Я жду, пройдёт, отпусти, больно, люблю, не лги, я всё помню

- Ты оброс… - Шепчет Кузяев, и Лунёв довольно улыбается, прикрывая глаза, потому что пальцы перебирающие мелкие завитки волос на его затылке заставляют шею покрыться мурашками. - Нравится? Далер кивает, смущенная улыбка трогает губы татарина. - Тебе идут кудряшки. - У меня кудряшки не только на голове, хочешь покажу? - Далер на секунду замирает, осознавая сказанное, и возмущённо бьёт голкипера ладонью в грудь. - Андрей, блин! Ты как всегда! Лунёв смеётся и порывисто наклоняется, чтобы оставить поцелуй на шее Кузяева. Не может не смеяться - заставлять Далерку краснеть уже практически переросло в хобби. Вратарь в наигранно невинном удивлении поднимает брови, отодвигая задницу по дивану на сантиметр в сторону от полузащитника. - Нет, правда, смотри! - Пальцы быстро распутывают завязки на шортах, приспуская их ниже тазовых косточек, и, прежде, чем порывающийся вскочить Кузяев успевает сбежать, Лунев хватает его за руку, укладывая ее на свой лобок. Щёки Далера мгновенно вспыхивают красным. Он вновь замирает, закусывая губы, но, вопреки всему, пальцы заинтересованно сжимаются, скользя в мелких завитках. Кузяев не смотрит в глаза, смущённо опустив взгляд, и, словно не в силах удержаться, продолжает гладить обещанные Лунёвым кудряшки, будто бы специально спускаясь все ниже к самым шортам, резинку которых уже подпирает реагирующий на движения руки член. Голкипер запрокидывает голову, шумно втягивая воздух сквозь сжатые зубы, и убирает руки за голову, опасаясь спугнуть смелость татарина - от Далера не так уж и часто можно дождаться инициативы. Обычно, дотащить до кровати, раздеть и приступить к активной фазе - задача Лунёва. Но следующая секунда просто рушит стены. Кузяев скользит ладонью ещё ниже, мелкими отрезками, в конце каждого не преминув сжать тёмные волоски пальцами, слегка оттягивая, забираясь под шорты и касаясь нежной кожи на упругой плоти. Далер обхватывает чужой член ладонью, высвобождая его из-под ткани и, даже не задумываясь, без всяких лишних прелюдий, касается головки губами, погружая её в рот. Лунёв дёргается, словно от удара током, вцепившиеся в волосы на затылке пальцы предают, соскальзывая, и ладонь накрывает затылок Далера. Все самообладание уходит на то, чтобы не давить вниз, не вскинуть бёдра вверх, не перехватить инициативу и просто напросто не выебать полузащитника в рот, лишаясь рассудка от сдавленных задушенных стонов в узком горле. Кузяев берет глубже, простыми движениями скользя губами вверх и вниз. Ему всегда казалось, что он не слишком хорош в этом, не искушен и не знает каких-то техник, но хриплый рычащий мат сверху добавляет уверенности и смущения одновременно. - Как ты это, блять, делаешь, Далерррр… Пальцы все ещё нежно гладят кудряшки на лобке, иногда добираясь по редкой дорожке до самого пупка под футболкой, слегка щекотно, но просто пиздецки возбуждающе. Если бы Лунёв знал раньше, что простые неловкие прикосновения татарина возымеют такой эффект, он бы давно примотал руки Кузяева к себе скотчем. Вратарь все же не сдерживается, прося больше настойчивым давлением руки на затылок, заставляя Далера опуститься ниже. Возмущенный стон проносится вибрацией по члену до самых яиц, рука на лобке судорожно сжимает в кулаке волосы, и оглушительный оргазм бьёт Лунёву в голову и Кузяеву в горло. Далер поднимает голову, вырываясь из захвата ослабевшей ладони, кашляя и утирая рот. Слезящиеся глаза волнуют меньше, чем слегка запыхавшийся в посткаме голос голкипера. - Очень странный способ татарской депиляции… Но мне понравилось! Как-нибудь повторим? Кузяев кидается вперёд, ударяя ладонью Лунёва в грудь. - Дурак! Дурак! Дурак! И Андрей снова смеётся, перехватывая руки полузащитника и опрокидывая его спиной на диван. - Мне правда понравилось. - Вратарь оставляет поцелуй на губах Далера. - А теперь моя очередь… Он тянется пальцами к шортам вновь зардевшегося до красноты Кузяева, забираясь под резинку… и удивленно замирает. - Блять, Далер… какого хрена ты гладкий, словно школьница?!