***
День клонился к вечеру. Опустив навстречу тёплому весеннему ветру стекло, старший Винчестер положил одну руку на окно, другой расслабленно управлял машиной. Пижонская улыбочка играла на его пухлых губах. Скорость была приличная, ветерок трепал вихры на его волосах. Дин щурился на яркий закат и рассуждал. — Устал как чёрт, но ничего, зато избавили тихий городок от злыдня-призрака, день прошёл не зря, верно, Сэмми? — Дин посмотрел на младшего вполоборота и подмигнул ему. — Сейчас доедем до заправки, купим перекусить и поищем мотель. Он развернул карту, бросив на секунду руль. Сэм пытался читать. Он нехотя поддакнул брату, не отрываясь от книги. — Что значит твоё «угу»? Ты в порядке, Сэм? Как ты вообще можешь после всего случившегося сидеть тихоней и залипать над книжкой? Тем более от книг умнее не станешь. — А ты попробуй сам начать читать, Дин. Я всегда хотел жить своим умом. Тебе не понять, — мигом дал отпор младший. Дин чувствовал себя слишком классно, чтобы заводить спор. В его крови ещё бурлил адреналин от погони за призраком, потом от бегства от разъярённого призрака. Пришлось долго искать, кем тот был при жизни, раскапывать его могилу и, засыпав кости солью, сжечь. А вот подтрунить над братом было в самый раз. Дин Винчестер не был выпендрёжником, ну если только самую малость и только перед цыпочками. Он не искал приключений на свою задницу, не пёр на рожон; он с детства понимал, что такое опасность, и слишком часто сталкивался с ней воочию, чтобы не бравировать и не лезть по глупости нечисти в пасть. Но охота и победа каждый раз пьянили его молодое сердце, бередя все чувства. Ему исполнилось всего двадцать два, а брату вообще восемнадцать. И порой Сэм до зубовного скрежета раздражал Дина своим вечным самокопанием и корпением над учебниками. Дин считал, что лучший учитель — это жизнь, а главные наставники — родные отец и мать. И он любил Сэма. Любил до потемнения в глазах. За Сэма он сносил упрёки и гнев отца, и был готов принять любой удар, взять на себя вину брата. Он понимал, что между ним и Сэмом никогда ничего не будет. Поэтому он никогда не отпустит от себя Сэма, как бы тот ни пытался спрятаться за книжками или сбежать, чтобы построить свою собственную жизнь. Никогда. Без Сэма Дин не находил себе места, становился злым и жестоким. Только когда Сэм рядом, он был настоящим. Дин изобразил красиво очерченными губами насмешливое «ну-ну», и, не отрываясь от дороги, потянулся рукой к макушке брата, легонько треснув по ней. Сэм вздрогнул, книжка упала ему на колени. Он раздражённо повёл плечами и дал Дину сдачи. — Отстань от меня со своими дурацкими шуточками. Даже для детского сада они слабоваты. — Я старше — значит, я всегда прав! — Бла-бла-бла. — Я так не говорил! — Это я так тебя слышу. — Ну, понятно. Я для тебя — придурок. А вот мне интересно, разве книги, которые ты читаешь, дают тебе собственное мнение? По-моему, ничего они не дают, а только забивают голову тупыми стандартными мыслями. Ты становишься их последователем, ложно думая, что весь этот бред сделал тебя умнее, развил как личность. Да ничего подобного! То, что человек сидит и часами пялится в книги, лишь показывает, что он обладает силой воли. Сила воли — это хорошо, это в нашей работе полезно. А быть начитанным занудой — это повод получить лишний раз в нос, братишка! Помнишь, как я тебя всегда уделывал в детстве? — на секунду разошедшийся Дин вновь отпустил руль, чтобы прицепиться к Сэму и щёлкнуть того по кончику носа. — Я и сейчас могу. Сзади по нарастающей появился шум, похожий на гул низколетящего вертолёта. Дин посмотрел в зеркало заднего обзора — увидел чёрный дым, но затормозить не успел. Импала, будто получив пинок, вильнула по пустому шоссе, закрутилась, норовя ехать вперёд багажником. Смертельно побледневший Дин крепко схватился за руль. — Держись, Сэмми, — крикнул он брату, вмиг став совсем другим Дином, сосредоточенным и серьёзным. Он напряжённо смотрел перед собой. — Стой, детка, не артачься, — обратился он уже к любимой машине. Резко бить по тормозам было