В прошлое за мечтой

Комната погрузилась в тишину. Почти осязаемая, она застревала в горле и мешала дышать. Воздуха катастрофически не хватало, и Майклсон схватилась за горло, пытаясь вздохнуть. Ложь. Очередная красивая ложь, замаскированная под заботу и участие. Как же давно она не испытывала этого отвратительного чувства. Предательство. Как Кэр вчера говорила? «Сложные отношения»? Бред! Сложные отношения были у мамы с Элайджей, но никак не… — Хоуп Андреа Майклсон! Выбрось из головы всю ту чушь, что ты вообразила, и дыши! Да как она смеет! Воздух с шумом вошёл в лёгкие, чтобы в следующий миг образоваться в крик. — Заткнись! Ты не моя мать и не имеешь права так ко мне обращаться! — Нет, Хоуп, заткнёшься сейчас ты и выслушаешь меня. Девочки, выйдите. — Зачем им выходить? Пускай слушают. Может, при них ты перестанешь лгать! Лиззи уже открыла рот для возмущения, но получила тычок под рёбра. Голубые глаза встретились с карими, и блондинка демонстративно поджала губы. Скандал тем временем набирал обороты. — Вот не надо этих ваших семейных штучек! До вчерашнего дня ты никогда не интересовалась, что нас связывало. Так что изволь не делать поспешных выводов! Что ты успела себе вообразить? Что всё, что я делала для тебя, было только ради твоего отца? Да, изначально так и было. Как иначе? Ведь ты — дочь человека, который мне не безразличен. Ещё до твоего рождения многое связывало нас. Больше, чем нам самим порой хотелось. Больше, чем я готова признать даже сейчас. Единственное, чего никогда не было, так это равнодушия. Ты это хотела услышать? — Да! Да, я хочу знать правду, какой бы горькой она ни была! Хочу знать, было ли твоё отношение ко мне лишь из-за папы или всё-таки я что-то для тебя значу! На глаза наворачивались слёзы. Неужели вся та поддержка и участие, которые Форбс проявила к ней, — попытка стать ближе к отцу? — Боже, милая! — Вампир подлетела к воспитаннице и сжала в объятиях. — Как тебе такое в голову могло прийти?! Глупая вредная девчонка! Она укачивала девушку как ребёнка, шепча ласковые слова и делясь воспоминаниями. Как увидела её, тогда ещё рыжую малышку с бездонными глазами. Как боялась лишний раз подойти, теряясь от слишком взрослого для такой малютки взгляда. Как уговаривала себя, что не должна даже приближаться к дочери Клауса и Хейли. И как после таяла от одной улыбки солнечной девочки. И предавалась изредка фантазии, где все они могли быть чем-то большим, чем просто знакомыми. Столь искренне это звучало, столь горячо, что Хоуп сдалась. Даже если это очередная ложь, приятней считать её правдой. Нет, не так. Хотелось считать. Ведь не отец был рядом, когда девушка очнулась в том злополучном доме. Не Фрея, которая появилась далеко не сразу. Не мамины друзья, в итоге забравшие тело. Это была она. Женщина, которая — не важно по какой причине — все эти годы заботилась о Майклсон как о родной. Бросала вызов всем этим людям, желающим растоптать юную ведьму только потому, что та принадлежала «не той» семье. Защищала как своего ребёнка. Помогала, насколько могла. А могла она с каждым годом всё больше и больше, ведь давала детям сверхъестественного мира расти свободными. Ещё долгое время Кэролайн рассказывала о событиях давно минувших дней. То, что нельзя было прочитать в дневниках Стефана или записях Аларика. Сидела в окружении девочек, ставшими смыслом её жизни на ближайшие годы, и была счастлива. Но счастье не продлилось долго. Даже сильно урезанная история до глубины души возмутила и поразила ведьм. Особенно Хоуп, читавшую её в другом ключе. Она искренне не понимала, почему Клаус так мягко обращался с компанией «спасти-Елену». Тем более за смерть Кола. Даже Финн должен был быть отомщён, несмотря на его планы, а уж любимый дядя — тем более! Близняшки, особо не интересовавшиеся хрониками МФ, поддержали подругу. Более того, переглянувшись, троица в самых мягких выражения выражениях… усомнилась в здравомыслии спасателей. — Мамочка, ты не расстраивайся, но вся история