Самсуддинские хроники. Охотник

В тихом городке Муарем чувствовал себя чужаком больше, чем когда-либо. Желая развеять тяжёлое впечатление, он направился к питейному заведению, где надеялся не только перекусить, но и пообщаться с местными в более интимной обстановке. На улице каждый встречает чужака с подозрением — не замышляет ли тот чего, не скрывается ли от стражей порядка? Но стоит зайти в кафетерий или ресторан — как сразу становишься уважаемым человеком, частью общества. Муарем мельком глянул на вывеску кафетерия «Бродячий волк» и решительно приоткрыл деревянную дверь. Уже на пороге его бодрые надежды начали развеиваться подобно дыму, клубившемуся под потолком ресторана. Половина столиков, расставленных вдоль стен в направлении барной стойки, была занята в основном мужчинами, но было среди них и несколько женщин. У деревянной стойки в конце ряда пожилой мужчина в фартуке протирал кружки. Скрип входной двери прорезался сквозь гул оживлённых голосов, но не заставил их замолкнуть. Тишина пронеслась волной тогда, когда сидевшие ближе к двери узнали в вошедшем незнакомца, бродившего по их городу. Лицо владельца, орудующего за стойкой, напряглось. Муарем вдруг почувствовал себя преступником, ворвавшимся в частное жилище. Будто бы прямо сейчас возникнет из ниоткуда полиция и утащит его в грязные казематы. Он сделал шаг назад, но потом выдохнул и взял себя в руки. Замешательство его длилось всего несколько секунд. В это же время посетители кафетерия, смерив его долгим взглядом, снова вернулись к своим делам — одни курили и читали газеты, другие уплетали за обе щёки аппетитно пахнущие мясные блюда, третьи просто шептались о чём-то своём. Один из посетителей, выделялся среди местных и верно тоже был приезжим. Владелец, желая убрать с глаз жителей вдруг возникшую между столиками нескладную фигуру Муарема, поманил его к себе. Гость неловко улыбнулся и последовал к стойке. Он присел на стул и владелец кафетерия налил ему какой-то мутной жидкости в кружку. — Вы верно приезжий? — начал владелец беседу. Муарем кивнул. Ему всё ещё казалось, что если он скажет хоть слово, то его разорвут голодные волки. Наконец, он заговорил: — Одна моя знакомая родом отсюда. Рассказывала, что здесь места красивые. Я путешествую — решил вот поглядеть. — Муарем кинул на стол несколько динаров. — Не часто у нас гости бывают! — натужно улыбнулся владелец и строго поглядел на прислушивающихся посетителей, — одичали мы тут совсем, — уже более искренне захохотал мужчина, — а что заказывать будете? — Что-нибудь перекусить после долгой дороги, — ответил Муарем и владелец поставил перед ним миску с дымящимся скоплением овощей и мяса, а следом — тарелку с парой сырных лепёшек. Получив обед, Муарем оглянулся назад, прикидывая стоит ли отправляться штурмовать столики или лучше остаться здесь — под безопасным покровительством владельца кафетерия. Но тут его внимание снова привлёк незнакомец. Он подзывал его жестом. Обрадовавшись новому собеседнику, Муарем поспешил занять место за столиком напротив незнакомца. — Вы тоже не из этих мест? — заинтересованно спросил тот и протянул руку: — меня зовут Романо Роккелли. — Арменд Муарем, — ответил на приветствие молодой человек, — я впервые в Самсуддине. — Это заметно, — усмехнулся Роккелли. — Вы хорошо знаете шкипитарский, — похвалил его Муарем, — судя по акценту вы итальянец? — Верно, — улыбнулся Роккелли, — приехал из солнечной Италии прозябать в этом… милом месте, — он подмигнул молодому человеку, кивнув на хмурые лица завсегдатаев заведения. — Вы врач? — Арменд не мог представить другую профессию для образованного иностранца, забравшегося в такую глушь. — Историк, — ответил Роккелли, — меня занимает быт предшественников и предков этих во всех отношениях замечательных людей. — Я тоже много читал об истории наших краёв, — оживился Муарем. — Уже видели Самсуддинскую крепость? — Только издалека. Планировал осмотреть поближе — где-то здесь должны быть скрытые тоннели. — Вам стоит оценить этот чудный образчик турецкого зодчества, — кивнул Роккелли и подумав, добавил: — про тоннели ничего толкового не скажу. Возможно, о них будут записи в сохранившихся рукописях. — Тут Роккелли достал из кармана часы и воскликнул: — совсем забыл о времени. Меня же ждут Цорвасы на обед. Вы уже успели познакомиться с доктором Цорвасом? — Боюсь, что не имел чести. Я встретил по дороге сюда доктора Валентини, но он был не особо расположен для разговоров. — Доктор Валентини в последнее время так же весел, как его пациенты. Но это неудивительно. Куда лучше иметь дело со старыми развалинами, — ответил Роккелли, — хотите пойти со мной к Цорвасам? — Не думаю, что они будут рады незнакомцу. — Ну какой же вы незнакомец! Я вас уже знаю, остальное — дело наживное! Синьора Цорвас будет рада новым впечатлениям, а доктор — тем более. — Благодарю вас, улыбнулся Арменд. Местные жители все еще с подозрением косились на него, но теперь Муарем перестал чувствовать себя пятым колесом телеги. Вслед за историком, расплатившимся по счету, молодой человек покинул негостеприимное заведение. Самсуддин уже не казался ему таким зловещим, пока они шли по узким улочкам, а Роккелли рассказывал ему о своей работе. Земля, по которой они ступали, помнила много пролитой крови как в прошлом, так и в настоящем. Но Роккелли интересовали только события минувших эпох. Он только вскользь упомянул, что Самсуддин был почти полностью разрушен в 1912 году во время столкновения турок и черногорских войск. — Меня привели сюда следы Светозара-Разорителя, — пояснил Роккелли, когда они проходили по мосту, перекинутому через пересекающую городок небольшую речку, — но оказалось, что здесь можно сделать довольно много интересных находок времён османов. — Меня интересуют более поздние события, — усмехнулся Муарем, — а доктор Цорвас — тоже из больницы, где работает Валентини? — Цорвас там главный, — пояснил Роккелли, — думаю, с ним вам будет изъясняться проще: синьора Цорвас — шкипитарка. Добрейшей души женщина, скажу я вам. Только этим я и могу объяснить, как она выносит унылое очарование этой глуши. — А вы? — спросил Муарем, — надолго здесь? — У меня еще много работы, — воскликнул Роккелли, — мне не помешала бы помощь, но находится мало желающих копаться в старой крепости. Местные очень суеверны. Столько предубеждения со стороны аборигенов я не встречал со времен египетской экспедиции. За разговорами они добрались до аккуратного ухоженного домика, окруженного низеньким деревянным заборчиком. Под окнами росли яркие цветы, будто обозначая собой границу между хмурым Самсуддином и домашним уютом дома Цорвасов. Муарем замешкался, ему вдруг показалось, что если он переступит порог, то принесет с собой мрачную атмосферу Самсуддина. Но Роккелли уже звал его внутрь, чтобы представить чете Цорвас. Изнутри дом был таким же уютным и ухоженным, как и снаружи. Чисто выбеленные стены, украшенные небольшими картинами, Узорчатый ковёр безраздельно властвовал на полу. Кухонный уголок граничил с входом и там вместе со служанкой хлопотала синьора Цорвас. В скромном платье и вышитом фартуке, она показалась Арменду совсем не похожей на достопочтенную жену заведующего лечебницей. Это была приятная молодая женщина, так искренне улыбавшаяся гостям, что даже на сосредоточенном лице Арменда невольно проскользнула улыбка. Далее взгляд его скользнул к очагу, возле которого в широком кресле устроился доктор в черных брюках и жилете поверх белой рубашки сидел в кресле, курил трубку и читал газету, то и дело поправляя очки. Лицо его обрамляла короткая ухоженная борода и усы. Доктор Цорвас отложил газету и поднялся навстречу гостям. Роккелли сердечно пожал ему руку. К ним подошла синьора Цорвас. Итальянец представил своего нового знакомого: — Сегодня я встретил эту заблудшую душу, изнывавшую в океане невежества нашего кабака. Знакомьтесь, друзья мои, Арменд Муарем. Затем Роккелли представил доктора и его жену: - Главный врачеватель наших душ — доктор Теофанис Цорвас и его несравненная супруга — Диана Цорвас. Все обменялись рукопожатиями и когда знакомство было окончено, супруга доктора отправилась помогать служанке накрывать на