нельзя, Импалу бы перевернуло. Постепенно сбрасывая газ, Дин изо всех сил пытался сохранять траекторию движения, с силой удерживая руль, и резко не маневрировать. Импала замедлилась, чудом не слетев с дороги. Дину удалось свернуть на обочину. Как только Импала остановилась, он выключил мотор. — Сэм, ты цел? — Всё ещё глядя перед собой, с леденящим беспокойством окликнул он брата. — Я в порядке, Дин, — в голосе Сэма стояла дрожь. Дин отпустил руль. Пальцы покалывало. Сэм, продолжая держаться за ремень безопасности, ошарашенно смотрел на трясущиеся руки брата. Дин вышел, осматривая машину. С водительской стороны всё было в порядке, а заднее правое колесо разорвало на куски, Импала стояла на диске. Сэм присвистнул, когда увидел что произошло. — Случись это на скорости среди потока машин, от нас бы и мокрого места не осталось, — протянул Дин. Сэм понимающе кивнул и заправил выбившуюся прядь волос за ухо. — Всё в порядке, Дин. Мы целы благодаря тебе. Сэм посмотрел на брата. — Сэмми, ты не ранен? — Дин встал прямо перед ним. Зрачки его глаз были расширенными, взгляд выражал беспокойство. — Голова не кружится? — Дин трогал его, проверяя всё ли цело. Сэм попытался деликатно отстраниться от него. — Со мной полный порядок, я был пристёгнут и знал, что ты справишься. Дин кивнул. Продолжая действовать, как заведённый, он прижал Сэма к себе. — Дин! — запротестовал младший. — Хорош меня тискать! Мы не обнимаемся! Дин Винчестер нарочно стиснул спину Сэма так крепко, и сам себе не отдавая отчёта, прошептал ему на ухо: — Я не вынесу, Сэмми, если с тобой что-то случится. Я люблю тебя. — Дин, я тоже тебя люблю. Прости, когда злюсь. Ты не виноват в том, что с нами происходит. Кем мы стали. Я срываюсь, потому что иногда мне тошно. Надоедает до чёртиков болтаться по стране. Охотиться, рисковать. Я хочу иной, тихой и размеренной жизни. Хочу учиться, хочу нормальный дом с нормальной кроватью, и нормальные, человеческие отношения со своей парой… Сэм отступил на шаг. Дин больше его не удерживал. Слова о паре резанули его слух. — Мы не можем всего этого себе позволить. Мы не можем ставить под удар других людей, мы обязаны их защищать. Потому что мы избранные, и нас никогда не отпустят демоны. На лице Дина играли желваки. И вдруг, словно кто-то щёлкнул переключателем, он весело улыбнулся Сэму. — Ладно. Пора заняться деткой. Давай, помогай. Тащи запаску, — бросил он ему, — Ставь машину на «ручник». А я пока ослаблю гайки на колесе.* Сэм принёс запаску и инструменты, положив рядом с Дином. Сообща, братья плотно вбили под колеса Импалы противооткатные клинья. — Ну, поехали, — Дин засучил рукава, принимаясь за работу. Только что состоявшийся разговор разбередил все его чувства и желания. Если бы в осином гнезде пошуровали палкой, эффект был бы не столь устрашающим. «Пару он себе захотел, домишко, детишек», — вертелось у Дина в голове, и глаза медленно наливались кровью. Как и член в узких джинсах. Какого-то хрена Дину мерещились картины, как его Сэмми предаётся страсти с милыми и на всё готовыми девицами. Словно наблюдая со стороны, он видел его спину и ягодицы, напряжённо двигающиеся в такт поступательным движениям. Вскоре сидеть на корточках стало невозможно. Но Дин терпел, не подавая вида, пока ставил машину на домкрат, снимал разорванную покрышку. Мучился теснотой в джинсах, наблюдая за раздевшимся как нарочно по пояс братом. Сэм помогал установить запасное колесо. Дин смотрел на формирующиеся мышцы накачанных рук и спины брата, перекатывающиеся под гладкой, упругой кожей. Дурел от мускусного запаха молодого тела, резкого запаха пота больше, чем от мокрых узеньких гладковыбритых «кисок» девчонок, дававших ему в барах ещё в те времена, когда его бритва ржавела чаще, чем он ей брился. Еле терпя, он мечтал отойти подальше в кусты под предлогом справить нужду и быстро передёрнуть член, который припекало в штанах. Плоть выпирала, мешая полноценно двигаться. Дин снял с себя рубашку. Вытер ей лицо, торс, и обвязав вокруг пояса, попытался скрыть навязчивый призыв трахнуть собственного брата. И