Должен, но не обязан

Джен
R
Заморожен
1270
автор
Alapina бета
Размер:
287 страниц, 35 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
1270 Нравится 326 Отзывы 611 В сборник Скачать

9. школьные будни

Настройки текста
Так уж вышло, что все Рождественские каникулы Чарли провёл в школе. Изначально желание не ехать домой было обусловлено тем, что Марго также остаётся в школе. Эванс планировал познакомиться с ней и узнать ближе, но кто-то ей про это безжалостно рассказал, и она уехала домой на каникулы, в то время как Чар убрать своё имя из списков уже не мог. Астория и все знакомые ему девочки лишь вздыхали на такой расклад, а Нотт и Гойл, с которыми он был вынужден провести две недели каникул, бессовестно ржали и подкалывали «горе-любовника». На время каникул все столы в Большом зале были совмещены в один маленький — буквой «Т», поэтому вскоре о том, что же произошло с несчастным первокурсником, знали если не все, то многие. Вот она — сила сплетен. Ну и наконец, в первый такой ужин директор Морец встал и, на всеобщее удивление улыбнувшись, сказал, покручивая длинный ус: — Итак, в первую очередь я хочу обратиться к первокурсникам, которые ещё не знают о том, как проводят Йоль в Хогвартсе, — мужчина осмотрел всех присутствующих студентов, ни на ком не задерживаясь, и добродушно продолжил. Чарли назвал бы это сменой контраста, если бы не был так ошеломлён сменой Морец недовольства на милость. — С этого дня я, как и оставшийся преподавательский состав, будем украшать Большой зал, и я надеюсь вы поможете нам в этом деле, — более старшие ребята разулыбались, переглядываясь между собой, и соглашались стройным рядом. — Так как в этом году в школе осталось не так много детей, то все основные помещения и коридоры будут запечатаны, кроме тех, которые ведут к гостиным факультетов, библиотеке, Большому залу и выходу на улицу. Ученики шестых-седьмых курсов могут посещать Хогсмид хоть каждый день, однако перед этим вы должны отпроситься у своего декана. Комендантский час в десять, за полчаса до него я хотел бы, чтобы вы уже находились в своих спальнях. На этом, пожалуй, всё. Я прошу вас заранее выбрать дары для ритуальной ночи, потому как в ночь Самайна, кто-то из учеников бросил в костёр прядь волос… — у Чарли внутри что-то бухнуло. — Это не запрещено, но впредь я бы попросил избегать подобных вольностей. Подобные дары приветствуются в Роду, они укрепляют и защищают Родовой алтарь, но не для школы. Для Хогвартса будет достаточно булки, молока и куска масла, — мужчина по-доброму посмеялся, еще немного рассказал о правилах нахождения учеников в школе на время каникул и сел обратно, начав обсуждать что-то с деканами. На Рождество в школе оставались только директор, его заместитель, деканы и ещё парочка учителей. Тем же вечером абсолютно неожиданно Чарли вызвали к директору через Слизнорта. Конечно, об этом стоило подумать ещё тогда, когда Морец упомянул злосчастную прядь волос, но вопреки этому Эванса заботили другие вещи. Как бы наконец хорошенько выспаться и подумать о насущном. Горгульи встретили его со всем своим радушием на каменных минах, а директорский кабинет ещё одним волшебником, так хорошо знакомым в прошлой жизни. Авиусом Авранше — дедушкой его Маргарет, которому он всё же отправил письмо несколько дней назад и с нетерпением ждал ответа. — Присаживайтесь, мистер Эванс, — указал Морец на кресло. — Ничего, что мы отвлекаем вас от долгожданных каникул? — скупо поинтересовался он, переглядываясь с Авранше. — Я только рад! — неожиданно для себя пискнул он, вглядываясь в нечитаемое выражение лица Авиуса. Ещё тогда старый маг вызывал в нем потайной страх, а сейчас, в теле одиннадцатилетнего мальчишки, и вовсе заставлял сжиматься и чувствовать себя униженным жизнью. — Я думаю, вы уже поняли для чего вас позвали? — поинтересовался мужчина. — По вашим глазам я вижу, что это так. Меня зовут Авиус Авранше, я глава Рода Авранше и дедушка Маргарет. Именно мне на днях пришло крайне… нелепое письмо, написанное вашей рукой, — казалось, он был возмущен. — Мистер… Эванс. Вы же понимаете, что если содержание пергамента окажется ложью, то наказание не заставит себя ждать?.. — склонил он голову, прищурив голубые глаза. — Насколько я понял и разобрался в ситуации, господин Авранше, мой студент написал вам, что связан узами Партнерства с вашей внучкой и просил об аннулировании помолвки? — Вы поняли всё совершенно верно! — бросил маг, пренебрежительно хмыкнув. — Но это правда… — промямлил Чарли и на него сразу же устремились два пронзительных взгляда. — С чего вы так решили? — поинтересовался Морец, стараясь не накалять обстановку пуще прежнего. Авиус был готов устроить скандал. …словно услышав его самое тайное и сокровенное желание, которое он бы никогда не решился произнести вслух, маленькая искорка больно кольнула его в лоб, он проморгался и сквозь шум, тресканье брёвен и голоса Запретного леса, Чарли увидел маленькую тощую фигурку девочки-первокурсницы с нахмуренным лбом и двумя крошечными косичками. — Марго… — прошептал Чар, не веря своим глазам. «Всё будет хорошо», — ласково прошептало ему пламя костра, и он, обернувшись, точно во сне увидел как на него, мальчика, прищурившись смотрит его Маргарет, уже не девчушка, а женщина, и рядом с ней, догоняя друг друга, резвятся близнецы — первокурсники — со съехавшими набок мантиями со знамёнами алого факультета. Счастливые, запыхавшиеся и беззаботные.… -…а потом целитель Мосли показал мне эту красную ниточку, — решительно закончил рассказ Чар и стал напряжённо наблюдать за мужчинами. Директор был задумчив, а Авранше, наоборот, был мрачен и как будто бы оценивал сидящего рядом ребенка. — Я бы хотел увидеть заключение колдомедика, — наконец сказал он, поворачиваясь к Морец. Тот спокойно кивнул и попросил Чарли идти в гостиную — близился комендантский час. — Мы обсудим это позже, — недовольно поджал губы Авиус, обращаясь к мальчику. Уже выходя в коридор, Чарли больно упал на колени, настолько он был напряжен во время всего разговора с этими людьми. Мерлин, ну подумаешь? Всего-то попытался добиться своего… Хотя и не слишком разумными методами. В его время они поженились добровольно и через гоблинов. Он знать не знал, что когда-то его жена была помолвлена. Возможно он поступил грубо и неразумно, но упустить мать его детей Чар не мог при всём своём желании! На этот счёт Эванс был настроен решительно.

