Ва-банк

Оранжевый свет фонарей раздражающе бьёт по глазам. Девушка на заднем сиденье натягивает солнцезащитные очки, но, сморщившись, ощущает его тёплое невидимое прикосновение теперь к щеке и, надавливая на кнопку, поднимает стекло. Ибо тепло и холод несовместимы. Раздавит. Размажет. Взгляд прикован к экрану. Она и сама толком не знает, чего ждёт. То ли нетерпеливого звонка с просьбой приехать скорее, то ли сообщения об отмене встречи. Но любимый абонент молчит, став за последний год крайне неразговорчивым. Наверное, тратит весь запас слов перед камерами, в студии или в постах под своими фотографиями, явно не догадываясь, что люди не читают. Люди смотрят. Людям слишком нравится смотреть на эту блядскую завораживающую красоту, от воспоминаний о которой Темникова прикрывает веки, шумно выдыхая. Нужно пережить это заранее, не показать, что всё ещё безмерно тянет обратно. Тайное свидание в последнюю субботу каждого месяца незаметно закрепилось в их привычку. Жизнь непредсказуема. Провести друг с другом восемь лет, чтобы после разлучиться на три. И ради чего? Ради четырёх часов наедине. Слишком секретно. Слишком осторожно. Слишком тихо. Слишком манит. Лена уже видит очертания здания. Сердце бьётся всё чаще, всё беспокойнее. «Как у школьницы», – пробегает у неё в мыслях. Как у школьницы, которая двадцать минут назад укладывала спать свою дочку и на носочках выходила из дома, пока муж, не дождавшись её, уже сопел в их кровати. Необычная школьница. А на деле ведь и, правда, глупая девчонка, прикидывающаяся взрослой состоятельной женщиной. Не сдержалась вновь. Каблуки стучат по кафелю. Прищуриваясь, Темникова видит, что нужная дверь приоткрыта, и чуть заметно улыбается. Значит, Оля сглупила тоже. Лене уже давно интересно, кто из них раньше проявит силу воли и не придёт. Пока никто. Слишком далеко зашли. В комнате темно, лишь моргает лампа над столом. Темникова идёт вперёд то ли на свет, то ли на запах духов Серябкиной. Не меняет. Знает, как сильно Лене сносит крышу от этого аромата. – Во что играем сегодня? – равнодушным тоном спрашивает Лена, сев напротив. Оля, молча, указывает подбородком на стол. Колода карт. Темникова, приподняв бровь, спрашивает: – И? Какие правила? – Правил нет, – выговаривает Серябкина. Лена щурится, смотря на её лицо. Лампа моргает всё чаще и чаще. Кажется, что сейчас перед Темниковой окажется совсем не Оля, а какое-то чудовище и испугает её не только своим видом, но и чертовским выкриком. Но чудовище сидит в самой Лене, и только Серябкина знает об его существовании. Темникова постукивает пальцами по столу. Оля, приподнявшись, раскладывает колоду волной. Лена догадывается, что правила есть, что она просто их не знает. В отличие от Серябкиной. Чересчур хитрый взгляд. Хочет, чтобы Темникова догадалась, поразила её своей сообразительностью. Хочет обмануть себя в том, что Ленин мозг возбуждает её сильнее, чем тело. Брюнетка сбрасывает с себя пиджак. Ведь правил нет, Оля сама сказала. Серябкина откидывается на спинку стула. Видимо, прекрасное видится издалека. Взгляд блуждает по оголённым плечам и ключицам Лены. Хочет. Не мозг. Тело. Минутная стрелка сделала полный оборот. Серябкина, закрыв глаза, разминает шею. Темникова начинает замерзать в лифе. Неуютно. Некомфортно. Дико. – Твой ход, – нарушает тишину Лена. Оля дотягивается до одной карты и притягивает её к себе, не переворачивая. Темникова, облизнув губы, проговаривает: – Ещё. – Взаимно, – усмехается Серябкина. Лена поднимается и снимает с себя штаны, пока Оля не отрывает от неё своего взора. Но Темникова не останавливается и, отодвинув стул так, чтобы было видно Серябкиной, ставит на него свою ногу и медленно стягивает чулок. Чувствует, насколько желанна сейчас, насколько Оля контролирует себя, вжавшись в сиденье. – Вытягивай три сразу, – говорит Лена, вернувшись на место. Серябкина, смотря ей в глаза, выполняет условие и слышит после: – Ты проиграла. У тебя на руках осталось больше карт. – Неплохо, – оценивает Оля, посмеиваясь, и бросает карты обратно. – Мешай. Темникова берёт колоду в свои руки. Вторая партия. Правил нет. А если и есть, то они слишком неправильны. Как Оля и Лена. – Погадаем? – спрашивает Темникова. – На будущее? – На будущее, – кивает Лена и кладёт перемешанную колоду на середину стола. Серябкина вытягивает верхнюю и ждёт выбора Темниковой. Та, отодвинув половину колоду, берёт карту из середины. – Смотрим на счёт «три», – говорит Оля и медленно считает. «Сука», – пролетает в Лениных мыслях, когда она видит трефового короля. Серябкина, смотря на свою карту, усмехается. Они встречаются взглядом и, резко поднявшись, залезают на стол. Темникову начинает потрясывать, как только Олины руки касаются её талии. Не сдержались. Потому что тянет. Потому что сносит крышу. – Что у тебя? – спрашивает Серябкина, нависая над её телом. Темникова переворачивает свою карту, и Оля улыбается трефовой даме. – И у меня ты, – показывает она Лене – пиковую. Темникова жмурится, когда Олины губы касаются её шеи. Серябкина знает, что внутри Лены живёт странная, какая-то уродливая любовь к ней. Но Оля даже не догадывается, что своими прикосновениями поглощает Темникову, что той становится всё меньше и меньше. Ибо тепло и холод несовместимы. Раздавит. Размажет. Но не плевать ли?