Дневник фарфоровой куклы

POV Феликс       Я с грустью смотрел на нашу фотку с Василисой, сделанную в будке для фотографий в торговом центре. Мы тогда пошли туда с Ником и Дианой на каток. Эта рыжая дура раз двадцать падала на ровном месте, отбивая себе всю задницу и конечности.       Если честно, то я рад тому, что она меня не любит. Ей не будет так больно, когда я сделаю ей больно. Как бы я этого не хотел, но должен растереть в пыль ее чувства. И уже сотый раз пожалел о том, что потащил ее тогда к Норту.       Я очнулся в тот день от того, что у меня ужасно затекла шея, как и руки, связанные сзади. У меня в глазах мутнело, лишь проморгав пару раз, зрение немного восстановилось.       — Драгоций... — передо мной появился Норт.       Его змеиные зеленые глазки лихорадочно блестели, а губы искривились в усмешке. Он пригладил волосы пятерней и уселся напротив. Мне же стало обидно, что мои ноги привязаны к ножкам стула — так бы я смог бы ударить его.       — Что надо? — прошипел я.       — У меня к тебе предложение, — спокойно начал он. — Тебе нравится Василиса? Хотя можешь и не отвечать, это не имеет большого значения. Если хочешь сохранить свою шкуру, то ты должен сделать ей настолько больно, чтобы она пожалела о том, что больше не больна раком. Ну и заодно достанешь мне кое-какие документы моего отца.       Я нервно выдохнул и попытался высвободиться. Огнева хоть и была на малую долю стервозной кретинкой, но причинять ей боль — это последнее, что было у меня в планах. А ее на голову больной братик имел извращенные способы достижения цели. Я же имел несчастье в этом убедиться.       — Слушай, Нортик, — оскалился я. — Я выполнил первую часть нашего договора, да и Василиса, к нашему общему сожалению, не входила в него. Ваши с ней семейные отношения — ваше дело, я не хочу лезть в вашу дурную семейку.       — Хм, ну это твое личное дело, — он пожал плечами.       Норт включил небольшой экран, который показывал, как моя сестра ест печенье, сидя в парке у школы. Ее хомячьи щеки смешно передергивались, а взгляд устремился в какую-то книгу. Это было бы забавным, если бы это я видел в живую, а не по трансляции. Мое лицо исказилось, от чего Норт рассмеялся.       — Я вижу, что ты любишь свою сестренку, — произнес он с иронией. — Я же не особо. Скорее проклинаю и ненавижу.       Я поджал губы, так как меня начинало прорывать. Мои слова могли сделать только хуже.       — Обещаю, что с Захаррой все будет хорошо, — продолжал Норт. — Никто ее не тронет, пока я не дам команду.       — Я согласен, — сквозь зубы прошипел я.       После того, как мы обсудили детали, я пропустил школу.       Я встал с кровати и прошелся по комнате, почесав затылок. У меня горели щеки от перенапряжения, было ощущение, что сердце прямо сейчас остановится. Можно было бы сказать, мол, во всем виноват юношеский запал. Однако во всем этом виноват один единственный человек — мой дядя. Из-за него моя семья рассыпалась на отдельные крупицы, Захарра уехала с страны, а мать с каждым днем иссыхает.       — Феликс, — в комнату вошла мама.       Она подошла к моему столу и взяла фотографию, на которой были мы с Василисой. Она еле заметно улыбнулась и положила ее на место.       — Хорошая девочка. Я рада, что вы подружились, — сказала она.       — Мам, ты что-то хотела? — резче, чем следовало, спросил я.       — Да, звонили со школы насчет выпускного, — кивнула женщина. — Ты пойдешь? Если да, то останешься на месяц без карманных денег.       Я непроизвольно усмехнулся — ну, деньги себя я-то найду. Только маме не обязательно этого знать. Пусть думает, что дядечка уплатил долги кредиторам.       — Пойду. А насчет денег можешь не волноваться, я курьером подрабатываю, — пожал я плечами и приоткрыл окно.       В комнату влился запах сирени, которая цвела под окном. Уже было начало мая и скоро это все уже закончится. Закончится пытка для меня и Василисы, потому что скоро я перееду. Только для этого мне нужно разобраться с нерадивым родственником, чтобы мать и пальцем не тронул.       — Феликс, прости меня... — неожиданно мама села на диван и разревелась.       Я нервно сделал к ней шаг, а потом отошел. Всегда не любил женские слезы. Ну, кроме Захарриных, когда в детстве я заставил ее съесть кашицу из земли на воде. Сказал ей, что она станет такой же сильной, как Астерикс, вот она и повелась. А сейчас я был готов содрать с себя кожу, лишь бы не видеть маминых слез.       — Что случилось? — мягко спросил я, что было непривычно для меня. — Мам, кто тут и должен просить прощения, так это я. У меня ужасный характер и язык без костей, как ты и говорила. Не плачь, только и расскажи, что случилось.       — Я приняла предложение Астрагора, — мои ноги резко подкосились, а глаза чуть не выпали из орбит. — Я уже устала перебиваться из угла в угол, а он все же не очень плохой человек, да и вас с сестрой любит.       Я нервно нацепил пайту и обул кеды. Входя из квартиры под крики матери, я не произнес ни слова.

