Пожалуйста, будь

      Был полдень, но солнцу не удавалось светить ярко. Бежевые шторы больничного крыла смягчали свет, чтобы он не беспокоил больных и посетителей. Гарри Поттер сидел у кровати девочки, которая как будто окаменела.       Стояла весенняя погода, на улице было тепло, но Гарри не хотел гулять. По правде сказать, ему не хотелось быть и здесь, но по-другому он не мог. Гарри с грустью смотрел на свою подругу Гермиону. Шторы немного качнулись, и солнце высветило необычную бледность её лица. Гарри понимал, что Гермиона была на грани жизни и смерти: он видел это по лицу, холодным пальцам, как будто восковой коже. А ещё она больше не улыбалась.       Гарри знал, что люди умирают — в конце концов, его родители тоже умерли, оставив его сиротой. Он и сам мог погибнуть год назад, спасая эту самую девочку, или спасая же философский камень от рук злого тёмного мага — убийцы его родителей. И Гермиона тоже могла умереть в прошлом году вместе с ним, но почему же он теперь только ощутил эту близость смерти? Неподвижная, беспомощная, она больше не улыбалась. Именно так выглядят мёртвые. Гарри подумал, что в этот раз рядом не было его, чтобы помочь, вытащить, защитить от жуткого голоса, который охотится на магглорожденных. Ему лишь малости не хватает, чтобы кого-то убить. Только Гарри не понимал, чего именно.       Солнце начало рисовать на стенах узоры, и Гарри улыбнулся. Лучи солнца были похожи на Роновы веснушки. Сердце отчего-то сжалось: как там его друг? Рон сейчас был на улице и, наверное, медленно бродил туда-сюда вокруг озера. Ни у кого в школе не было настроения. Гарри вспоминал их с Роном и Гермионой общие приключения и задумывался: во всех их передрягах только Гермиону он хотел защищать. «У Рона есть братья, а ещё Гермиона девочка», — думал Гарри. Она как-то рассказала ему, что её дразнили зубрилой в начальной школе, а он вспомнил про «охоту на Гарри». Не хотелось, чтобы кому-то из его друзей было так же больно, как и ему. Вспомнились её теплые объятия и слова про великого волшебника Гарри. Он сам себя таким, конечно же, не считал.       Вдруг подумалось, как хорошо было бы съездить к подруге на летних каникулах, увидеть, как она живет вне школы, меньше на нее сердиться и помогать носить тяжеленные книги.       Солнце закатывалось за горизонт, в животе заурчало от голода. Гарри встал и думал уже уйти, как в его голову пришла нежданная мысль: он может двигаться, а она нет… почему? Она пострадала, а он нет. Голос ведь мог бы поразить и его. Или даже убить.       А что, если бы голос и правда убил её? Она бы лежала как сейчас?       Совсем как сейчас. Только её бы не было. Живот Гарри болезненно заныл, в сердце кольнуло. Что, если бы её совсем не было? В глазах потемнело. Совсем-совсем не было: ни весной, ни зимой, никогда… К горлу подкатила тошнота, и Гарри потерял сознание.

***

      Большой зал был освещён огромным количеством свеч, и Гарри ждал, когда…       — Гарри! — бежит Гермиона и чуть не сшибает его с ног. Всё равно это было неожиданно.       — Я так скучал! — крепко обнимает её Гарри и шепчет, проглатывая слова. — Ты права! Это был василиск!.. Больничное крыло… ты едва не… Гермиона, ты…       Гарри Поттер плачет посреди Большого зала, но ему не стыдно — это видит и слышит только Гермиона.       — Пожалуйста, будь рядом, чтобы… — и после громко добавляет: — Чтобы в следующий раз я тебя спас, а не ты меня!       Они рассмеялись над глупой шуткой, и Гарри снова увидел, как она улыбается. Дети пошли к столу, и почти никто не заметил, как близко они сидели и как держались за руки. Кроме Рона, который тепло улыбался им.