***

— Пора вспоминать кто я и зачем вообще попал на Слизерин, — пробормотал Чарли. — Для начала… как же так вышло, что Волан-де-Морт стал Министром? — спросил он сам себя, сжимая в руках учебник травологии. Эта мысль посетила его внезапно, и он мысленно стукнул себя по голове за то, что долгое время собирал информацию, которую ему выдавали будто на блюдечке, а разобраться в ней… не хватало времени. На протяжении пары дней с начала каникул Чарли прочно засел в библиотеке перерывая все подшивки газет за то время, что вообще смог найти. Пинс смотрела на него как на умалишённого, но не выпускала из виду его карточку, так как мальчишка бегал от одного стеллажа к другому, выискивая всё доступное, что у него было. Женщина надеялась отдохнуть, а получила неугомонного ребёнка-слизеринца, просиживающего всё время в библиотеке. Это было утомительно, но картинка более или менее начала обретать подходящие черты. Газеты пестрили громкими заголовками: от очередных Пожирательских рейдов до новых предвыборных кампаний подающего надежды политика Марволо Томаса Гонта. Некрологов с каждой статьёй становилось всё больше, а терпение Чарли с каждым часом всё меньше. В конце концов, прочитав о пышной и роскошной свадьбе нового Министра, он с раздражением отшвырнул газету, от чего она улетела на край стола, и устало осел на стуле. Ясно было одно. Человек по имени Том Риддл при всём своём желании не мог раздвоиться. Он играл на два фронта. Подсылал людей под обороткой, что Чарли понял далеко не сразу, перечитывая две статьи, датированные одним днём, об одном и том же человеке, не понимая в чём, собственно, дело. Волшебник под одним именем мог оказаться на первой полосе в виде помощника Гонта, и тут же, страницей позже, быть замеченным в Лютном переулке и быть «подозреваемым». Хотя через один выпуск этот же волшебник был оправдан, а в сводке погибших значилось ещё одно новое имя: Чарли передёрнуло от вида проклятого и явно мёртвого человека на малюсенькой колдографии с последней страницы пророка. Нужно было передохнуть. На следующее утро стало совершенно ясно, что наступило Рождество. Около десяти оставшихся ребят сидели кучкой в гостиной и разбирали подарки, заботливо сложенные под ёлкой домовиками. Эванс спросонья даже не сразу понял по какому поводу дарят подарки, но затем его, подбадривая, стукнул по спине подошедший Нотт: — Зачем отличнику сидеть в библиотеке даже на каникулах? — покачал он головой. — Знания никогда не бывают лишними! — помпезно выкинул Чар, возведя глаза к потолку, хихикнул и вприпрыжку дошёл до ели. Там его ждали целых несколько свертков и одна большая коробка. От Малфоя и других сокурсников мальчику достались безделушки, вроде гребня для волос от Панси, самого настоящего бразильского снитча от Забини и огромной, больше похожей на ведро, кошачьей миски от Поттер. Самыми же приятными оказались тёплый шарф от тёти Пет, деловая записная книжка от дяди и боксёрская перчатка с подписью Дадли с запиской: «Когда я стану чемпионом, эта штука будет стоить целое состояние, обещаю!». И, наконец, распечатав последний подарок, Эванс широко раскрыл рот. Книга! И не просто книга, а та, о которой он не раз трещал с профессором Флитвиком на его дополнительных занятиях. Чары. Древнее пособие, которое сейчас днём с огнём не сыщешь! Ещё раз перечитав открытку, подписанную сразу пятью людьми, мальчик пустил слезу, настолько подарок казался ему волшебным, а