вертится вокруг тёти Елены. Нет, она хорошая и добрая, вы лучшие подруги и прочее, и прочее. Но… не знаю, может, стоило как-то договориться? Просто посчитай! Все эти жертвы Сальваторе ради и из-за Гилберт; сотни и так редких оборотней, убитые Клаусом (без обид, Хоуп); воскрешение Сайлоса и его жертвы. Просто несчастные, попавшие под раздачу. Сколько раз вы сами умирали. И да, две кровных линии вампиров. — Джози закончила общую мысль. — Не думаю, что один человек или вампир, стоит стольких жертв. На лице гибрида крупным шрифтом читалось «И эти люди называют моих родственников монстрами?». — О, милые, — слегка истерично рассмеялась вампир. — Расскажи мне кто сторонний подобную историю, я подумала бы так же. Тогда нам и в голову не могло прийти, что желание спасти близкого человека, потребует стольких жертв. По крайней мере, большинству из нас. Но это наша жизнь. Была ею, довольно долгое время. И вспоминая все те ужасы, понимаю, насколько мы ужасны. Даже те, кто просто выживал. Уж молчу про периоды, когда кто-то отключал эмоции. Кстати, так, на заметку. Если вам попадается вампир, обращённый в подростковом возрасте, будьте предельно осторожны. Все вы, юные леди! — Ма-ам! А как же ты? — А что я? Я — само совершенство! Не считаете же, что меня просто так выбрали учителем по самоконтролю? — Да-да, по тотальному контролю всех и каждого. Их смех, лёгкий и заразительный, прервала распахнутая дверь. Ребекка буквально влетела в комнату в ворохе цветных тканей. Кипа платьев едва умещалась в руках Первородной, грозя рассыпаться по всей комнате разноцветной мешаниной. — Тотальный контроль? Я с вами! Давайте, девочки, собираемся и побыстрее. Блонди, Бэмби и Барби, вы приглашены на семейное торжество. Отказы не принимаются. Хоуп, перестань улыбаться и займись делом. — Так точно, Барби-Клаус! — припомнила данное Деймоном прозвище Форбс-Сальваторе. — Есть, мэм! В итоге гостиная превратилась в филиал салона красоты, где собрались все женщины Майклсон. Яркие платья, девичьи разговоры — жизнь продолжалась. Но гибрид не была бы собой, не задай она один вопрос. Тот, что появился сразу, как только она более подробно узнала про противостояние, разгоревшееся в прошлом. — Бекка, а как получилось, что вы стали общаться? Кэр перед твоим приходом рассказала о том, как вы познакомились, и я не могу понять, почему вы так хорошо ладите. Как оказалось, их перемирие началось ещё в те времена, когда первородная семья лежала в гробах. После посещения Нового Орлеана, когда Дамоклов меч перестал висеть над их шеей, Кэролайн не оставила просто так пропажу Никлауса. Через многочисленных знакомых удалось выяснить, что волчица-одиночка рыщет по Америке в поисках оборотней, принадлежащим семи древним родам. По описанию вампир узнала Хейли. Долго раздумывая, стоит ли ввязываться не в своё дело, она всё же рискнула и связалась с Маршалл. Встреча давних знакомых произошла в придорожном баре на окраине маленького города. За стаканом паршивого виски мамы чудо-детей быстро нашли язык, не смотря на прошлые разногласия. Излив друг другу души и скопившиеся переживания, женщины договорились о взаимовыручке. Но перед тем как расстаться на несколько лет, обменялись контактами и пообещали не распространяться об их зарождающейся дружбе. В последующие годы связь поддерживалась через третьи руки и исключительно по делу. Кто, сколько их, где и когда — блондинка всегда умела добиваться своего. Даже если это приходилось скрывать всё от близких и стараться не подставиться под удар. Только доверенный ведьмак знал, что Кэролайн участвует в спасении Майклсонов. Именно он договаривался от лица девушек с ведьмами и оборотнями. Проходило время. В жизнь Кэр постучалась беда, и даже такое общение прервалось. Впрочем, это не помешало им созвониться, когда беды одной закончились. Вдова Сальваторе, в попытках пережить очередную потерю, схватилась за возможность помочь подруге обрести счастье. Вовремя, как оказалось. Если подумать, у