Начало новой жизни.

Холод.

Тьма.

Боль. На протяжении четырех лет эти вещи окружали юношу, который всегда считал, что любовь похожа на подсолнухи. Ну, или хотя бы на степное поле, где каждый цветочек и травинка — это какой-либо момент, который прожил любящий человек со своей второй половинкой. Но сейчас эти чувства казались такими далекими, словно… -…Ваня… — среди вечного холода и пустоты раздался девичий голосок. Такой тихий и далекий, но такой родной. Парень, лежащий на больничной койке, дернулся, захрипев от боли, и еле разлепил глаза, вырываясь из кошмара в котором пребывал некоторое время. Десятое мая тысяча девятьсот сорок пятого, а за окном вовсю громыхают салюты. -Братик, ты очнулся! — все тот же голос разрывал полную тишину в его мыслях и перекрывал все новые и новые залпы артиллерийских батарей, звучавшие где-то за окном. Блондин немного скашивает глаза и видит рядом с собой знакомое лицо в обрамлении покрытых сажей и копотью, но все еще светлых волос, которые были непривычно короткими. Да и само личико сидящей рядом хоть и было до сих пор прекрасно, но слой свежих ссадин и порезов заставлял, почему-то, сердце сильно сжиматься, поселяя внутри еще большую тревогу и чувство вины. -С…се…сестра… Н…Наташа… — хрип вырывается из горла спустя некоторое время после радостного вскрика девушки. После юноша закашливается, вновь жмуря свои глаза от резкой боли и чувствуя во рту легкий привкус металла, а затем смотрит на белую простынь, которой прикрыл рот и видит на ней крошечные капли крови, вышедшей через горло. Кажется, все даже хуже чем он думал-эта победа досталась ему намного большей ценой, чем он ожидал.Хотя, кто сказал что он об этом жалел? -Подожди, я сейчас! — непривычные интонации в голосе Беларуси. Он за все эти чёртовы четыре года не видел ее такой…напуганной? И неужели причиной этого испуга являлся он сам? Светловолосая тем временем наливает в стакан воды и подносит его к губам брата, заставив его все выпить. — Так лучше? — она заправляет за ухо прядь волос, после помогая брату сесть и стараясь улыбнуться, хоть и выходит это не очень. Брагинский это замечает, но молчит, чтобы еще больше не распалять и так натянутые до предела нервы сестры. Да, хоть она и была для него родным человеком и хоть сейчас ему нужна была помощь и поддержка, он все еще не хотел, чтобы другие переживали за него. Это, наверное, никогда не изменится, и он навсегда останется таким, какой сейчас. Хотя, с другой стороны, это всегда вселяло уважение у других. -Да.Спасибо… — спустя время тихо произносит Иван, с помощью сестры сев на кровать и осматриваясь беглым взглядом, понимая что в помещении находились сейчас лишь он вместе с младшей сестрицей. Эта пустота заставила вдруг в мыслях всколыхнуться вопрос, который прозвучал в следующую секунду. -А что с Германией? Он жив? -Ему оказали первую помощь, что бы дожил до суда и оставили с Аличе и Юльхен.Там же Гилберт лежит и он тоже не в лучшем состоянии, — отвечает в такт безразличным голосом, сминая в руках верх военной формы. У нее самой все руки в порезах да ожогах. Но ничего, раны на ее теле заживут, а тот, кто их оставил, получит по заслугам. Все сейчас было так, как она, если честно, хотела и даже из-за этого Арловская, даже несмотря на все бинты и кровь вокруг, чувствовала что попала в финал доброй сказки, где обычно приходит принц и спасает принцессу. Только вот ее принц уже сделал это и сейчас уже она должна была сделать все, чтобы последствия ее спасения проявились без опасного влияния на здоровье ее принца. -Ясно.До суда, значит… — Проговорил чуть рассеянно, затем поднимая свой взгляд и даря девушке ослепительную улыбку.- Но зато мы ведь выиграли! Больше ни ты, ни Оля не пострадаете! —А вот этому он рад больше всего, если честно. Теперь никто не тронет его семью, уж об этом он позаботится. Слишком многое пришлось пережить им всем, чтобы подобное еще хоть раз повторилось. -Да, ты прав, Ванечка. — кивает, словно находясь в трансе. Это настораживало если честно, ведь девушка никогда ранее не была в таком состоянии.