— Можешь, пожалуйста, спеть мне на ночь?
Лэнс находит Пидж случайно. Однажды, когда парень играл в кафе любимый кавер на пианино, одна из близсидящих официанток тихо начала подпевать, видимо, узнав песню. Среди шума и звона бокалов (вечер субботы не всегда был столь многолюдным, как в этот раз), шагов и разговоров он не был особо разборчивым, но тихий голос девушки слишком ярко выбивался из общей картины людей. В обилии коричневого и жёлтого она становилась ярким зелёным и светлым рыжеватым оттенком, эдаким важным и единственным живым и знакомым элементом небольшой зарисовки. Когда их взгляды пересекаются, Лэнс улыбается по-доброму чисто, — впервые за этот скучный и унылый вечер, — а незнакомое тогда ещё юное лицо озаряет хитроватое выражение. Они знакомятся случайно, — твердит себе МакКлейн, визжа от собственного сильнейшего и такого до чёрта глупого смущения в подушку. Кэти ободряюще хлопает его тогда по спине, засыпая в непонятной позе, развалившись прямо на парне.— Всё для тебя, mi amor.
Их последнее выступление на сцене театра оборачивается чем-то странным. Стоя за кулисами и морально подготавливаясь, Пидж спрашивает, готов ли он к этому важному в их жизни конкурсу. Нет-нет-нет, совсем не готов, — хочется крикнуть, но Лэнс ободряюще-фальшиво улыбается и кивает головой, скрещивая руки на груди и пряча под расстёгнутым пиджаком. Он чуть приподнимает глаза на чёрную шляпку Кэти. Она вся разукрашена белыми точками и тоненькими линиями между ними, словно звёздное небо, а руки МакКлейна всё ещё помнят лёгкость кисточки в правой руке и баночку краски в левой. В голове неприятно всё туманится, из-за чего Лэнс еле вспоминает первые аккорды. После того, как звучат их имена, Пидж подскакивает и уверенно шагает по сцене. Лэнс старается вести себя так же, не обращая внимания на болезненное состояние. «Просто не выспался», — упрямится парень. В зале все затихают, и МакКлейн остаётся наедине с Пидж, закрытой тьмой аудиторией, светом прожекторов и фортепиано, за которое он присел. Прикрыв усталые глаза, вдыхает и выдыхает, вместе с Кэти отсчитав: раз, два, три, и-. Лэнс всегда знал, что Кэти поёт слишком хорошо. Оригиналы песен всегда слышались ему красиво, но недостаточно. И она была именно той, кто мог преобразовать, улучшить, превратить в нечто более ценное, однако и более хрупкое. Пидж, наверное, продала душу дьяволу, ведь когда пел Кит, то музыка не затрагивала душу до такой степени. Он не помнит, как закончилось выступление. Лэнс просыпается дома, на их кровати, а на улице уже ночь. Настенные часы, освещаемые одним лишь слабым светом ночника, показывают второй час. Шатен пробует подняться, но обнимающая его Кэти не даёт ему этого сделать. Лэнс шёпотом задаёт ей вопросы, однако ответ Пидж просто невозможно разобрать.— У тебя ужасное произношение, Кэти. Оставь испанский мне.