внимание к нему, «талантливому магглокровке», бесценным. Увидев столь ценную вещь, сидящая рядом девочка-пятикурсница уважительно присвистнула и потрепала Эванса по его неукротимым волосам, по-доброму хмыкнув. Подобного рода ласка не была неожиданностью — слизеринцы всегда старались помогать друг другу по мере возможности. Девочки заплетали друг другу косички. Не раз Чарли видел как Фарли, несмотря на свою отстранённость, помогал младшим сверх меры. С уроками, с манерами, даже в играх. На факультете Слизерин особенно были популярны шахматы и сквош, несмотря на явно маггловское происхождение последнего. Эвансу не всегда было понятно что в игре с мячом и ракеткой нашли сливки магического общества, но вспоминая плюй-камни и квиддич, всё становилось если не ясно, то понятно. Конюшни на зиму были закрыты, летать на метле было холодно, а в карты играть здесь никто вроде не умел. Две недели пролетели на удивление быстро. Чарли гулял, сблизился с некоторыми старшекурсниками, которые остались в школе из-за углубленной подготовке к ЖАБА, много читал и искал, искал, искал. Информации не то чтобы было мало. Для того, чтобы без проблем добыть её хотя бы из сплетен, требовалось не только обозначить свой интерес, но и оправдать его. Так он узнал о том, что нынешний Министр никогда официально не был замечен в тёмных делах, а, цитата: «Медленно и верно вёл магическое общество к процветанию». Многие его реформы пересматривали и переворачивали устройство мира волшебников вверх дном, но не отметить положительных результатов от этих реформ никто не мог. Марволо Гонт бился за каждый свой законопроект от начала до конца и начал прежде всего с системы образования и с министерской системы. Впервые он занял пост в восьмидесятых, обогнав Миллисенту Багнолд всего на каких-то три процента голосов, а второй с отрывом в сорок шесть процентов, не оставив Фаджу не единого шанса. По слухам у Гонта нет ни единого достойного конкурента из ныне живущих политиков на территории Магической Великобритании, который мог бы посоперничать с ним на выборах в девяносто четвёртом. Возможно такой и появится за эти несколько лет, но было точно ясно, что за свои права и обязанности Министр будет бороться до последнего. К тому же, новой политической фигуре будет просто нечего предложить магам, которых «правление» Гонта более чем устраивает и по сей день. Марволо Гонт исправил скверные отношения с европейскими магическими сообществами, почти искоренил вражду волшебников с магическими существами, наладив за счёт этого экономику, которая трещала по швам из-за существования чёрного рынка. Влез в устройство Аврората, заменив главу Департамента магического правопорядка на своего человека. Лютный за считанные недели был перевёрнут вверх дном, и большая часть тамошних заведений прочно встала на министерский учёт. На мелкие махинации закрывали глаза, а вот на что-то более серьёзное в интересах правоохранительных органов глаза открывали достаточно широко. Преступность не только в Лютном, но и везде, снизилась на две трети, учитывая и деятельность Пожирателей смерти, рейды которых окончательно прекратились после смерти Волан-де-Морта в восемьдесят шестом. Успешный политик, примерный семьянин и просто приятный человек, по слухам. И всё это Чарли узнал — подумать только! — От Джеймса Фарли, вечно недовольного старосты, который неожиданно в восемьдесят третьем стал Министру племянником.

