позволил осторожно поцеловать себя в уголок губ. Андерс поправил на нем домашнюю рубашку со шнуровкой, усадил на широкую софу у камина, ненавязчиво накидывая на эльфа теплый, шерстяной плед. — Фенрис… я испеку твою любимую мясную запеканку, если пообещаешь сегодня весь день провести со мной дома… пожалуйста? Фенрис, при всей хваленой силе характера и стальной воле, мало когда мог противиться уговорам своего мага. Особенно, когда Андерс смотрел так. Когда светлые брови приподнимались просящим домиком, розовые губы складывались в несмелую улыбку, а в золотисто-карих глазах нет ничего, кроме любви и искренней заботы. Но не удержался от вызова. — Зачем? Если ты еще раз скажешь что-то о болезни… — Нет-нет, — поторопился возразить Андерс, — просто… Гаррет сказал про пикник, и я подумал, что из-за нашей работы и постоянных вылазок, мы уже давно не проводили спокойные вечера дома. Я куплю хорошего вина, мы вкусно поужинаем, потом, возможно, вместе примем ванну… — Я понял, — оборвал Фенрис, бросив на расплывающегося в улыбке Хоука предупредительный взгляд, — хорошо… останусь. Но только чтобы не слушать твое бесконечное нытье. И раз уж уходишь, купи своему коту хорошей рыбы, его шерсть стала не такой блестящей. Андерс сдержал смешок и честно заверил, что рыбу купит самую вкусную. Лорд Мявус еще крошечным котенком был преподнесен целителю как теплый дружеский подарок от Дориана, чем вызвал у Фенриса презрительную гримасу и хозяйский ревнивый прищур. Котенка, они, конечно забрали и к некоторой обиде и удивлению Андерса, тот необъяснимо привязался к эльфу; ласкаться и мурчать приходил к нему, спал только с фенрисовой стороны кровати, всегда забирался к нему на колени. Фенрис ворчал, скидывал кота со своей подушки, обзывал «тевинтерским шерстяным подкидышем», но в рационе лорда Мявуса все равно было только самое свежее молоко и самая свежая рыба. При этом кот был исключительно андерсовым с обязательным упоминанием магистров-извращенцев, положивших глаз на недалеких магов, которые дальше собственного носа не видят. Они с Хоуком вышли из дома на залитую пока еще теплым осенним солнцем улицу, за разговорами прошли весьма разросшийся рынок на площади, и завернули на овощной базар, где всегда царило особенное оживление. Но самое главное, сам Киркволл, под правлением Варрика наконец сбросил рабские цепи кандалов и расправил плечи. Варрик даже велел снести уродливые статуи и фрески, чтобы окончательно стереть с города печать вечной, застарелой тоски и обреченности. Изголодавшиеся по нормальной жизни и еде в частности, жители Киркволла восприняли назначение нового Наместника словно глоток свежего воздуха, да и, по скромному мнению Андерса корона гному очень даже шла. Повсюду открывались все новые и новые лавочки, базар полнился свежими овощами, привезенными из Ференделла, ранее не виданными орлейскими фруктами и деликатесами, вкусно пахло свежим хлебом и сладкой выпечкой. — Все понятно, — говорил Гаррет, пока Андерс складывал в бумажный пакет придирчиво выбранные апельсины, — просто у Фенриса гипертрофированная гордость, понимаешь? Он ни за что не признает, что его может свалить обыкновенная простуда. В его понимании это ты тот, о ком нужно заботиться и защищать. — Ты же помнишь, что я все еще Серый Страж? Порождения тьмы, Тропы и все такое? Если я не могу поднять его меч, еще не значит, что я слабак! — Я это понимаю, ты это понимаешь, и Фенрис это понимает. Но ты добровольно отдал ему ведущую роль, меньше всего он хочет выглядеть беспомощным в твоих глазах. Дай ему возможность побыть сильным рядом с тобой. Даже если врач в тебе говорит, что это глупо. — Совершенно глупо, — улыбнулся Андерс и невольно зарделся, — но… это даже романтично? Спасибо, Гаррет. Я ценю твою помощь, но у меня все равно к тебе просьба. Перестань, наконец, врываться к нам без предупреждения! Только в самых крайних случаях, если твоя голова вот-вот отвалится с плеч! Хоук немного обиженно надулся, но нехотя протянул ключи в требовательно протянутую ладонь. — А говорил, что всегда рад меня видеть… — Но не когда ты вламываешься среди ночи и лишаешь меня оргазма. — Это… не то, что я хотел услышать. — А увидеть — тем более, — отрезал Андерс, потянув Хоука в сторону лоточка со специями. Они провели на базаре еще некоторое время, потом оторвали Варрика от бесконечных бумаг, которые не уставал подсовывать Бран Кавин. Гном только обрадовался передышке и, потирая руки, вручил друзьям первый экземпляр своей новой книги, еще даже не поступившей в продажу. — Делай что хочешь, но Фенрис должен быть здоров через два дня, — на прощание напутствовал Хоук, — пикник, помнишь? Впрочем, осматривая купленное вино и фрукты, что именно нужно делать, Андерс уже знал.

***

Глубокий вечер ознаменовался ленивой нежной романтикой у камина. Андерс прятал удовлетворенный блеск в глазах, сквозь ресницы наблюдая как довольный Фенрис неторопливо потягивает из глубокой глиняной чашки горячее вино. Вкусно тянуло фруктами и пряностями, у камина было слишком тепло и уютно, чтобы вставать и подниматься в спальню, поэтому Андерс прижался к эльфу, возвращаясь к чтению вслух. Честно говоря, новая варрикова книга была какой-то бредовой: безымянный заключенный, чудом избежавший плахи, лазает по горам, грабит древние гробницы и водит дружбу с драконами-философами. Впрочем, Андерс оценил, что главным героем был кот, размером с человека, а магию в этом мире никто и не думал запрещать. Кот как раз добрался до ужасного эльфийского гетто, который Варрик явно содрал со старого киркволльского эльфинажа, когда Андерс заметил, что Фенрис задремал. Маг отложил рукопись, аккуратно коснулся ладонью эльфийского лба, удовлетворенно отмечая, что температуры нет и в помине. — Все-таки пробовал вылечить меня магией? — недовольно пробормотал воин, не открывая глаз. — Нет, родной, ты был прав. Ты не болел, это просто я немного запаниковал, слишком за тебя волнуюсь. — прошептал Андерс, с тихой улыбкой поправляя на Фенрисе сползший плед. Эльф снисходительно фыркнул, пробормотал что-то похожее на «говорил же, а еще целитель», и через пару минут провалился в спокойную дрему под тихое тарахтение лорда Мявуса у себя на груди. Андерс только покачал головой и снова взял в руки книгу. Если для того, чтобы его мужчина чувствовал себя сильным, нужно слегка ему помочь, он готов сделать все. И немного поколдовать с целебным заговором над апельсинами в глинтвейне.