Как выясняется позже, у Лэнса случился один из тех нечастых приступов, о которых стоит предупреждать как минимум заранее. Поскольку Кит знал об этом, то он, выбежав из зала, сразу же принялся помогать и вызвал скорую, однако ничего серьёзного, по словам врачей, нет, нужно лишь вовремя принимать таблетки и не нервничать. Пидж же умудрилась устроить ему лекцию. Вместе с Широ, Ханком, Адамом и Аллурой. Когане отсиживался в сторонке и смеялся время от времени, за что получал проникновенные убийственные взгляды от Лэнса. — Я буду лучше следить за собой. Обещаю. Кэти, чью речь МакКлейн так смачно прервал, тяжело вздыхает, после чего утыкается ему носом в ключицу. (Он реально не помнит, когда это она так выросла, что достаёт до шеи). — Отрублю тебе безымянный палец, если это окажется ложью. — Если достанешь мне клинок, — хохочет Лэнс, — то потерплю. Кит тихо обиженно сопит: Широ обещал ему в прошлый раз то же самое, но ассасинского наручника с ножом он так и не получил. Зато игрушечный пластмассовый кастет, подаренный парнем Такаши, теперь валяется где-то под кроватью, время от времени использующийся как аргумент в пользу наличия у Адама и Широ каких-то отклонений в развитии. Пидж не смеётся, однако ситуация более или менее разряжается. Ханк сгребает всех вокруг в объятия, а Лэнс с Китом на пару пытаются прохрипеть: «Задушишь», на что Гаррет счастливо улыбается. Лэнс вспоминает, как когда-то, ещё во времена их знакомства, они встречались всегда лишь в том кафе, где МакКлейн подрабатывал музыкантом. Пару раз приходил с гитарой, однако из-за собственной лени тащить инструмент в такую даль он всё равно играл на пианино (некоторые клавиши на нём приходилось подстраивать вручную время от времени, ведь оно было очень и очень древним. Кажется, ещё прадед Корана играл на нём, но Лэнс не уверен, легенда это очередная или просто шутка) то, что ему нравилось, притаскивая ноты или открывая их в смартфоне. Альфор, владелец заведения, был добрым и приятным улыбчивым мужчиной, который помогал ему с настройкой инструмента время от времени, ведь многие клавиши часто начинали западать со временем. Тогда Лэнс не знал, что новенькая официантка, слишком юная, но уже аккуратная и ловкая для такой работы, окажется его родственной душой. Её ехидный смех во время отдыха казался очаровательным и совсем немного вульгарным, однако он отдавал чувством свободы. Девушка почти всегда вместе с поеданием чего бы то ни было конструировала новых роботов, забавных и странно выглядящих. Лэнс в такие моменты разыгрывался на музыкальных инструментах или искал новые композиции. Он редко успевал побывать в компании в такие моменты, и всё же на его общение это никак не влияло. — Хей? — Лэнс отчётливо помнит, как рыжая девушка в элегантно сидящей на ней жилетке подошла, держа в руках две чашки кофе. — Будешь? Лэнс, кивнув в знак благодарности и обхватив предложенное обеими руками, начал греть ладони. За последние месяцы их переглядок она впервые подошла. — Спасибо. — Он сделал глоток, издав тихое «сюрп». — Меня зовут Лэнс. — Я Пидж. Красиво играешь, приятель. — А ты красиво поёшь. Разговор завязался в тот вечер случайно, как и продолжался довольно сумбурно. МакКлейн может вспомнить досконально выражение лица девушки, смеющейся над каким-то его каламбуром, хотя не может воспроизвести самого диалога в голове. Самым ярким моментом с тот вечер Лэнс считает мгновения, когда он решил сыграть одну из любимых композиций для девушки, а она начала подпевать. Её тихий, немного низкий для девушки голос ласкал слух, и в какой-то момент Лэнс замолчал, слушая лишь её. Позже, встав со стула около пианино, он чуть не упал, а ловкая девушка схватила его за руки и восстановила равновесие, словно протанцевав с ним танго за несколько секунд. На её тонких мальчишеских ладошках остались белые следы, словно от краски, а на запястьях Лэнса — светящиеся пятна. — Хорошо, что не Альфор, — сказала Пидж, улыбаясь. — Он был бы для меня староват. Лэнс улыбнулся в ответ, после чего повалился на пол. В тот день был его первый приступ, который он не предсказал. В тот вечер у него было первое знакомство с его родственной душой, прекрасной и милой, злящейся на него за всякие мелочи и радующейся, что они встретились.— Кэти, если ты будешь плакать во время песни, то я тоже заплачу.
— Я просто не хочу, чтобы ты умирал, Лэнс.
…
— Лэнс?