***

С прибытием основного потока учеников жить в школе стало не в пример сложнее. Маска вежливого улыбчивого мальчика, одетого с иголочки, прочно вписалась в образ Чарли, не оставив его натуре и шанса. Эвансу хотелось быть проще, относиться ко всему легче, быть собой, однако учитывая то, что кто-то явно не хотел, чтобы правда о его происхождении всплыла, ему самому следовало быть осторожнее. Раньше он не заботился о том, что кто-то мог случайно об этом узнать, но после того, как Малфой по секрету рассказал как его мама с трудом сняла с него ментальную закладку, которая появилась после их злосчастного разговора по душам, Эванс решил ограничить себя в общении с гриффиндорцами и Кассией в частности. Кто-то мог быть таким же ушлым и любопытным как Драко, и Чар не мог и не хотел брать на себя ответственность за идиота, который полез туда куда не просят и словил менталку за табу, наложенное на его имя. А в том, что это было табу, сомневаться не приходилось, стоит только вспомнить, как Флитвик всячески избегал упоминания его имени, секретничая с Гарриком Олливандером. Удача или нет, но он прочитал об этом разделе чар в подаренной ему на Рождество книге и теперь точно знал, что это такое и даже, хоть сильно этого не хотел, провёл аналогию с запрещенным именем Тома Реддла, анализируя полученные знания. Табу на имена или на высказывания накладывали редко, это было в большей части связано с тем объёмом магии, которая расходуется при произношении такого слова. Маг мог наложить табу на имя какого-то умершего родственника в пределах своей семьи, которая безусловно бы этот запрет соблюдала. Но вот другие маги в пределах действия чар об этом знать не знали и продолжали произносить имя, получая при этом лёгкое недомогание, проклятье или закладку как Драко. В итоге на реализацию неприятных последствий выступала магия мага, наложившего табу. Ничего, если почивший волшебник был почти никому не знаком. А если он был известен всему свету? Глупцов, что накладывали запрет на известное имя, по приведённым в книге примерам было немного, и все они быстро истрачивали свой резерв и становились сквибами, не выдерживая постоянного оттока магических сил. Другое дело если имя, на которое наложили табу, было живого волшебника, и идущая на выполнение неприятностей сила вполне могла браться у него самого. Таким образом Волан-де-Морт, имея почти что безграничный запас собственной магии, мог знать примерное расположение любого, кто вслух скажет его прозвище, и не иметь с этого никаких последствий. Все так боялись его произносить, что отток магии был минимален. А вот у Чарли, видимо, этой магии было немного. Ещё тогда, ощутив недомогание, он не слишком беспокоился. Но теперь, разобравшись в корне причины такой реакции при произношении настоящего имени, Чарли понял не только причину такого состояния Малфоя, но и с сожалением осознал, что на всё это была использована его родная магия. По сути он сам раз за разом наслаивал эту ментальную заразу на мозг приятеля в течение часа, поэтому его нынешняя осторожность теперь была обусловлена не только нежеланием брать ответственность за мозги и память других, но и целью обезопасить своё магическое здоровье до тех пор, пока он не узнает кто поставил на имя Гарольда Поттера запрет, так как снять табу мог только тот, кто его наложил. Следующим вопросом, возникшим у Чарли в голове, была причина этого поступка. Зачем кому-то это было нужно? У своих родителей причин этого поступка он не находил. Они и так объявили его мёртвым, хоть было совершенно неясно, почему их старший сын вдруг потерял магию. Учитывая, что настоящий Чарли потерял магию в раннем детстве, наложенное на его имя табу могло послужить ловушкой. Магии-то на неприятные последствия было брать неоткуда. «Или же, — со страхом подумал Эванс, — кто-то наложил запрет много раньше, и именно это послужило мнимым сквибством для маленького волшебника. Магические выбросы могли легко нивелироваться за счёт постоянного оттока магии, и уже к десяти годам Чарли бы стал настоящим калекой. Могли ли Поттеры спасти своего сына таким образом? Объявить его мёртвым, не произносить его имени, заставив магическое общество забыть их сына, чтобы магия сохранилась и никуда не исчезала? Тогда кто же мог наложить табу на имя ребёнка за счёт его сил?» Чарли думал об этом всё то время с тех пор как получил книгу, и не мог успокоиться. Кому-то было нужно, чтобы наследник Поттеров лишился магии. Но вот кому?»