ведь почти удалось обломать самого себя. Сэм всё испортил. Дин винил и себя, но и его тоже. Или старался обвинить, хоть раз в жизни переложить вину с себя на брата. Он уже установил новое колесо и аккуратно, неторопливо закреплял гайками, затягивая их в шахматном порядке, как учил отец, чтобы избежать перекоса и неравномерной затяжки. Какой чёрт заставил Сэма присесть рядом с ним, протягивая откупоренную бутылку тёплого пива! Сэм был опасно близко. Перед глазами Дина только что маячили горячие порно видения, в главной роли которых выступал младший Винчестер. Сейчас перед его носом находился оголённый по пояс брат. Дин уставился на торчащие на влажном от пота торсе Сэма небольшие соски, покрытые ровным шелковистым волосом грудь и ареолы. Больше Дин ничего не видел. Дыхание перехватило от животного запаха плоти, забившегося через ноздри глубоко в мозг. В голову шандарахнуло, будто тепловым ударом. Дин потряс головой. Во рту пересохло. Он глотнул пиво, понимая, что пора завязывать пялиться на соски Сэма, но на языке уже фантомно разгуливал солоноватый вкус упругой ягодки. Дин Винчестер поставил бутылку на землю. Уже обречённо понимая, что мир катится в тартарары, он схватил Сэма за горячие плечи и с подсечки, опрокинул на обочину. Жадно приложился губами к соску, сразу схватив его ртом. Сосок сперва съежился, стал шероховатым, как земляника, затем затвердел, и, судя по изумлённому стону Сэма, Дин присосался к нему, как надо. Сдерживая себя, он с тихим хрипом сквозь стон тянул за сосок зубами, а потом сосал, болтал кончиком языка по вершинке, вбирая с шумом слюни и сглатывая. Сердце, сперва колотившееся, как бешеное, теперь сладко замирало от восторга. В паху было горячо и липко; слава Богу, он не спустил себе в штаны, просто смазка лилась, как у течной сучки. И там же, где горячо пульсировало блаженство, внезапно разлилась боль. В глазах потемнело. Дин почувствовал на губах и зубах кровавую пыль. Уже догадываясь, что Сэмми пнул его в пах и приложил по челюсти кулаком, уложив мордой к обочине, Дин растопырил руки, и наощупь, пока сплёвывал кровь и моргал, нашёл Сэма. Всё было молча. Солнце садилось, а тепло от земли, на которой у обочины под прикрытием Импалы барахтались два мужских тела, колошматя друг друга, поднималось вместе со взбитой в столбы пылью. Дин зверел от каждого удара. Он не чувствовал больше боли. Он хотел Сэма. Он хватал его, тот отбивался, он наваливался сверху, следя, чтобы младший вновь не заехал ему по яйцам. Пока не сломал его сопротивление. Дин смотрел на распластанного под ним Сэма. Смотрел внимательно и долго. Злость и загнанный страх в глазах младшего сменились на понимание происходящего. — Ненавижу тебя, — почти шёпотом произнёс Сэм. — Не смей! — Я знаю. Я сам себя ненавижу, Сэмми. Но я не могу без тебя. — Я молился, чтобы ты никогда не сделал этого. Дин недоумевающе отстранился. — Что ты сказал, Сэмми? Сэм повернул голову вбок. — Я дам тебе, что ты хочешь. Я всё знаю о тебе и о чувствах. И если бы не наша жизнь, я бы сам сказал тебе «да». А сейчас бери, что заслужил. Превозмогая горечь настигшей правды, старший Винчестер силой повернул голову брата лицом к себе. — Я хочу, чтобы ты тоже участвовал. Дин нагнулся, целуя Сэма в разбитые губы. Тот приоткрыл рот, дав войти языком. Причмокнув, Дин обвёл языком припухшие от ударов губы брата, его дёсны, ровные зубы. Сэм прикрыл глаза. Дин вжался ноющим пахом между расставленных, длинных ног Сэма. Нашарил на его джинсах молнию. Сэм крепко вцепился в его руку пальцами. — В Импале, — коротко произнёс он, мотнув головой в её сторону. Они устроились на заднем сидении. Дин понимал, что Сэму не совсем удобно: его длинные ноги упирались в запертую дверцу машины, хотя он их согнул в коленях. Дин лежал на нём, целуя, нюхая, и подготавливая брата, слюнявя беспрестанно один за другим пальцы. Сэм тихо вздрагивал, когда Дин продвигался пальцами с каждым проникновением дальше. Он жмурился, метался головой, шипел сквозь зубы. Дин поглаживал ему соски, ласкал едва вставший член, покусывал сбоку