Если, конечно, не считать того случая перед тем, как маленькую Наташу пришлось на долгое время увезти в безопасность, изолировав от семьи. Правда тогда это состояние длилось около минуты и окончилось просьбой ее поцеловать, что старший сделал без сожаления. -И теперь, — Чуть тише продолжил юноша, пытаясь отогнать от себя мысли о том, что сестра вела себя немного странно — Я могу сделать то, о чем мечтал столько лет. -И что же? Споить всех? Я боюсь, что некоторые не согласятся, — нервный смешок слетает с искусанных губ Натальи, а сама она водит пальцами по кителю военной формы, все еще думая о чем-то и пытаясь прийти к какому-то внутреннему равновесию. Артиллерия утихла и послышалось пение на разных языках — как знак празднования победы всем миром. Даже немцы не были исключением, хотя их страна сейчас умирала где-то на больничной койке. -Нет, я хочу… — парень не договаривает, лишь одним движением притягивая девушку к себе, а после впиваясь в ее теплые губы своими. Теперь ему будет наплевать на всю боль и на то, насколько бы она сильной не была — теперь он будет руководствоваться на время душой, а тело использовать как проводник для нее. -Бра… — слова обрываются, потонув в настойчивом поцелуе. Иван довольно быстро углубляет его и проводит по спине девушки рукой, буквально кожей чувствуя полное жизни юное тело. А боль действительно, кажется, начала уходить, оставляя лишь место какой-то странной, даже животной страсти. Пускай сейчас он весь изранен и в крови, но все же он мужчина и может сделать сейчас то, о чем мечтал долгое время, промерзая до костей в окопах и землянках. С блондинки резко слетает верх формы, после того как над потолком пронесся треск оторванных пуговиц, разлетевшихся по деревянному полу, а затем и рубашка покидает свою владельцу, открывая взгляду Брагинского перебинтованный плоский животик и упругую девичью грудь. А Наташа, кажется, и не думала сопротивляться, ложась поверх брата и продолжая долгожданный поцелуй, который с каждой секундой набирал обороты. Теплые пальцы скользнули по тонкой шее, плечам, ключицам, а затем и груди, после зажимая один из встрепенувшихся от прохлады сосков и начиная массировать его, чуть сжимая и выкручивая. -Ах… — тихий стон девушки стал сигналом для продолжения. Он мял и ласкал ее грудь, осыпал градом поцелуев шею и плечи, вырисовывал языком на ключицах невиданные узоры. А она отвечала на эти ласки громкими стонами и какими-то сумбурными прикосновениями, полными вожделения и какой-то похоти. Боли в них тоже не было, хоть и раны иногда давали о себе знать сквозь возбуждение. Но ее это не волновало, как и его — они вместе просто предпочли утонуть в этой пучине, полной запретного желания и любви. И вот подошёл главный момент. Ни на нем, ни на ней уже не было никакой одежды, а тело лишь в некоторых местах прикрывали бинты. Но все же, когда парень собрался входить, вдруг прозвучал голосок с лёгкими детскими интонациями, напоминавшими о тех временах, когда это блондинистое чудо приходило к нему в комнату спать из-за сильной грозы. -Братик… Мне страшно немного… Блондин лишь нежно улыбнулся, ласково проводя ладонью по алой щеке сестры и тихо шепча, нависнув над чуть испуганным личиком. -Не бойся, милая… Все хорошо… Я рядом… — а после этих слов он прикоснулся к ее губам нежным поцелуем, вторгаясь во внутрь и раз и навсегда доказывая то, что Беларусь теперь только его и ничья больше. И вновь та же самая пучина поглощает их обоих… Стоны, крики и достаточно быстрые толчки-все смешалось в едином порыве, а затем был головокружительный для обоих конец, после которого пришло невиданное спокойствие. Обессилевший блондин спустя время лег рядом с дрожащей сестрой, бережно прижимая ее к себе. Боялся сломать или навредить этому хрупкому созданию, хоть только что творил с ней такие вещи, о которых другим бы и подумать было стыдно. -Вань… А что дальше будет? — девушка, еле открыв глаза, посмотрела на парня, у которого лежала на груди и не смогла сдержать счастливой улыбки. Кажется, эта небольшая сказка со спасением ее в роли принцессы, стала радостным финалом той истории, которую она долгое время плела в своих мечтах. По крайней мере, Наташа все же надеется на это, ведь она ждала так много лет. -Ничего страшного. Я буду теперь все время рядом с тобою — не хочу чтобы тебя кто-то еще тронул.А если попробуют — разорву своими зубами на мелкие кусочки. — голос стал серьезным, а глаза блеснули, отразив солнечные лучи. Кажется, Наташу и вправду больше не посмеют тронуть, раз Иван стал серьезным. Впрочем, чему удивляться после того что произошло здесь недавно? -Но… — начала Беларусь, но ее прервали кратким поцелуем и нежными объятиями. -Никаких «но», — тихо фыркает, морщась. -Я тебя никому не отдам и точка! И вообще…-голос Вани стал жутко теплым, он накрыл их одеялом и тихо так произнес, — Давай спи, родная.Тебе нужен отдых.Да и мне тоже, иначе Оля будет ругаться когда зайдет. А Наташа лишь подчинилась этим словам, вскоре засыпая на груди у брата и даже во сне думая о том, насколько счастливая. Ведь они не только победили в войне, но и она узнала то, о чем мечтала долгое время: ее любимый братик любит ее так же, как и она его и теперь никогда не бросит.