стол. Мужчины присели у очага, чтобы обменяться парой слов перед обедом. — К сожалению, врачевать души сложнее, чем копаться в старых развалинах, — посетовал доктор, когда они разговорились. Он был явно обеспокоен какой-то проблемой, заслоняющей от него радости жизни. Доктор Цорвас был из тех людей, что не способны оставить работу за порогом родного дома. Муарем добавил эти наблюдения к остальным. Роккелли только усмехнулся и ответил: — Старые развалины способны поведать удивительные истории. Недавно, я отыскал фрагмент доспеха времён Светозара… — Откуда вы, Муарем? — перебил доктор начало не очень интересного для большинства слушателей рассказа археолога. — Сейчас я живу и работаю в Черногории, — ответил он. — И с какой целью вы здесь? Кого-нибудь ищите? Муарем замешкался, вспоминая подходящую легенду для своего появления в Самсуддине, но тут их позвали к накрытому столу. Блюда как албанской, так и греческой кухонь сразу разогнали воцарившуюся напряжённую атмосферу. Только доктор Цорвас с подозрением поглядывал на Муарема, пока итальянский археолог рассказывал о своих находках. Диана Цорвас изредка включалась в диалог: ей все было интересно, хотя многое оставалось непонятным. — Все указывает на то, что местные жители устраивали вылазки и нападали на мелкие отряды янычар. Более того, я находил плохо сохранившуюся рукопись, которая свидетельствует, что по крайней мере один раз одна женщина зарезала янычара, пока он отдыхал в ее доме. — Но разве можно не выйти на защиту своей земли? — воскликнула Диана в ответ Роккелли, — врага нужно уничтожать любыми средствами. — Вы, дорогая Диана, напоминаете мне весьма воинственных сицилиек, с которыми мне довелось познакомиться во время раскопок на этом чудном острове. Между прочим, это настоящее Эльдорадо для археолога. — Хватит, Роккелли, вы заставляете Диану волноваться, — остановил его доктор Цорвас. — Ах, Тео, иногда ты забываешь, что твоя жена — не изнеженная городская гречанка Диана, а шкипитарка Ардиана, взращенная диким духом гор! — лукаво засмеялась Диана. Доктор Цорвас впервые улыбнулся и нежно поглядел на жену. Диана, желая порадовать супруга, заговорила о чём-то нейтральном: то ли о погоде, то ли о кулинарии. Муарем потерял нить разговора, в очередной раз как завороженный отдаваясь омуту семейного уюта. В такие моменты он предпочитал слушать, а не говорить, опасаясь нарушить гармонию. Но вот волшебство развеялось как дым от погасшей послеобеденной трубки доктора Цорваса: ужин был окончен и пришло время прощаться. Греческий врач снова погрузился в свои тяжёлые думы. Диана все ещё прощалась с гостями. — Вам есть где остановиться? — участливо спросила она у Арменда. — Думаю, господин Муарем найдет где переночевать, — не очень любезно пробормотал Цорвас. — Вы можете остановиться у меня! — воскликнул археолог, — если, конечно, мое общество более предпочтительно, чем общество клопов в комнатах над «Бродячим волком». — Я с удовольствием принимаю ваше предложение, синьор Роккелли, — улыбнулся Муарем. Он списал недружелюбие доктора Цорваса на проблемы лечебницы, мучившие достойного врача даже в стенах дома. Двери дома Цорвасов закрылись за спиной гостей и Роккелли с Муаремом вновь зашагали по улицам Самсуддина. Уже смеркалось и солнце спешило скрыться из виду, окрасив багрянцем вечернее небо. Улицы уже опустели — только один засидевшийся завсегдатай «Бродячего волка», раскачиваясь, спешил вернуться под безопасный кров своего дома. В воздухе повисла такая густая вечерняя тишь, что даже Роккелли замолк и оставшийся путь до его жилья они прошли молча. Муарему казалось, что он вернулся из царства фей в реальный и страшный мир, полный чудовищ. Он тряхнул головой, желая развеять тяжёлое впечатление от вечерного городка. В окнах, расположенных вдоль улицы домов, горели огни, но они гасли один за другим: жители Самсуддина запирали ставни на ночь. Когда они добрались до дома Роккелли и их встретила пожилая вдова, сдававшая ему дом, Муарем с облегчением пересек порог, надеясь, что неясные закатные тени со своими тайнами останутся снаружи.