***

POV Василиса       Прекрасная пора весны была омрачена свадьбой отца и Елены. Мне совершенно не хотелось сидеть и улыбаться, пока отец лижется с этой ведьмой, а потом произносить тост, который меня принудили выучить. Даже сейчас, стоя у зеркала и глядя на свое отражение, я не могла произнести последнюю фразу:       — Счастья вам, — сквозь зубы сказала я. — Чтоб вы им захлебнулись.       На мне было кремовое платье, которое вечно задиралось, норовя оголить мою ляжку. Локоны уже спадали на плечи.       — Такое ощущение, что ты скорбишь, — усмехнулась Дейла, сидя в таком же платье на моей кровати.       Она курила и наблюдала за моими кривляниями перед зеркалом.       — Я скорблю по тем дням, когда я жила в своем родном городе, — ответила я и достала телефон с сумки.       — Ты права, я-то уехать смогу, — кивнула Дейла.       Я подошла к окну и увидела во дворе нашего дома, который папа снова выкупил, Марка с Владом, смеющихся над чем-то.       — Красивый мальчик, — раздался голос Дейлы над ухом. — Ну тот, что с пепельными волосами.       — Это племянник Елены, — ответила я.       — М-м-м, — Дейла подняла брови и отошла от окна. — Тогда ясно, почему тут так много малолеток.       У нас действительно помимо меня и Марка были еще и его друзья. Поэтому я решила больше времени провести у себя в комнате до церемонии.       Я кивнула, глядя на Маришку, которая стояла в таком же платье, как у нас с Дейлой. Вот кого я не хотела бы видеть больше всех. Мы с ней раз десять успели подраться за все время моего обучения в этой школе. Я даже как-то подлила в ее тональный крем перцовый раствор. У нее тогда лицо было, как у варенного рака. Ох, как Драгоций ржал — в принципе, как и полкласса, когда эта идиотка выбегала из школы.       Вскоре мы с Дейлой вышли во двор, где я увидела Валерию. Она стояла и мило улыбалась какой-то женщине. Я решила подойти и поздороваться с ней, заодно и поговорить. Ведь после похорон ее супруга мы так и не виделись. Она немного изменилась, стала жестче, что-ли?       — Здравствуйте, — подошла я к ней. — Прекрасно выглядите.       Это было сущей правдой — она и вправду была красива в темно-синем платье.       — Здравствуй, Василиса, — улыбнулась она мне и крепко обняла. — Как дела?       — Нормально, — ответила я. — А вы как? Как Дима? Я его школе видела, но мы с ним особо не общались.       — У меня все по-старому, также работаю, — горько усмехнулась она. — А вот Дима изменился. Стал более закрытым и отдалился от меня...       Я понимающе кивнула. Потому что когда мама умерла, я тоже решила пережить это одной. Я не разделяла свою боль ни с отцом, ни с бабушкой.       Мы еще минут пятнадцать поговорили ни о чем и разошлись по машинам. Сейчас нам предстояло приехать в помещение, где папа с Еленой распишутся. И мы обратно поедем в наш особняк, где будем праздновать.       Внутри помещения было и правда очень красиво. Высокий потолок в форме купола, расписанный также, как и стены в стиле Эпохи Возрождения. Мой отец выглядел очень красиво: светлые волосы заложены назад, а дорогой костюм сидел, словно на парне. А вот Елена словно была частью интерьера: холодный взгляд и бледная кожа создавали ощущение того, что она будто кропотливая работа скульптора. Лишь поднимающаяся и опускающаяся грудь давала понять, что женщина жива и дышит. Они смотрелись красиво, так сказать, красивая картинка для рекламы свадебного салона.       Я потупила взгляд после того, как папочка поклялся любить Елену до конца своих дней — от этих слов меня буквально распирало от смеха. Я еле-еле успокоилась, ссылая свою реакцию на нервное расстройство.       Наконец, когда весь этот фарс закончился, мы поехали домой. Вот только у выхода из этого помещения я заметила темную макушку Фэша. Это был точно он, потому что на затылке у него выбрит треугольник в треугольнике. Знаю, бредово звучит.       — Постой, — коснулась я его руки у самого выхода. — Что ты тут делаешь?       — Я с дядей, — кивнул парень в сторону того человека, которого я видела в школе.       — Еще увидимся, — сказала я, уходя в сторону машины.       То, что тут был Драгоций, немного удивило меня. Я села в машину и мы двинулись в сторону дома. Со мной в машине ехали Марк, Дейла и Норт. Как только мы приехали, я как можно скорее постаралась проникнуть к себе в комнату. Однако стоило мне войти в дом, как Марк перехватил меня за руку и беспардонно затолкал в чулан под лестницей. Я буквально влетела внутрь и больно ударилась боком о поверхность тумбы. Он тем временем включил свет.       — Решил меня тут закрыть? — со злостью спросила я. — Отлично! Пропущу этот никчемный фарс во главе твоей тетушки!       — Что тут делает этот мусор? — бешено шипя, спросил он.       — Вот у тебя и хотела спросить, — усмехнулась я. — Что ты тут делаешь? Свалка в другой стороне.       — Огнева... — выдохнул он.       А я почувствовала его пальцы на своей ключице. Через несколько секунд те самые пальцы сжимали мою шею, выбив весь кислород из легких. А затылок соприкоснулся с холодной стеной чулана.       — Как можно быть такой блядью? — спросил он тем же голосом. — Ты ведь уже наверняка с Драгоцием потрахалась. Он любит таких дешевых девок, как ты и твоя подружка.       Придурок! Диана точно шлюхой не была. Нет, конечно, она и не такая невинная, но все же вела себя скромно.       Он отпустил мою шею и я попыталась отдышаться. Как только я смогла это сделать, то со злой усмешкой подняла взгляд на него:       — Ну он хотя бы девок любит, а не мальчиков, — рассмеялась я.       Он ушел, хлопнув дверью, я вышла за ним. Перед тем, как приедут гости, мне надо привести себя в порядок и замазать синяк на шее. Ведь куклы не плачут...