Килин не было шанса спастись. Ни от развившей бурную деятельность Форбс, ни от вампиров. Даже повезло, что у девушки были все контакты Тайлера и умение убеждать. Через подставные лица удалось передать информацию Мэри. Пожалуй, именно тогда окончательно сформировалось желание создать школу для особенных детей, вынужденных скрываться от людей. Переживание за близняшек и Хейли, готовая на всё, чтобы уберечь дочь, стали основой для этого. Соломинка, для того чтобы отвлечься от боли. Новый смысл жизни помимо воспитания девочек. И она сделала это. Вложила всё, что имела: свои средства, наследство от Стефана, душу и готова была положить жизнь, чтобы будущие поколения жили в мире, а не в состоянии холодной войны. Грандиозные планы плюс возможности — и работа закипела. Сама идея захватила умы многих, люди потянулись в Мистик Фоллс. Даже посвящение Потрошителю Сальваторе не отвратило сверхъестественных сотрудников, хорошо знакомых с этим именем. Наоборот, на его примере показывали детям и новообращённым вампирам, как важно сохранить себя и свой свет, данный им всем от рождения. В следующий разговор, когда Маршалл предупредила о звонке Клауса, вампир не удержалась. Не смотря на противоречивое отношение к чудо-ребёнку, предложила подруге привезти дочь к ним. Дать девочке детство, которое она заслуживает. На что получила искреннюю благодарность и обещание в случае необходимости «выбить из древней задницы» согласие. К сожалению, ничего выбивать не пришлось. Хрупкий как карточный домик шанс на счастье рассыпался от дуновения призрака. В буквальном смысле. Следующая их встреча состоялась очень скоро. Когда волчица привезла Хоуп в школу, Кэролайн не могла заставить себя приблизиться к ним. Это поразительное сходство с отцом… Старые полузабытые — ненужные — чувства грозились проявиться совершенно не вовремя. Зато вечером, когда дети лежали в кроватях, уже поцелованные мамами, две девушки ушли в отрыв. — Хейли как всегда была великолепна. Мы выпили Очень много и немногим меньше откровенничали. Тогда мы окончательно сдружились. А ещё отметили одну странную вещь. Наши жизни идут по схожему, до отвращения, пути. И если мне придётся покончить так же, то знайте — моя жизнь не была напрасной. — Представьте моё удивление, когда две пьяные вамп-мамули позвонили мне в четыре утра! — поспешила сгладить последние слова Ребекка. — Дети, заткните уши. Наперебой кричали, что поимели моих братьев и это лучшее их решение в этой жизни. Что дождутся «своих старичков, сколько бы времени это не заняло». Но прежде хорошенько помучают, профилактики ради. И чтобы ценили больше и любили сильнее, а не бросали ради «нашего же блага и счастья». — Не было такого! — Было! Завязался жаркий спор, подбадриваемый одобрительными выкриками. Под привычные пререкания Фрея поведала, что в ту знаменательную ночь сестра разбудила и её. Просьба звучала до дикости странно, ведь ведьма не знала ни одной Форбс, способной споить гибрида. Впрочем, знакомство прошло успешно, как и стихийно образовавшаяся вечеринка. Пообщавшись с преподавательским составом, женщина подумала и решила стать внештатным специалистом школы. Что, собственно, и положило начало общению с директрисой оной. За годы обучения племянницы, всё семейство так или иначе стало хорошо относится вампиру. В том числе Кол, признавший, что та не виновата в его первой смерти. Хоуп было хорошо. Она смотрела на радостные лица родных и подруг и была счастлива. Однако вспомнился вопрос Лиззи, и девушка решила уточнить. — Почему ты спрашивала, хорошо ли рисовал мой папа? — О. Мой. Бог. Сейчас! Ведьма-сифон скрылась за дверью спальни и почти сразу же вернулась. В руках она держала большую коробку, при виде которой Кэр подозрительно покраснела. Предчувствуя минуты позора, она спрятала пылающее лицо в ладонях и рухнула в кресло, помяв чьё-то лежащее там платье. — Ну-ка, что там? — Первой проявила любопытство Давина. В коробке лежали аккуратно перевязанная стопка листьев, несколько