крепкую шею. Его собственный выпущенный на свободу ствол, торчал из джинсов и тёрся о живот Сэма. Они не следили, сколько прошло времени. Но всё никак не получалось, всякий раз, когда Дин пробовал войти в довольно растянутое, на его взгляд, отверстие, что-то не пускало его член дальше головки. Сэм с ненавистью смотрел на брата. — Толкайся сильнее, я не целка, — не выдержал он. — Я не хочу, чтобы это было так, Сэм, — ответил Дин. Продолжая массировать брату внутри мышцы, он внезапно усмехнулся: — Знаешь, Сэмми, а ведь мне ни разу не попалась девочка. Вот так. Сам не знаю, кто до нас девок портит. Может, оно и к лучшему. Ответственности меньше. — Посмотри в бардачке, — подсказал Сэм, внезапно о чём-то вспомнив. Испробовав для смазки найденную в бардачке баночку с полузасохшим гелем для волос, Дин наконец смог войти почти сразу наполовину. Домазав остатки геля до самого основания члена, он толкнулся, и вошёл, хоть и туго, но как по маслу. Сэм вцепился в обшивку дивана ногтями. Дин толкнулся, умащиваясь между его ног. Приподнял его за поясницу, и колени Сэма оказались у него подмышками. Налегая с каждым рывком всё смелее, глубже, Дин погнал в рваном, измождающем ритме. Крышу срывало капитально. Капли пота слетали с его лба и плеч при рывках. В машине стало душно. Сэм выгибался, мечась от боли. Сквозь жжение и болезненную растянутость, ощущение крепкого, будто каменного члена, чувствовалось что-то зудящее и приятное, отдающее в мошонку. Кроме ноющего спазма в кишках, разливалось возбуждение. Член Сэма крепко поднялся. Сэм обхватил его, работая кулаком. Дин терзал его бёдра жёсткими пальцами, расцарапывая облупленными ногтями кожу. Всаживал член по проторенному уже пути, глубже и яростнее. Сэм хрипел, стонал, повторяя в промежутках: «Твою мать!» и «Сволочь!», и снова стонал, подрачивая себе всё быстрее. Дина бросало в жар. Он долбил его в зад всё сильнее, неугомонно, закатывая от напряжения глаза. Сэм всё злее и яростнее дёргал кулаком вверх и вниз. Влажная плоть смачно шлёпала о плоть, как мокрая глина при лепке изящного сосуда. — Будь ты проклят, Дин! — Сэм приподнялся, судорога пробежала по его телу, скрутила мышцы. Рука разжалась и липкий член опал Сэму на бедро, пуская струйки спермы. — Да, Сэмми, чёрт меня дери! — Дин вскрикнул, кончая в него, пару раз конвульсивно дёрнувшись. Между ног пульсировало и было слишком мокро, отчего нехорошо ёкало сердце. Дин не глядя бросил вниз свою рубашку. Он много чего повидал, но смотреть на кровь Сэма не мог. Аккуратно выйдя из него, он вытер член и подоткнул рубашку к его заднице. — Спасибо за заботу. Не думаю, что там всё настолько страшно, — пробормотал Сэм, пытаясь сесть. Живот словно прострелило. — Ложись, — Дин улёгся спиной на стенку, подогнув ноги, укладывая Сэма на себя. Укрывшись пледом, они оба молча погрузилась в сон.***
Перебирая Сэму волосы, Дин смотрел в окно. Судя по забрезжившему рассвету, было уже часов шесть. До ужаса хотелось горячего кофе, а от голода в желудке бурлило и тянуло. Голова Сэма ушла из-под пальцев Дина. Он убрал руку. Младший медленно пытался сесть, в итоге отполз и привалился к противоположной стенке салона. Дин посмотрел на заспанного брата, уже с готовностью ожидая, что тот скажет. Сэм протёр глаза, морщась при каждом движении. Убрал с лица волосы. Потрогал подбитый глаз и скулу. Дин, насупившись, ждал. — Мне нужен кофе, — простуженно просипел Сэм. — Что? — не поверил своим ушам Дин. — Кофе, Дин. И хороший… нет, огромный гамбургер. — Окей, Сэмми. Судя по карте, в паре миль расположена забегаловка, где тебя уже ждёт отличный холестериновый завтрак, а меня пирог. И море кофе. Дин пересел на водительское сидение. Прежде, чем включить магнитолу, он замер. Пара слов так и норовили сорваться с языка. Без них нельзя было ехать дальше. Дверца распахнулась, и Сэм крайне медленно опустился на сидение рядом. — Виновен, как и я, — за него сказал Сэм. — И этого не исправишь. С души Дина свалился камень. Он был абсолютно согласен с братом. Дин пожал плечами, и нажал на кнопку, включая музыку.