***

Зима пролетела незаметно, как, впрочем, и весна. Он учился и с блеском сдал годовые экзамены, став четвёртым в рейтинге среди первокурсников. Первым был Драко, второй, что не удивительно, Грейнджер, с которой он за год не перекинулся и парой слов, третьим был какой-то мальчик с Хаффлпаффа, и четвёртый он сам. Тётя, дядя и Дадли, который решительно отказался от участи ждать его дома, должны были ждать его в кафе рядом с вокзалом на маггловской стороне, так что Чарли на этот счёт не волновался. У него и так были весьма обширные планы на летние каникулы, так что хотелось провести с семьёй как можно больше времени. Всё же он так и не попал домой на зимние каникулы и отказался от поездки домой в Пасху, так как был по горло загружен небольшим курсовым проектом, свалившимся на голову так же неожиданно, как снег летом. Ему было стыдно перед Дурслями, поэтому Чарли решил откупиться сувенирами и вкусняшками, купленными в Хогсмиде на полученные со стипендии деньги. Учитывая то, что он весь год пахал ради высокой успеваемости, его стипендия увеличилась в два раза, так что со следующего года, Чарли, не сбавляя планку, будет получать шесть с половиной галеонов в месяц. Не то чтобы он рассчитывал на эти деньги, но они были бы кстати, что сейчас, что на следующий год, когда планов станет ещё больше. — Я говорю слишком заумно? — вздернул нос Драко. Прямо сейчас, сидя в купе, он читал им какую-то научную литературу и ужасно гордился тем, что разбирается в ней. — Мы уже поняли, что ты хочешь стать целителем, но не всё же сразу, — протянула Панс, съезжая по спинке сиденья. Было видно насколько она вымотана долгой поездкой. — Я не понимаю как ты ездила домой на каникулы, если тебя тошнит от тряски поезда, — высказалась Астория. — Меня забирал камином дед, — недовольно ответила девочка, — в конце концов Слизнорту надоело, что дедушка постоянно дёргал его в рабочее время, и декан запретил использование своего камина родителями учеников. — Ты сейчас серьёзно? — прыснул Малфой и рассмеялся. Хохот подхватили и остальные, так что ребята ещё долго не могли успокоиться. Наконец, когда первый порыв прошёл, Драко отдышался и сказал: — Чарли, ты будешь на моём дне рождения? Я уже спросил у отца, и он не против твоего присутствия. Ты будешь наравне со всеми, — улыбнулся мальчик. — О, и не волнуйся, их, не будет. — Их? — поинтересовалась Панси, — У вас, мальчики, что, есть секреты? — она подозрительно прищурилась, привставая на локтях. Выглядела она плохо, но зелий ей никто в поезде давать не собирался, а сами они ещё были малы для личных аптечек. — А что если есть, Панс? — вежливо улыбнулся Чарли, и Паркисон сплюнула от негодования. — Твоя улыбка меня бесит, Эванс! — прошипела она, и Чарли улыбнулся ещё шире. Никто никому не угрожал, они были детьми, дурачились, веселились и были сами собой. «Это замечательно», — думал Чарли. Но он ошибался, если думал, что вся эта беззаботность продлится долго. Дома его ждали проблемы вместо картофельного пирога. Мама пришла в гости...
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.