бархатных футляров и два восхитительно красивых наряда. — Да ладно! Дорогуша, а ты уверена, что ничего не испытывала к Нику? Микимото, Тиффани, ДжиТи*! Твоя память стоит миллионы! Да и платья мне прекрасно знакомы. — Да что там украшения, ты погляди на это! Все столпились возле стола. Кэролайн в Париже, в Риме, в Токио, просто на природе и в знакомых многим местах в МФ. Трепетно прорисованные черты лица, любовно очерченные, словно художник знает каждую морщинку. Девушка на рисунках искрит эмоциями, заряжает энергией и словно светится изнутри. Женщины первородной семьи одобрительно кивают и умиляются романтическим припискам. Но письма, лежащие отдельно, даже не трогают, прекрасно понимая, что это будет уже чересчур. Даже бывшая Клер признаёт: так нелюбимый ею Клаус прекрасно рисовал. — Вроде уже видела его влюблённым, но всё равно поражаюсь. — Нечему удивляться, — пожимает плечами Килин, — мы оборотни и наши эмоции зачастую руководят нашими поступками. Мы не можем не любить. Гнев и страсть — часть нас самих. И после пробуждения это усиливается, как у вампиров. Иногда перерастает в нечто глубинное, но зачастую остаётся на поверхности. Да простят меня Майклсоны по крови, но я рада, что не была с ним особо близка. — Прощаем и понимаем. — Фрея прижалась к жене, ласково целуя в щёку. — Дамы, нас уже заждались. Поторопитесь. Вещи аккуратно сложили в коробку, рисунки сложили, не преминув поддеть Форбс-Сальваторе. Она не обижалась, прекрасно понимая, что сдала себя с головой. Комната постепенно пустела. Гибрид уже была готова выскользнуть за дверь, как была остановлена. — Хоуп, подожди! Собственно сам подарок я так тебе и не отдала. — Мне ничего не нужно. Кэр, ты и так много сделала для нас. Больше, чем мы могли предположить. И спасибо, что рассказала про маму. — Дорогая… Как бы приятно ни было это слышать, я всё же отдам тебе то, что привезла из Парижа. Девушка вышла ненадолго, забрав с собой коробку и портрет, до сих пор лежавший на столике. Вернулась с тубусом и небольшой шкатулкой и, заметно волнуясь, протянула их Хоуп. В футляре оказались рисунки. Пять портретов девушки: в два года, шесть, десять, пятнадцать и двадцать лет. Они были не точными, словно художник не знал, как она выглядит, и полагался только на воображение. Черты лица мягче и вместе с тем совершеннее. Без скорбных морщинок в уголках глаз и губ. Более тонкая, тем самым походя на мать, она имела женственные округлости и плавные линии, присущие всем женщинам их семьи. — Она идеальна. — Ты идеальна, милая. Десять лет назад Ник представлял тебя именно такой, находя покой в своей мастерской. Я не шутила, когда писала про сотни портретов. Твоих там больше всего, но есть и другие. Несмотря ни на что, он желал вам всем счастья, и это особенно видно по тем картинам. Твоя мама с Элайджей. Фрея с детьми и Килин. Ребекка, повзрослевшая и беременная. Марсель на улицах Нового Орлеана. Давина удивится, но и её он рисовал. Вместе с Колом, но всё же. Не уверена точно, но, кажется, был даже Финн. А рядом с ним красивая рыжая женщина. — Сейдж. Возлюбленную Финна звали Сейдж. Что в шкатулке? — Заклинание и некоторые ингредиенты для него. Насколько удалось разобраться, оно позволяет заглянуть в прошлое. Окно, вид из которого можно выбрать. Когда будешь использовать его, позовёшь меня? Хотелось бы ещё раз увидеть твоего отца. Ведьма согласно кивнула. Она не знала, что вообще можно ответить на такой дар. Возможность увидеть родителей снова, узнать, как они жили, чем дышали. Вместо слов обняла так крепко, что затрещали рёбра. Блондинка не возмущалась. Она сама бы на радостях поломала пару костей тому, кто дал ей возможность увидеть Лиз. Вытерев выступившие слёзы, девушки отправились к дожидавшимся их Майклсонам и близняшкам. Подарки оставили в сейфе, спрятанном за картиной Никлауса. Огни нарисованного НО загадочно перемигнулись, и только внимательный наблюдатель мог заметить, как на одной из улочек появилась держащаяся за руки пара.