*Грач - пистолет Ярыгина, 6П35 – самозарядный пистолет с магазином на 18 патронов, калибр 9 мм. Отличается высокой скорострельностью и надежностью, простотой использования и относительно небольшим весом (0,95 кг). Имеет мягкий спуск и единожды снимается с предохранителя.
Джена сплюнула горькую слюну и пересчитала окурки на ладони: раз-два-три-четыре-пять. Четвертый можно сразу выкидывать, он докурен почти до фильтра. А на пятом окурке мерзкое бурое пятно – то ли кровь, то ли гной. Его тоже выкинуть. Остается три. Всего три окурка, которые отделяют от пули в рот. Жизнь, три окурка, смерть. Все просто и понятно – Лиене понравилось... бы. А ведь три года назад было почти хорошо, без малого нормально. Был дом, любимая женщина, относительный достаток. Была возможность заработать и надобность тратить. Зарабатывать можно и сейчас, но тратить не на что и незачем. Бессмысленно. Первый окурок догорел, обжег пальцы. Больно? Нет, даже боль утратила смысл. Всю жизнь она была спутницей, доступной странницей, верной помощницей. Надоедливая, ноющая боль давящего на рубец протеза; разрывающая мозг, дробящая тело боль отката; отдающая сладкими спазмами в животе боль впивающихся в спину ногтей партнерши, ее зубов на нежной коже, ее тонких и сильных пальцев. Теперь боли нет. Вообще никакой. Пустота. Ничего нет. Второй окурок удалось скурить почти полностью. Он оказался на удивление правильным: зачем фильтр в сигарете, когда атмосфера отравленного мира гораздо ядовитее смол и табака? По сравнению с пограничным Кохом, с его трупами на улицах, опиумным туманом и пьяными сталкерами, Шигелла был красив и наряден. Как умирающая старуха, он прятал язвы под яркими нарядами витрин, оружие под чистыми пальто, и наркотики в венах улыбающихся прохожих. Этот город был лжив и надменен, и спроси Джен, где бы ей хотелось умереть – она выбрала бы привычно-ненавистный Кох. Но никто не спрашивал. За год, что прошел со смерти Лиены, не прозвучало ни единого вопроса, на который хотелось бы отвечать. С тех пор, как она своими руками приставила дуло грача* к виску любимой женщины и нажала спусковой крючок. По подушке расплылось вонючее и мерзкое, кроваво-сизое, а в голове Джен глухо билась абсурдная по своей неуместности мысль: теперь это пятно ничем не вывести. А ведь все было хорошо – они сработались, начали чувствовать друг друга как составляющие одного организма, понимать без слов. В условиях Зоны это было серьезным подспорьем, и заказы становились серьезнее, выручка больше, а походы опаснее. Но они всегда возвращались. Иногда покусанные, подстреленные, с дичайшими болями отката, но вместе. Сдавали добытый хлам и запирались в родном подвальчике на сладостно-долгие недели. Чем опаснее была вылазка и жирнее добытый куш, тем больше времени можно было посвятить друг другу, отгородившись от мира тонкой жестянкой двери. Предпоследний поход подарил полтора месяца блаженства, а последний – годы отчаяния. Это была новая, только зародившаяся аномалия, вызвавшая у Джен щекотку в носу и легкую боль в лобной части головы. Лиене же она спекла и без того больной мозг. За несколько секунд аномалия превратила живую, смеющуюся девушку в овощ. Лиена кулем осела на землю и с тех пор только единожды приходила в себя – в первую ночь после происшествия бредила, кричала, звала сестру. Потом умолкла и год провела в вегетативном состоянии, питаясь внутривенно и не реагируя на раздражители. Все врачи в один голос твердили – девушка не жилец, гуманнее пристрелить, но Джен не сдавалась. Семь месяцев не опускала руки, поддерживала подобие жизни в угасающем теле, соглашалась на любую работу, искала выход. Его не было. А еще через год закончились