Дама с камелиями

Герцог Руфус Барма сосредоточенно водил пером по бумаге. Временами вглядывался в текст, выискивая неподходящие обороты или слова, зачеркивал их. Примерный черновой вариант письма был написан карандашом. Но чернила были жидковаты, кроме того, влюбленный вечно отвлекался на мелочи вроде кружащейся мухи или шума в соседнем кабинете. А потому вечно ставил кляксы или путал слова, хотя нашептывал себе под нос текст будущего письма. Он планировал отправить свою эпистолу вместе с букетом камелий, который лежал рядом. Камелии Руфус любил: они не издавали отвлекающего и заставляющего чихать запаха, в отличие от других цветов. И намеревался подарить букетик своей незабвенной Шерил. - Рейм! – крикнул он. Высокий мальчик бежал через весь коридор. Вот он пересек порог кабинета и ожидал задания. - Я думаю, ты не забыл, где живет герцогиня Шерил Рейнсворт? - Как же? Помню, – торопливым от волнения тоном стал говорить адрес Лунетт, но Барма перебил его. - Достаточно. Я решил доставить ей букет камелий. Сейчас иди и принеси. Постучись. Когда откроют и проводят по направлению в нужную комнату, поздоровайся и поклонись. Скажи: «Ваше сиятельство, услаждают ли ваш взор камелии, любите ли вы их?». Она ответит: «Да», а ты не стесняйся и говори: «И герцог Барма вас тоже». Потом вернешься и отчитаешься. - Слушаюсь, - Рейм взял цветы и отправился к особняку. Убедившись, что герцог его уже не видит, мальчик прибавил шагу и шел почти вприпрыжку. Дорога была неблизкая, а тогда в нем еще не угасли искорки вчерашней детской резвости. Лунетт и не подозревал, что вслед за ним едет карета герцога Бармы. Он решил проследить, как слуга справится с приказом. План возник у Руфуса в голове еще с утра, когда он лежал в постели, а солнечный луч игривой змейкой ползал по одеялу, тщетно пытаясь поднять герцога с кровати, хотя до звонка будильника оставалось еще двадцать минут. Наконец, утих сопровождавший путь шум. Они оба добрались до другого конца города. Поднялся ветер. Шуршала листва огромного сада, в центре которого располагался большой особняк. Барма облегченно вздохнул: он все-таки успел доехать позже Рейма, и мальчик его не обнаружил. После того, как Лунетт объяснил цель приезда привратнику, близоруко глядя на уже чуть присыпанные пылью и обтрепанные цветы, Руфус шепнул кучеру: - Теперь все. Останови. - Тпру! Лошади встали. «Примет она подарок или откажется?» - думали оба. Замыслы обоих пока шли по плану, а служанка в коридоре была уже предупреждена герцогом, что тот ненадолго. Правда, Рейм успел к моменту прибытия забыть все слова и лишь проговорил стандартное: - Доброго дня, ваше герцогство. Вы камелии любите? - Честно говоря, нет, - повернулась к нему дама. - И герцог Барма вас тоже, - выдохнул из последних сил Лунетт, откладывая на столик букет и думая: наконец-то его миссия завершена. Как Рейму нагорело за это, лучше не рассказывать. Можно лишь догадаться, что с того момента он стал немного рассудительнее, серьезнее – больше похожим на себя сегодняшнего - и вник в смысл выражения: «Все надо делать с учетом изменившейся обстановки».