Зачем?

У больничной койки, тихо всхлипывая, сидит мальчик лет пяти. На его лице можно заметить лишь тихий ужас, страх, так и не сорвавшийся с губ, крик о помощи и мольба. Рядом с ним, окровавленное и бездыханное тело сорокалетней женщины, так похожей на него самого. Его мать. Никто не удосужился забрать мальчика от трупа. Никто… Её светло-каштановые волосы, ранее такие блестящие и красивые, потускнели и сейчас в жутком хаосе разметались на подушке. А когда-то яркие, излучающие живой свет и доброту, зелёные глаза, застыли в мёртвом ужасе. Нет, не за себя, не за свою жизнь. Она боялась лишь за своего маленького ангела, своего сына. — Мама… Мама! Мама! — вновь и вновь повторял ребёнок. — Мамочка! Проснись! Ты обиделась на меня? Прости! Я больше так не буду! Я обещаю делать все, что ты скажешь! Только проснись… — Мама! — и его охватил новый приступ слез и всхлипываний. Бедненький. Он ещё совсем мал, а уже потерял самое дорогое в своей жизни — маму. Нет, она не просто умерла, её убили. И не какой-то безумный маньяк, а собственный муж. Травмы, которые он нанёс, оказались не совместимы с жизнью. Казалось, тот вечер был самым обычным среди тех, когда отец возвращался домой в стельку пьяный. Самым обычным среди тех, когда мать впускала его и со слезами на глазах помогала добраться до кровати. И самым обычным среди тех, когда он поднимал на неё руку. Но в тот раз что-то было иначе… С каждым всхлипом матери он становился все свирепее и свирепее, бил все сильнее, даже не пытаясь рассчитать силу. Об старый, но не менее прочный шкаф, куда меня часто прятала мать, чтобы не попадался отцу на глаза. Колотил об стену, дверь. Бил тем, что подвернётся под руку. Бил, что есть мочи. Бил, пока она наконец не затихла… Если бы она тогда не пустила его на порог, то этой трагедии можно было бы избежать. Мальчик не стал бы сиротой. Но… Нельзя винить эту бедную женщину за её безграничную любовь и доброту, пусть даже к дьяволу во плоти. Звук открывающейся двери вывел малыша из некого подобия транса. В палату вошла женщина, одетая в белый халат. С ужасно кислым выражением лица, она взглянула на мальчонку. Это был её племянник. Единственное, что осталось после смерти неблагополучной сестры. Она подошла к нему почти вплотную и приказным тоном, не терпящим возражений, сказала: — Собирайся. Нам пора домой. Твоя мать больше не проснётся. — Но почему? — Она мертва, — ответила она, словно выплюнула. — Почему? — Твой отец убил её. — Почему? — Хватит уже! Достал! Я сказала, собирайся и идём домой! — сорвалась на крик женщина. — Нет! Я не уйду! Я не брошу маму! — Она мертва! Пойми ты наконец это! — Нет! Не хочу! Мама, открой глаза, скажи тёте, что она не права! Мама! — и вновь приступ слез. Женщина схватила племянника за руку и силой потащила прочь. Придя домой, она затолкала его в комнату, при этом проклиная малыша во всех своих бедах. Кому захочется держать чужого ребёнка на своей шее? Пусть даже если он осиротевший родственник и не виноват в этом. Правильно, никому. Вот и ей он даром не нужен. Но, деваться то некуда. Женщина обещала сестре позаботиться о нем. И какой бы бездушной стервой она не была, все-таки отдавать мальчонку в интернат было бы слишком. Вечером, когда стало время ужинать, он так и не вышел из комнаты. На утро тоже. Тётка все списывала на отсутствие аппетита и то, что ему нужно время оправиться. Но в обед, когда прошли уже почти сутки, она заволновалась. Из комнаты не доносилось ни единого звука. Было ущущение, что там вообще никого нет… Она нашла его тело на полу в углу комнаты. Похоже, сердечко не смогло выдержать такой боли. В одиночку… А рядом с ним была выцарапана надпись: «Зачем?»