деньги. Казалось бы: такая мелочь, бумажки, но нет. Кредиторам было все равно на полутруп в подвале и агрессивно настроенного инвалида. В граче оставалось два патрона, и один из них Джен приберегла для себя. В Шигеллу Джен перебралась подальше от воспоминаний, в попытке начать новую жизнь. Яркий город, с его магазинами и нарядными прохожими, разительно отличался от Коха, обещал предать забвению прошлое. Но в магазинах "продавали" дурь и шлюх, а под нарядами незнакомцев были все те же стволы, что и в приграничье. Поутрам улицами сновала труповозка, и хмурые молодчики в спецовке деловито складывали бывших жителей Шигеллы в одну смердящую кучу в глубине фургона. В новом городе и для Джен нашлась работа: выбивать кредиты для одной конторы. Работа не ахти-какая, но хорошо оплачиваемая. Коллекторы живут недолго, но в относительном достатке. Этот заказ поначалу мало отличался от череды таких же. Зажравшаяся золотая девочка: припугнуть, подправить личико, забрать долг. Такие зачастую отдавали деньги сразу, без мордобоя, бросив купюры в лицо и облив словесной грязью. Джен искренне недоумевала – неужели они и вправду надеются ее оскорбить? Каждый раз она собирала купюры, мысленно переводя свою долю денег в дни жизни Лиены. Ее Лиены. Зачастую получалось не больше недели, но они складывались в месяцы, годы. Что значит брюзжание крашеной пресытившейся тетки, по сравнению с годами жизни родного человека? Этот раз начинался почти стандартно. Высокая девица на шпильках и в полупрозрачном халате провела в комнату, уселась на краешек стола и, надув губы, заявила: - Ничего я тебе не дам. Джен перешла ко второй фазе – угрозам. - Ой, да ла-а-адно, что ты мне сделаешь, – девушка заправила белокурую прядку за ухо, - неужели отшлепаешь? Ох, подожди-подожди! Ты будешь бить и пытать меня, пока я не расскажу где сейф? Джен не любила эту фазу, особенно, когда в ней участвовали симпатичные девушки. Эта же особь была бы вполне милой, если смыть с нее весь макияж и убрать силикон с губ. Но платят не за удовольствие, а за выполненную работу. Джен сгребла блондинистые патлы и припечатала красотку лицом в стол. - И это все? – девушка вытерла кровавую юшку из разбитого носа, поднесла испачканные пальцы к губам и лизнула их, - у меня во время месяков крови больше. Я думала мне профи пришлют, а тут какой-то лошара. За-а-ай, так ты долг с меня не выбьешь. Для Джен все стало на свои места: почему ее прислали одну на задание, почему хозяйка открыла дверь сама, а в квартире никого нет. - Ну же, сладкий, неужели тебе не хочется как следует мне врезать? Я же плохая девочка. - Вы ошиблись фирмой. Я не шлюха, а коллектор, - у Джен подкатил ком отвращения при виде пухлых губ, окрашенных кровью. - Ой, да знаю я этих мальчиков из борделя – ни ударить, ни трахнуть не могут нормально. Ваша фирма всегда справляется лучше. Хочешь, я доплачу? - Нет. - Ой, да ладно. Я знаю все – тебе позарез нужны деньги для кого-то там больного. То ли баба у тебя при смерти, то ли мать. Мне похуй. Я могу тебе даже дать восстанавливающую капсулу поюзать, если хорошо отпиздишь и трахнешь меня несколько раз. Ну? Неси своего полу-жмура, и заключим контракт. С меня лечение, с тебя качественный трах с неразглашением. Ну? - Ваша информация устарела. Я… пойду. Джен, шатаясь, направилась из квартиры, не слыша воплей охочей до жесткого секса барышни. Казалось бы – все так легко. И так безнадежно поздно. Третий окурок потух, почти не дав дыма – фильтр отсырел и потушил слабый уголек при первой же затяжке. Джен выкинула его, сплюнула, сунула в рот дуло грача. Утром в Шигелле всегда найдется работа для ребят в спецовке.Часть 1
1 февраля 2019 г. в 21:42