It feels wrong, playing against him.

Он взбешён. Нет, он кипит от злости. Они продолжали проигрывать: снова, снова и снова, словно застряли в чёртовом замкнутом круге! Он хочет ударить что-то... нет, он хочет ударить кого-то! Нет, не кого-то из «Баварии», а кого-то конкретного... Роберта! Потому что Роберт должен был помочь им победить; потому что Роберт должен носить ту же форму, что и он; потому что Роберт должен быть с ним в одной команде, но теперь он играет на противоположной стороне поля, забивая в их ворота, — забивая ему, — и приносит мюнхенцам три очка. Победу. Это раздражает. Это кощунственно. Это неправильно. Всё неправильно. Так не должно было случиться, ничего подобного. Он видит, как Роберт приближается к нему, чувствует, как мужчина обнимает его своими длинными руками. Он также чувствует, что напрягается в его хватке, и быстро отстраняется, не желая, чтобы его обнимали, трогали или делали что-то подобное. Особенно этот человек. — Марко, всё хорошо, — делает попытку Роберт, когда Ройс вырывается. Тем не менее, Марко отходит от него. Он всё ещё слышит голос Левандовского, который пытается завязать разговор, но, на самом деле, не слушает его, потому что все его мысли сосредоточены на другом. Когда он впервые приехал играть против «Баварии» в прошлом сезоне, он думал, что всё будет в порядке, что его не смутит Роберт, облачённый в красную форму мюнхенцев и стоящий на другой стороне поля. Он ошибался. Единственная мысль, крутившаяся у него в голове, заключалась в том, что это был какой-то кошмар, что он скоро проснётся и обнаружит Роберта рядом с собой, а не будет стоять напротив него! Марко быстро открывает дверь в свой номер, сбрасывает вещи на пол и идёт в спальню. Он просто хочет выспаться в свой выходной [прямо здесь] и никогда больше не думать об этом. Он начинает засыпать, когда громкий стук в дверь вырывает его из ускользающих мыслей. Марко зло вздыхает и встаёт с постели, плетясь к двери. Какого хрена кому-то нужно? — Мне плевать на то, что вы хотите или что пытаетесь продать. Мне это неинтересно. Я просто хочу поспать, — устало, но твёрдо заявляет он, открывая дверь. — Что... какого, блять, чёрта ты здесь делаешь? — рычит Ройс, обнаруживая на пороге неловко стоящего Левандовского. — Мне показалось, что ты был расстроен, поэтому я пришёл поговорить. Можно войти? — нервно спрашивает Роберт, переминаясь с одной ноги на другую. — С чего ты взял, что я собираюсь общаться с тобой на глазах у всех? — снисходительно интересуется Марко. Он злится, и Роберт — последний, кого он сейчас хочет видеть, не говоря о том, чтобы контактировать с ним. — Пожалуйста, Марко, — снова пытается Левандовский, практически умоляя блондина, — хотя бы впусти меня. — Окей, — раздражённо выдыхает Ройс, проходя в номер и оставляя дверь широко открытый для Роберта. Он подходит к небольшому холодильнику и вытаскивает пиво, потому что, видит Бог, он не может общаться с Левандовским, пока трезв. Когда Марко возвращается в гостиную с пивом в руках, Роберт сидит на краю кровати. Он демонстративно садится на один из стульев, стоящих в номере. — Слушай, я знаю, что ты расстроен из-за проигрыша, но... ты знаешь, что вернёшься снова, и... — говорит Левандовский, пытаясь успокоить блондина. — Это не причина моего расстройства, — перебивает его Марко. — Тогда в чём дело? Я не понимаю, — Роберт подталкивает его продолжать, выглядя растерянным. — Ты, Роберт. Ты — проблема! Потому что ты не с нами. Я думал... думал, что всё будет в порядке, что игра против тебя не будет отличаться от игры с кем-то другим. Но я не в порядке, Роберт! Ты должен быть с нами! — отвечает Марко и делает большой глоток пива, даже не морщась от горького привкуса. — Я... Марко, — тихо вздыхает Левандовский, когда до него доходит смысл сказанного. — Всё нормально, — бормочет Ройс, хотя чувствует то же самое после своих слов. — Со мной всё будет в порядке, я думаю, что просто... просто ещё не привык к этому, — выдыхает он с грустной улыбкой на лице. Проблема в том, что это — всего лишь слова, потому что он не хочет привыкать к этому. Он хочет вернуться в то время, когда они с Робертом стояли бок о бок. — Детка, послушай, — начинает Левандовский, поднимаясь со своего места и опускаясь на колени перед Марко. Он заключает его руки в свои и смотрит в глаза. — Из всех людей ты — единственный, кому известно о причине моего перехода в «Баварию», — тихо шепчет Роберт, склоняя голову набок. — Я никогда не хотел оставлять тебя, — отчаянно говорит он, нуждаясь в понимании со стороны Марко. — Я знаю... знаю, — тихо отвечает Ройс, наклоняясь ближе к нему. — Просто... просто это дерьмово, — заканчивает он, разглядывая пол и не смотря на Левандовского. — Хей. Посмотри на меня, — мягко просит Роберт, поднимая его голову чуть выше. — Мы вместе, и мы справимся. Мы. Знаешь, почему? — спрашивает он, приближаясь к лицу Марко так, чтобы их губы находились в нескольких сантиметрах друг от друга. — Почему? — тихо спрашивает Ройс, закрывая глаза. — Потому что я сильно тебя люблю, — просто отвечает он, прежде чем сократить расстояние между ними, — и сделаю для тебя всё, — мягко заверяет он между короткими поцелуями. — Боже, ты такой слащавый. Но я тоже тебя люблю, — выдыхает Марко. Роберт улыбается, поднимаясь с пола, и садится к нему на колени. — Нам стоит пойти в спальню? — улыбается Марко, приподнимая бровь, когда его вопрос игнорируют. — Нет, я думаю, что нам лучше остаться здесь, — усмехается Роберт, осыпая шею Ройса короткими поцелуями, — но она нам наверняка понадобится для второго раунда, — заканчивает он с ухмылкой.