...storie di un grande amore...

— Ты можешь улететь в Париж, но я все равно не отпущу тебя. Никогда.

      Солнечные лучи пробивались сквозь белые шторы отельного номера, наполняя его утренней свежестью и отсвечивая от мраморных пола и стен. Шум морских волн комбинировался с криком чаек, добавляя прелести в это утро. Джиджи открыл глаза. Однако первое действие у него отличалось от рутины обычных людей. Он уже давно привык начинать день не с потягиваний и зевков, а с поиска любимого бритого затылка рядом. Его обладатель лежал на боку, свернувшись калачиком как котенок. Итальянец невольно улыбнулся, поправил ему волосы и максимально аккуратно вытащил руку из-под шеи спящего, стараясь не разбудить его. Буффон встал, подошел к окну и, отодвигая занавески, открыл панорамную дверь на балкон. Яркий свет ненадолго ослепил его. Тем не менее, ощущения были исключительно приятные. — Вернииииись, — сонно проскулил Пауло. Вратарь молча подошел к аргентинцу, не скрывая улыбки. Он сел на край кровати, поглаживая Дибалу по голове. — Малыш, сейчас десять. Мы уже два дня не выходили из номера… — Тшш, — форвард приложил палец к губам Буффона. — Ни слова больше. С этими словами нападающий перевел руку с губ на плечо и потянул на себя. Джанлуиджи поддался и упал рядом, облокачиваясь на согнутую руку. Дибала повернулся на спину. Он смотрел в глубокие серо-голубые глаза итальянца, наполненные добротой и заботой, и не мог перевести взгляд. Он нежно положил свою ладонь на щетинистую щеку вратаря. Затем провел ей вверх, пропуская угольно-черные волосы сквозь пальцы. — Нам нужно… — Мне нужен только ты, — перебил итальянца форвард. Буффон расширил свою улыбку, обнял аргентинца и поцеловал его в макушку. Волосы Дибалы блестели на солнце, обретая медно-рыжий оттенок. Вид Пауло прибавлял вратарю желания жить. Нападающий же в свою очередь прижался головой к груди. Он закрыл глаза. Запах итальянца казался ему самым лучшим, самым дорогим в мире ароматом. Им никто больше не был нужен. Они дополняли друг друга, гармонировали, создавая себе новую вселенную. Мир, где только двое имеют значение. Мир, который существует только из-за биения двух сердец, сливающихся в нечто большее. Мир Джиджи и Пауло.       Казалось, что ничего не может их разлучить. Ничего не может стать преградой для этих чувств. Когда Буффон перешел в ПСЖ, Пауло долго не мог найти себе места. Он долго не мог заснуть без предварительной слёзотерапии, а утром не видел смысла вставать. Что он чувствовал? Боль, обиду, страх… В то время Джиджи уже обживался в Париже. Бродил по местам, где всегда мечтал побывать, наслаждаясь видами Эйфелевой Башни. Гулял в садах Трокадеро, ходил по музеям и достопримечательностям… Но не радовало оно его. Почему? Он же мечтал об этом. Так что же поменялось? Дело в том, что, на самом деле, итальянцу было глубоко плевать на все эти виды. Он не хотел сфотографироваться на их фоне, он хотел показать их определенному человеку. Тем не менее, никакие преграды не могли помешать их чувствам. Как говорится, через тернии к звездам. Они преодолели те испытания, поэтому теперь могли позволить себе насладиться наградой.       Пауло помнил их первую встречу после перехода Буффона. Он помнил, как Джиджи прилетел в Турин на выходные, чтобы провести их с аргентинцем. Он помнил, как бросился на шею, едва завидев его около своего дома. То чувство было особенным. Как фраза тренера «я горжусь тобой» или материнская улыбка. Его нельзя было сравнивать с чем-то обычным, человеческим. Оно было выше понимания. Он также помнил смущенное и слегка расстроенное выражение лица итальянца, по которому буквально читалось:"Прости меня». Пауло тоже извинялся. Забыл позвонить, не надел шапку на тренировку, заставил переживать… Но кого это волновало в тот момент? Они были рады. Просто рады снова увидеться. Рады снова иметь возможность спросить «как дела» в живую. Рады, что снова здесь. Снова вместе. И тогда они уже оба точно знали, что больше не отпустят друг друга.